Лина Мур - Без маски

Я нашёл руку Лив и прижался к ней губами, а вторую так и держал на её животе.

– Семья. Вы моя семья. Я не смогу дышать без вас, – прошептал я, задыхаясь от правды своих слов.

Я не выживу один. Я стал слабым, когда дело касалось Лив. Мне было плевать, как я смотрелся со стороны. Главное, что она думает обо мне.

Это моё наказание за всё, что я причинил ей в этой жизни: за каждую её слезинку, за каждый её укол в сердце. Я расплачивался своими чувствами, эмоциями и маленькой жизнью в ней.

Страшно потерять не любовь, а человека, который может подарить тебе свет всего мира, который зажигает огонь, чтобы согреть твоё сердце. Страшно ждать будущего, которое неминуемо наступит и не знать, что оно принесёт с собой.

Это мой Ад быть живым, здоровым и не иметь власти повлиять на ситуацию. Только ждать.

– Я хочу нашего ребёнка, Ливи. Я хочу быть отцом, а ты будешь мамой. Я хочу долго и счастливо втроём.

Я попыталась подвигать рукой, но что-то тяжёлое придавило её, и я зажмурилась. Горло было иссушено, а вена на левой руке пульсировала.

Воспоминания ворвались в меня буйным потоком и проносились перед глазами. Отвратительное самочувствие, обморок, новость о ребёнке, Гранд, кричащий на меня, тянущие боли внизу живота, и я молю его не бросать меня, а затем кровь… на моих руках кровь.

Неужели?

Я потянулась левой рукой к животу, хотя точно знала, что плод ещё не настолько большой, чтобы его можно было ощутить визуально. Но это был защитный жест. Сейчас мне было отвратительно вспоминать, что я подумала в тот момент, когда видела в глазах Гранда страх и отвращение ко мне, когда он пятился назад и вылетел из палаты как ошпаренный. Я желала, чтобы анализы были отрицательными. Я желала смерти собственному ребёнку, потому что он его не хотел.

Из уголка глаза выкатилась слеза, и я наконец-то дотронулась до… чужой руки. Медленно открыв веки, в слабом свете лампы позади меня, я различила знакомые длинные пальцы, спокойно лежащие на моем теле. Голова Гранда покоилась на моей перевёрнутой руке, он подложил мою ладонь под свою щеку и спал.

Он здесь. Я смотрела на него и так желала, чтобы он простил меня за всё. Он вряд ли простит, ведь я извела себя сама.

Стараясь не всхлипывать, закрыла глаза и отвернулась от него. В душе творилось безумие, я не могла больше страдать. Сейчас, понимая всё, остановилась и стояла на одном месте, сохраняя спокойное дыхание и ровный стук сердца.

Я расслышала, как дверь тихо отворилась, и кто-то подошёл ко мне. Я устала притворяться в этой жизни, поэтому открыла глаза и упёрлась взглядом в покрасневшие мамины глаза.

– Лив, доченька, – прошептала она, в порыве чувств обнимая меня за голову и прижимая к своей груди.

Я просто молчала, ждала, пока меня отпустят и расскажут о том, что уже узнаю.

Мама оторвалась от меня и бросила взгляд на макушку Гранда, всё так же спавшему на моей руке.

– Я поздравляю вас, родная, – едва слышимым шёпотом произнесла она, а я горько усмехнулась.

Конечно, в такой ситуации все будут поздравлять, а не сочувствовать.

– Гранд был здесь двое суток, пока ты отдыхала, и никуда не выходил, только в туалет. Я пыталась заставить его поесть или отправить домой, но он упрямо сидел рядом и держал руку на твоём животе. Это сработало. Врач говорит, что угроза миновала, но тонус ещё есть. Тебе придётся пролежать тут неделю, дабы восполнить гормоны и подвести их к необходимым показателям, – продолжила мама, а я нахмурилась.

– Не понимаю, – медленно произнесла я, а Гранд вздрогнул и резко поднял голову, моргая сонными глазами.

– Малышка, – прохрипел он и тряхнул головой, сбрасывая с себя остатки сна.

– Я оставлю вас, но скажу доктору, что Лив проснулась… примерно через десять минут, – мама подмигнула мне и, улыбаясь, вышла из палаты, оставляя нас наедине.

– Ливи, как ты? – Тихо спросил Гранд, и я повернулась к нему.

