– И пусть я остановился, не доведя до конца, – не надо было даже и начинать, не сказав сначала, как я тебя люблю. Я очень тебя люблю. Я не заслуживаю прикасаться к тебе, пока ты не поймешь, что я трогаю тебя только потому, что люблю.

Он начинает целовать меня, не дав мне возможности признаться, что и я люблю его. До боли. В этот момент я думаю только о том, как люблю этого мальчика, и как он любит меня, и что бы ни происходило вокруг, я хочу быть сейчас только с ним.

Я пытаюсь выразить чувства в поцелуе, но этого мало. Я отстраняюсь и целую его в подбородок, нос и лоб, потом целую слезу, ползущую по его щеке.

– Я тоже люблю тебя. Не знаю, что бы я делала одна, Холдер. Я очень тебя люблю, и мне отчаянно жаль. Я хотела, чтобы ты был у меня первым, и до чего обидно, что он отобрал это у тебя.

Холдер категорично качает головой и закрывает мне рот быстрым поцелуем.

– Никогда больше не говори этого. И никогда не думай об этом. Твой отец немыслимым образом отнял у тебя этот первый шаг, но уверяю тебя, это все, что он отобрал. Потому что ты очень сильная, Скай. Ты удивительная – и забавная, и умная, и красивая. В тебе полно силы и мужества. То, что он с тобой сделал, не умаляет лучших твоих качеств. Ты пережила его однажды и переживешь снова. Я это знаю. – Он кладет свою ладонь мне на грудь, где сердце, а мою прижимает к своему. Потом подается вперед и произносит: – На хрен первые шаги, Скай! Нам главное не расставаться, остальное не важно.

Я целую его. Боже правый, я сама целую его! Я целую его, повинуясь пронизывающему меня чувству. Обхватив мою голову руками, он опускает меня на постель и ложится сверху.

– Я люблю тебя, – говорит он. – Уже очень давно, просто не мог сказать. Мне казалось неправильным, чтобы ты тоже меня любила, раз я столько скрывал.

По моим щекам вновь струятся слезы – те же слезы из тех же глаз, но абсолютно новые. Это не слезы душевной муки или гнева… Это слезы от потрясающего чувства, которое переполняет меня, когда я слышу его слова о любви.

– Наверное, лучшего времени и не выбрать. Я рада, что ты подождал.

Он улыбается, зачаровывая меня взглядом. Потом опускает голову и целует меня нежно и осторожно, скользя губами по моим и одновременно развязывая мой халат. Я хватаю ртом воздух, когда он начинает поглаживать мне живот кончиками пальцев. Ощущение совершенно не то, что было пятнадцать минут назад. Его мне хочется испытывать дальше.

– Господи, как я люблю тебя! – произносит он, проводя рукой от моего живота к талии. Потом медленно скользит пальцами по моему бедру, и я, впиваясь в Холдера губами, издаю стон. Он слегка надавливает ладонью, от чего я вздрагиваю и напрягаюсь. Почувствовав мою неуверенность, он отрывается от моих губ и смотрит на меня: – Помни… я прикасаюсь к тебе, потому что люблю, и только по этой причине.

Я киваю и закрываю глаза, опасаясь, что на меня вновь нахлынут оцепенение и страх. Холдер целует меня в щеку и запахивает на мне халат.

– Открой глаза, – ласково просит он. Я подчиняюсь, и он смахивает мою слезу. – Ты плачешь.

Я ободряюще улыбаюсь ему:

– Все нормально. Это хорошие слезы.

Он кивает, но не улыбается. Рассматривая меня несколько мгновений, он берет мою руку и сплетает наши пальцы:

– Я хочу заняться с тобой любовью, Скай. И думаю, ты тоже этого хочешь. Но мне надо, чтобы сначала ты кое-что поняла. – Он сжимает мою руку и наклоняется, целуя другую слезинку. – Я понимаю, тебе трудно дать волю чувствам. Ты уже давно приучена сдерживаться. Но знай: то, что физически сделал с тобой отец, не самое ужасное. Хуже всего разрушение твоей веры в него. Ты испытала самую жуткую для ребенка вещь, совершенную твоим героем… человеком, которого ты боготворила… Я не в силах даже представить, что ты чувствовала. Но помни: все это никоим образом не относится к нам. Когда я дотрагиваюсь до тебя, то дотрагиваюсь, потому что хочу сделать тебя счастливой. Когда я целую тебя, то целую, потому что у тебя самые потрясающие на свете губы и я не могу не целовать их. А когда занимаюсь любовью, то это значит, что я люблю тебя. Ты боишься телесных контактов, они вызывают у тебя отторжение, но это не про нас. Я трогаю тебя, потому что люблю, и только по этой причине.

Его ласковые слова наполняют мое сердце и успокаивают нервы. Он нежно целует меня, и я таю под его любящими руками. Я отзываюсь с полной отдачей: отвечаю на поцелуи, сплетаю свои руки с его, приноравливаюсь к ритму. И вскоре я полностью подпадаю под его власть, желая испытать все, потому что хочу – других причин нет.

– Я люблю тебя, – шепчет он.

Все это время, пока он ласкает меня, дотрагиваясь губами и руками и глядя мне в глаза, он не перестает это повторять. И в кои-то веки я отпускаю вожжи с желанием прочувствовать все, что он делает и говорит. Когда он наконец отбрасывает мой халат и нависает надо мной, то с улыбкой смотрит на меня и гладит мое лицо кончиками пальцев.

– Скажи, что любишь меня, – просит он.

