– Да ну, мам… Не спрашивай лучше…

– То есть как это – не спрашивай? Что случилось, Жень? С Денисом поссорилась?

– Если бы… Он… Он вообще пропал, мам…

– Что значит – пропал?

– Ну… Я звоню, а он вообще не отвечает… С ним что-то случилось, мам! Он… Он вчера должен был с родителями поговорить насчет нас… Хотел меня сегодня с ними познакомить, на обед пригласить, а сам – пропал…

– Ой, да просто телефон дома забыл, чего ты!

– Нет, тут что-то другое… Я же ему на домашний номер тоже звонила…

– И что? – похолодела Лина.

– Да ничего. Мать его трубку взяла, я попросила Дениса к телефону позвать, а она трубку бросила. Я через пять минут снова номер набрала, и она снова не стала со мной разговаривать! Что это, мам?!

– Не знаю, Женечка…

– И я не знаю! Что мне теперь делать-то? Где его искать? Его и в академии не было.

– А ты что, к нему в академию ездила?

– Ну да…

– Зачем?

– Ой, ну как это – зачем? Я же беспокоюсь за него, вдруг и в самом деле с ним что-то случилось? Или мне надо было сидеть сложа ручки? Что делать-то, мам?

– Во-первых, давай-ка мы пойдем в ванную и умоемся. Во-вторых, успокоимся. В-третьих, чаю попьем. Ты ела сегодня хоть что-нибудь?

– Не-е-т…

– А на занятия ходила?

– Да нет же! Я ж тебе говорю, к Денису в академию ездила!

– Ну хорошо, хорошо… Иди умывайся, я тебе сейчас приготовлю чего-нибудь на скорую руку. И перестань себя изводить! Найдется твой Денис, никуда не денется. А если не найдется… так и бог с ним!

– Мам, да ты что?!

– Женечка, послушай меня, пожалуйста… Не надо больше звонить Денису. И по домашнему номеру тоже звонить – не надо. Наверное, его родители не хотят, чтобы он женился, понимаешь? Дай ему самому в своей семейной коллизии разобраться. Когда страсти улягутся, он придет и сам тебе все объяснит…

– А что, по телефону объясниться нельзя, что ли? – всхлипнула Женя. – Хоть бы раз ответил… А еще говорил, любит, жить без меня не может! Кто его за язык тянул с этим предложением?

– Все будет хорошо, Женечка, вот увидишь. Успокойся.

– Да ладно, мам… Ты и сама нервничаешь, я же вижу. Вон телефон в сумке надрывается, а ты и не слышишь.

– Что? Ах да, телефон…

Выудив из сумки трубку, Лина автоматически нажала на кнопку голосового включения, рассеянно ответила:

– Да, слушаю…

– Малина, ты где? Почему не отвечаешь? С тобой все в порядке?

– Да, Павел, да. Я дома. Тут у Женечки неприятности, жених пропал…

– Ма-а-м… – возмущенно округлила заплаканные глаза Женька. – Зачем всем-то рассказывать?

– Жених пропал, жених найдется. А не найдется, так новый появится, – решительно разрубил сложившуюся ситуацию Павел. – Ты, главное, про паспорт не забудь, Малина!

– Да, я помню.

– И что мы сегодня в гости едем, тоже помнишь?

– Да, Павел, да… Слушай, а может, без меня? Ну как я дочь в таком состоянии оставлю?

– Что, все так плохо? Дай-ка ей трубку…

– Да не надо. Она вон руками машет, отказывается от моего участия.

Женька действительно изображала жестами сплошное отрицание – качала головой, махала руками, пятилась назад и даже приседала слегка. Сложила домиком брови, сделала умоляющие глаза – не надо ничего такого, мам…

– Ладно, Павел. Я приеду к пяти. Все, пока…

Нажав на кнопку отбоя, Лина вздохнула, потянулась руками к дочери, обняла за хрупкие плечи.

– Может, я все-таки останусь с тобой, малыш?

– Нет, мам, не надо. Мне сейчас лучше одной побыть. А плакать я больше не буду, честное слово. Просто ждать буду… Все равно он должен позвонить, правда? Я так люблю его, мам… Я даже и сама не понимала раньше, как я его люблю…

– Все будет хорошо, Женечка, – пообещала Лина, – вот увидишь. Все будет хорошо…

– А у тебя-то как, мам? Я смотрю, отношения вовсю развиваются? Уже и в гости тебя сегодня везут?

– Ну да…

– А куда вы едете?

– Не знаю. На дачу к кому-то.

– А что ты наденешь?

Запоздало всхлипнув, Женька отстранилась, по-деловому сощурила глаза, оглядела свою мать с головы до ног. Почесав затылок, выставила вперед указательный палец:

– Тебе надо надеть мои новые голубые джинсы! Они мне чуть велики, тебе в самый раз будут!

– Ой, Жень, ты что! – отмахнулась Лина. – Они ж молодежные, все из себя навороченные! Куда я в них?

