Лина Мур - Без маски

Гранд схватил бутылку и сел на диван.

Весь день он пил, затем блевал и снова пил, а я помогала ему вымыть все, что он разбил и испачкал. Хотя это я делала, а он только хмыкал и уходил. Но я терпела, знала, что сейчас он переживает самые ужасные моменты в жизни. И, скорее всего, винит во всём меня. Он даже не смотрел на меня, полностью игнорировал, а я уходила в спальню и ждала нового рвотного позыва. Уложив его в постель, потому что на ногах он едва стоял, я вышла из спальни и сев на диван, расплакалась оттого, что не знала, как ему помочь.

В воскресенье всё повторилось. Он пил, не разговаривал со мной, а к вечеру плакал, сидя в ванной. А я слышала всё за дверью, и тело болело, как и сердце за него. Через час, когда всё утихло, я смотрела на него спящего и вспоминала самые лучшие моменты нашей жизни. А их было так мало что размытые сюжеты стали уже не чёткими.

В понедельник, он бросил мне, что уезжает на собеседование и я, пожелав ему удачи, решительно отправилась в спальню. Достав чемодан, я собрала вещи, сумки, туфли, сапоги, всё, что у меня было, как и драгоценности.

Я должна это сделать, иного выхода просто не видела. Закрыв за собой дверь, я села в такси и назвала адрес. Я просто больше не могла видеть его в таком состоянии, это было выше моих сил. И самое обидное, что он не желала говорить со мной. Гранд отдалился, стал замкнутым и холодным.

Устало потерев лоб, я достала из кармана пальто ключи и открыла дверь, заходя в квартиру. День сегодня был выматывающий. Я поставила сумку на пол, а с плеча сбросила рюкзак с пальто, и вздохнула. В квартире было темно, и я поблагодарила все силы сверху, что хоть тут мне подфартило. Гранд, значит, ещё не вернулся и у меня есть время, чтобы немного передохнуть и придумать целую речь. Но рано радовалась, свет резко включился и передо мной стоял злой Гранд, сжимая губы так сильно, что они побелели.

– Блять, где ты мать твою была? – Заорал он.

– Я… дай мне раздеться, – попросила я, разуваясь.

– Ни хрена! – Зарычал он. – Почему я возвращаюсь домой, а все твои вещи пропали? Ты ушла от меня, потому что я теперь бедный? Потому что подумала и решила, что я тебе на хрен не сдался такой?

– Гранд, заткнись, – фыркнула я и прошла мимо него на кухню, чтобы хотя бы выпить воды, но он схватил меня за локоть и повернул к себе.

– Отвечай, почему мне звонит Лайла и спрашивает, где ты? Почему ты ушла? Зачем ты так поступила? Зачем вернулась, чтобы добить меня? – Орал он мне в лицо.

Я прикрыла глаза и сбросила его руку с себя, проходя к холлу, беря в руки свой рюкзак. Он следовал за мной по пятам, а у меня сейчас не было физических сил, чтобы ругать с ним. Я, молча, опустилась на диван и достала из рюкзака несколько пачек банкнот.

– Вот, – я положила на столик деньги и посмотрела на удивлённого Гранда, который опустился на корточки рядом со мной.

– Что это? Откуда? – Нахмурившись, спросил он.

– Я была в Бостоне целый день, – начала я. – Собрав все свои вещи, я отвезла их в секонд-хенд. А так как они все были дорогими, брендовыми и практически новыми, то выручила приличную сумму. Затем заехала к маме и там собрала вещи, как и в квартире в Бостоне и снова сдала их, оставив только самое необходимое. Украшения я оставила в ломбарде, и там были драгоценные камни, тоже получилось довольно неплохо. В итоге у нас есть тридцать одна тысяча долларов, и я их отдаю тебе. Ещё я была в банке, утром я вспомнила, что бабушка и мне, и Тео оставила трастовый фонд при рождении. И мы можем вскрыть его в двадцать один. Тео это сделал, а я нет, поэтому я узнала можно ли перевести деньги из Лондонского банка в один из наших. И мне обещали сделать это, там накопилось около ста тысяч фунтов, конечно, минус налоги, но все же.

Я говорила на одном дыхании, чтобы не дать ему перебить меня и замечала, как его лицо постепенно вытягивалось, и он осел на колени, переводя взгляд то на меня, то на деньги.

– Малышка, – прошептал он.

– Гранд, я знаю, что ты сейчас расстроен, но этих денег вполне хватит, чтобы ты начал свой бизнес или взял кредит на него, – нервно ответила я.

– Ты это сделал ради меня? – Спросил он.

– Да, – кивнула я и слабо улыбнулась. – А ради кого ещё? Ты для меня всё, и я не смогу больше смотреть на то, что было здесь в выходные. Я отдаю тебе всё, делай с деньгами всё, что сочтёшь нужным.

– Но почему?

– Потому что я люблю тебя, Гранд. Потому что ты для меня всё и мне ничего не жалко. Украшения это прошлое, а от него надо избавляться, как и от одежды. Её слишком много, а я хожу в основном только в джинсах и футболках сейчас. Это всего лишь вещи, они не имеют ценности для меня, – пожала я плечами.

– Ливи, любимая моя, – прошептал он и зарылся руками в волосы. – Поверить не могу, что ты это сделала.