Я уверенно выдерживаю его взгляд, желая только, чтобы он услышал в моих словах искренность.

– Я люблю тебя, Холдер. Очень люблю. И знаешь… Хоуп тоже тебя любила.

Брови его разлетаются, и он с шумом выдыхает, словно тринадцать лет дожидался этих слов.

– Знала бы ты, что со мной сейчас сделала.

Он моментально впивается в мой рот и одновременно входит в меня, заполняя не просто собой. Он заполняет меня своей честностью, любовью и на миг… нашим будущим. Я обнимаю его за плечи и двигаюсь вместе с ним, ощущая буквально все. Все прекрасные оттенки нашего чувства.


Понедельник, 29 октября 2012 года

9 часов 50 минут

Я поворачиваюсь на бок и вижу Холдера, который сидит рядом и смотрит на свой телефон. Я потягиваюсь, и он переводит взгляд на меня, потом наклоняется поцеловать, но я отворачиваюсь.

– Утреннее дыхание, – бормочу я, выползая из постели.

Холдер смеется, потом снова смотрит на телефон. Каким-то образом ночью я влезла в футболку, но не пойму, когда это произошло. Я иду в душ. Закончив, возвращаюсь в комнату и вижу, что он пакует наши вещи.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, наблюдая, как он складывает мою футболку и кладет в сумку. Холдер мельком взглядывает на меня и продолжает возиться с пожитками, разложенными на кровати.

– Мы не можем остаться здесь навсегда, Скай. Надо придумать, что тебе делать дальше.

С бьющимся сердцем я делаю несколько шагов к нему:

– Но… но я пока не знаю. Мне некуда идти.

Он улавливает в моем голосе страх и, обогнув кровать, обвивает меня руками.

– У тебя есть я, Скай. Успокойся. Мы можем вернуться ко мне и все обдумать. Кроме того, мы оба еще ходим в школу. Нельзя же взять и бросить учебу. И всяко немыслимо жить в гостинице.

Мне делается не по себе от мысли очутиться всего в двух милях от Карен. Боюсь, мне захочется встретиться с ней, а я пока не готова. Мне нужен еще один день. Я хочу напоследок снова взглянуть на мой старый дом – вдруг проснутся новые воспоминания. Нельзя рассчитывать, что Карен расскажет правду. Я хочу выяснить как можно больше самостоятельно.

– Еще один день, – говорю я. – Прошу тебя, давай останемся еще на один день, а потом уедем. Мне надо разобраться и снова съездить туда.

Холдер отстраняется и, качая головой, смотрит мне в глаза.

– Ни за что, – твердо возражает он. – Незачем тебе мучиться. Не пойдешь.

Я умоляюще сжимаю ладонями его щеки:

– Мне это необходимо, Холдер. Клянусь не выходить из машины. Но дом я увидеть должна. Там я вспомнила много всего. И нужно еще кое-что, а потом увезешь меня, и я начну решать, что делать.

Не желая отзываться на мою отчаянную мольбу, он вздыхает и начинает вышагивать по номеру.

– Ну пожалуйста, – прошу я, зная, что он не сможет отказать.

Он медленно поворачивается к кровати, берет сумки с одеждой, швыряет их к шкафу:

– Хорошо. Я обещал сделать все, что захочешь. Но я не собираюсь вешать одежду в шкаф, – говорит он, указывая на сумки.

Я со смехом обнимаю его за шею:

– Ты самый лучший, самый чуткий бойфренд на всем белом свете.

Он со вздохом обнимает меня в ответ.

– Нет, это не так, – говорит он, прижимаясь губами к моему виску. – Я самый ручной бойфренд на всем белом свете.


Понедельник, 29 октября 2012 года

16 часов 15 минут

Из целого дня нас угораздило выбрать те самые десять минут, за которые мы, сидя в машине напротив дома, дожидаемся моего отца. Едва его автомобиль останавливается перед гаражом, Холдер тянется к зажиганию.

Я накрываю его кисть дрожащей рукой.

– Не уезжай. Хочу посмотреть на него.

Холдер со вздохом откидывается на сиденье, прекрасно понимая, что нужно уехать, но зная также, что я его не отпущу.

Я перевожу взгляд с Холдера на полицейскую патрульную машину, стоящую на подъездной дорожке по другую сторону улицы. Дверь открывается, выходит одетый мужчина в форме. Он стоит к нам спиной и держит возле уха сотовый телефон. Продолжая разговор, зависает во дворе и в дом не идет. Его вид не вызывает во мне никаких эмоций, пока мужчина не поворачивается к нам лицом.

– О господи! – шепчу я громко. Холдер вопросительно смотрит на меня, но я лишь качаю головой. – Ничего. Просто он кажется… знакомым. Я зрительно не помнила его, но встреть на улице – узнала бы.

Мы продолжаем наблюдать. Холдер вцепился в рулевое колесо так, что побелели костяшки пальцев. Я опускаю взгляд на свои руки и понимаю, что точно так же сжимаю ремень безопасности.

Но вот отец сует телефон в карман. Он направляется в нашу сторону, и рука Холдера моментально тянется к зажиганию. Я тихо охаю, надеясь, что тот не заметил слежки. До нас обоих одновременно доходит, что отец идет к почтовому ящику, и мы сразу успокаиваемся.

– Ну, довольна? – цедит Холдер. – Еще секунда – и я выскочу и врежу ему.

– Почти, – отвечаю я, не желая, чтобы он наделал глупостей, но и не спеша уезжать.