– Нормально, мам! Для дачи – самое то! И мои белые кроссовки надень. Правда, они не новые, но вполне ничего еще смотрятся. А сверху наденешь белую льняную жилетку. Ту, фирменную, которую мы с тобой в секонд-хенде весной покупали, помнишь? На ней же не написано, что она из секонд-хенда, правда? Сейчас я тебе все это притащу…

Вздохнув, Лина покорно стянула с себя заветный льняной костюмчик, влезла в принесенные Женькой вещи, с опаской подошла к зеркалу. Что ж, вполне даже ничего. Правда, джинсы очень уж лихо все прелести обтянули, но смириться можно. Не огорчать же дочь отказом, вон как у нее глаза живо заблестели.

– Какая ты у меня классная, мам! Я так за тебя рада, честное слово! Ну, иди давай…

– Погоди, я ж тебя покормить хотела!

– Ой, да что я, сама не справлюсь? Я ж не маленькая уже! Все со мной нормально, не переживай. Иди.

– Да, сейчас только вещи кое-какие соберу. Ах да, и паспорт еще не забыть…

Про вечерний визит к Станиславе Васильевне она вспомнила, уже подъезжая к дому Павла. Черт, как нехорошо вышло! Надо было с утра еще позвонить…

Выхватив телефон, Лина торопливо кликнула Динин номер. Трубка тут же отозвалась слегка возмущенным удивлением:

– Что у вас случилось, Лина? Почему вы звоните?

– Здравствуйте, Дина, – преодолевая робость, заговорила Лина. – Дело в том, что я больше не смогу посещать вечерами Станиславу Васильевну. Извините, так вышло.

– То есть… – очевидно, не поверила своим ушам Дина. Потому что голос у нее был соответствующий. – Как это? Вы что, с ума сошли?

– Нет, я пребываю в здравом рассудке, Дина. Вам придется найти своей матушке другую собеседницу. Еще раз извините.

– Но… Но так же не делается, что это вы, ей-богу! – закричла в трубку Дина. – Если вас не устраивает оплата, так и скажите, я добавлю! Шантажируете меня, что ли? Пользуетесь тем обстоятельством, что мама к вам привыкла?

– Нет, я вас не шантажирую. – вздохнув, сказала Лина. – Я действительно разрываю все наши договоренности. Всего вам доброго, Дина. Прощайте.

– Нет, погодите! Как это – прощайте? Что это вы себе позволяете? Нет, я вовсе не собираюсь с вами прощаться! Где я теперь, по-вашему, другого человека найду?

– Не знаю.

– Вы обиделись на наш давешний разговор, да? – догадалась Дина.

– Ничуть. Просто так сложились обстоятельства.

– Обстоятельства? Нет, ну какие у вас могут быть обстоятельства? – в точности копируя свою мать, воскликнула Дина. – Смешно это слышать от вас! Вы хоть понимаете, сколько я вам платила? Практически – за пустяшное дело? Что вы о себе возомнили вообще?

– Да ничего я о себе не возомнила, Дина! Я понимаю, что надо было вас предупредить… Но я и впрямь не знала, что мои обстоятельства изменятся! – настойчиво поднажала Лина голосом на слово «обстоятельства», столь пренебрежительно произнесенное Диной.

– Да вы же нигде больше такого приработка не найдете, уж я-то знаю, что говорю! Подумайте, Лина, стоят ли того ваши обстоятельства? – со своим обычным тоном превосходства выпалила Дина и с растерянностью добавила: – И как мне теперь с мамой быть?

– Не знаю. Наверное, самой к ней иногда заезжать. Исполнять свой дочерний долг.

– Мне? Самой? Ну знаете ли… Вы же в курсе наших с ней взаимоотношений, вы же прекрасно понимаете, что я этого просто не смогу! В конце концов, я имею возможность себя оградить… Вы что думаете, я больше никого не смогу найти на ваше место? За такие-то деньги?

– Да. Конечно, – точно так же, как Станиславе Васильевне, поддакнула Лина, – найдете. На исполнение своего дочернего долга вы наверняка никаких денег не пожалеете.

– А что это вы… будто иронизируете? – взбеленилась Дина. – Кто вы вообще такая, чтобы мне советы давать?

– Я не советую. Вы спросили, я ответила. Прощайте, Дина.

Трубка снова захлебнулась возмущенной скороговоркой, но Лина уже не расслышала, нажала торопливо на кнопку отбоя. Что-то там было про «наглость» и «безответственность», очень пылкое, раздраженное. Ну да и бог с ним. В конце концов, бедную Дину можно было понять, хоть и с большой натяжкой…

Павел уже шел Лине навстречу по гравию дорожки, улыбался, разглядывал ее с видимым удовольствием.

– А тебе это прикид идет, Малина! – радостно воскликнул он. – Такая ты в нем озорная. Ну-ка, покрутись… Ух ты, а сзади-то как аппетитно!

– Да ну тебя… Мы ж на дачу едем, вот я и оделась – для дачи. Вернее, это Женька меня нарядила.

– Как она? – тут же озабоченно спросил Павел. – Успокоилась?

– Не знаю… – покачала головой Лина. – Вроде обещала больше не плакать. Все равно у меня на душе неспокойно, очень уж она впечатлительная. Тем более это у нее первая настоящая любовь…

– Ничего, все обойдется, – с уверенностью произнес Павел. – Ну что, поехали?

– Поехали.

Они подошли к машине, и Коля приветливо помахал Лине через лобовое стекло. Потом, будто одумавшись, выскочил наружу, распахнул перед ней дверцу. Подсаживая, подхватил под локоток.