– Я просто не могу больше думать, что всё это случилось из-за меня, понимаешь? Я виновата во многом и ничем тебе не отплатила, а только своими истериками. Пока ты спал и пил, я думала, чем могу быть полезна для тебя и больше ни до чего не додумалась, как до этого, – я сморгнула слёзы. – И ещё я подумала о том, как уладить эту ситуацию с моим отцом и Патрицией. Я могу сказать, что уговорила тебя, но на закрытие дела необходима определённая сумма. И если он не хочет более вспоминать об этом, то оплатит.

– Что? – Шокировано, переспросил он.

– Гранд, я знаю, что это жестоко по отношению к папе, но… – я облизала пересохшие губы и спустилась на пол, сев рядом с ним. – Но это правильно. Как иначе нам следует поступить? Он звонил мне сегодня, я проигнорировала и отключила телефон. И ты сказал, что это всё игра, а они же соберутся в Лондон на слушанье. А так мы выиграем эту битву, и они оставят нас в покое навсегда, больше не будут препятствовать нашей жизни. Я…я просто… глупая.

Я зажмурилась от усталости и потёрла руками лицо, чтобы немного успокоиться внутри. Потому что паниковала, сильно паниковала сейчас. Ведь утром всё казалось таким правильным, но сейчас смотря на побледневшего Гранда, я чувствовала себя отвратительно. Я как будто предала его и себя этим предложением, но нам необходимо было что-то придумать. А он, в своём новом состоянии, наделал бы очередных глупостей, хотя вряд ли я лучше. Я променяла отца на Гранда, и самое жутко в этой истории то, что мне ни капельки не стыдно. Мне не жаль Патрицию, не жаль отца, мне жалко только себя и Гранда. Фортуна от нас отвернулась, но я намерена была сама повернуться к ней под тем углом, чтобы солнце, наконец-то, озарило нашу дорогу.

– Ты готова пойти на такой риск? – Тихо произнёс он.

– Да, я не вижу иного выхода из ситуации, чтобы не уронить наше достоинство, – уверенно ответила я.

– Боже, я сейчас просто в шоке, Ливи, – Гранд вздохнул и бросил взгляд на деньги. – Ты понимаешь, что я не могу их взять?

– Ты должен, – уверила я его. – Это…

– Это называется, одним словом – альфонс, – перебил он меня.

– Нет, это называется – семья. Мы должны помогать друг другу и искать верные для нас обоих решения. А деньги – это сейчас необходимость, чтобы ты встал на ноги и собрал растерянную уверенность в себе. У тебя всё получится, я в тебя верю. Я хоть и не жена тебе, но я твоя семья, а ты – моя, и я готова рисковать миллионы раз только бы у нас всё получилось, – нежно сказала я и взяла его за руку, прижимая его тёплую ладонь к своей щеке.

– Моя малышка, я не могу передать даже словами, какая ты у меня драгоценная, – его глаза заслезились, и он придвинулся ближе ко мне.

– Я просто хочу, чтобы мы были вместе, – прошептала я.

– Мы вместе, Ливи. Я приехал домой и был в панике, потому что не нашёл твоих вещей, телефон не отвечал, а Лайла сказала, что ты прогуляла занятия. Твоя шкатулка пуста, только та железка, которую надел на твой палец. Я решил… я снова решил, что ты бросила меня, – признался он, а я улыбнулась.

– Нет, я сделала то, что должна была, и я безумно хочу есть, потому что с утра крошки не было во рту.

– Конечно, – встрепенулся он и вскочил, – я дурак, малышка. Пошли, я… блять, я когда-нибудь научусь готовить. Обещаю.

– Не надо, сделаем сэндвичи. Ты ел? – Спросила я его, вставая.

– Нет, только пил, – скривился он, и я только сейчас учуяла запах алкоголя.

– Гранд, не напивайся больше, ты погубишь своё здоровье, – попросила я, а он быстро закивал.

– Прости, Ливи, я был не в себе. Я жалел себя, и мне хотелось забыться в алкоголе, – он зажмурился и цокнул.

– Как прошло собеседование? – Осторожно поинтересовалась я, переводя тему и проходя к холодильнику.

– Никак, я фыркнул и ушёл, – закатил он глаза. – Но меня пригласили ещё на два в Бостоне.

– А, может быть, в Нью-Йорке будет проще найти тебе место? – Я бросила на него взгляд, нарезая ветчину.

– Но мы живём здесь, – напомнил он.

– Знаю, но я готова переехать, если там у тебя будет больше возможностей, – пожала я плечами. – Также я подумала, что доктор Брукс мог бы помочь мне с подработкой. Я могу работать по ночам или во второй половине дня, всё будет зависеть от расписания занятий.

– Но твоя учёба? Это Гарвард, Ливи, это престиж, – возмутился он моим словам, а я нахмурилась.

– Я окончу здесь четвёртый курс, защищу диплом и могу поступать в другой университет, меня возьмут, я уверена, – твёрдо ответила я, выкладывая на тарелку импровизированный ужин и пододвигая к Гранду.

– Я подумаю, а только потом решим. Надо взвесить все за и против, больше на больную голову я не думаю. Для начала посмотрю, что мне предложат тут, – он схватил бутерброд и откусил.

– Хорошо. Я люблю тебя, помни об этом, – я улыбнулась и тоже взяла сэндвич.

– И я люблю тебя, больше чем кого-либо. Помни об этом, мне не нужен никто, кроме тебя, – улыбнулся он, жуя.

А я была рада вот этой эмоции, после тяжёлых двух дней встряски. Я готова была действительно на всё, только бы в его глазах был живой блеск, только бы он вернул своё «я» на место.