– Пить хочу, горло просто свело от сухости, – призналась я, и, он, кивнув, подскочил с места и отошёл к столику, наливая мне воды в прозрачный стаканчик.

– Тебе помочь? – Услужливо поинтересовался он, передавая в мою руку, которую он отлежал, бокал.

– Я сама, спасибо, – ответила я, немного отпив. Боялась посмотреть в его глаза, даже желудок свело от страха увидеть там жалость к себе.

Гранд сел обратно на стул и немного потянулся, разминая шею. Я краем глаза следила за ним и видела, что мама не врала. Он был помятый, усталый, с опухшими глазами и тёмными кругами под ними. И он нервничал, бегая глазами по мне, то по стене позади меня, не зная, как обсудить то, что мы едва не потеряли. Я едва не потеряла.

– Гранд…

– Ливи…

Мы одновременно начали говорить, и я улыбнулась.

– Я скажу первый, хорошо? – Попросил он, и я кивнула, поставив бокал на постель. Но он забрал его и переставил на тумбочку, затем подхватил мою руку и поднял голову, сверкая зелёными глазами, полными печали и раскаяния.

– Прости, любимая, что я так среагировал. Я не должен был, но я это сделал и повлёк за собой чёртовы последствия. Я… это мой… наш ребёнок, наш малыш или малышка. Я не знаю, почему я так устроен, что понимаю важные для себя вещи, стоя на краю скалы, когда могу потерять их. Сначала ты, а теперь он. Я вернулся, но тебя увезли. Я места себе не находил, пока ты спала, а я висел в воздухе, ожидая реакции твоего тела и заключения медсестры. И когда я услышал, что у нас есть шанс, то позволил себе заснуть. Но я пропустил твоё пробуждение, чтобы сказать, как я благодарен тебе за то, что ты подарила мне моё будущее. Этот ребёнок, – он положил руку на мой живот и вытер плечом слезы с щеки, – это наше будущее, в нём мы, и я хочу продолжить нашу жизнь. Он наше бессмертие, он замыкает наш семейный круг. Я…

Он замолчал, а я не заметила, как сама плачу от счастья, от облегчения внутри, благодаря всех богов, что меня не услышали, и сейчас во мне бьётся ещё одно сердце, наше общее сердце с Грандом.

Я протянула руку с капельницей и положила её на руку Гранда, поднимая на него глаза, и он посмотрел в мои.

– Я не хотел тебе говорить столько глупостей, я…

– Не надо, – тихо перебила я его, – просто обними меня.

Он осторожно сел на постель, и я подвинулась, освобождая ему место. В больнице в Нью-Йорке он иногда так забирался в мою постель, когда я просила его. И сейчас поступил также, он рядом со мной, когда я нуждаюсь в его силе. Гранд подложил руку под мою шею, и я прижалась к его плечу. Поцелуй в волосы и его пальцы переплелись с моими и легли на то место, под которым зародилась наша жизнь.

– У нас будет ребёнок, Ливи, – прошептал Гранд.

– Да, у нас будет ребёнок, – подтвердила я и улыбнулась.

– Мы должны пожениться, я хочу, чтобы он родился у миссис Кин, – продолжил он.

– Как только мы будем уверены, что с нашим ребёнком всё хорошо и ничего не угрожает, тогда и решим. Сейчас… в первую очередь он, – ответила я.

– Хорошо. Тебе надо хорошо питаться, ещё спать, не нервничать, не…

– Это невозможно, – тихо рассмеялась я и подняла голову. Гранд удивлённо выгнул бровь и я пояснила:

– Я не смогу съесть больше, чем в меня влезет. Я сплю достаточно. И не нервничать – это не про нас.

– Тебе придётся теперь жить за двоих, и я за этим прослежу. В тебе мой ребёнок, а я не желаю более рисковать ни твоим здоровьем, ни его, – отрезал он.

– Спасибо, что не ушёл, – прошептала я, утыкаясь носом в его свитер, я желала дотронуться до сгиба его шеи, как я люблю, и вдохнуть его аромат, но чертова капельница не позволяла.

– Спасибо, что сохранила его, – также ответил он.

Я больше ничего не успела сказать, как в палату вошёл знакомый седовласый доктор, и Гранд быстро вскочил, как будто нас застали за чем-то непристойным.

– Мисс Престон, как вы себя чувствуете? Есть боли, испытываете некую некомфортность в области матки? – Спросил он, а я опустила голову и, мне кажется, даже покраснела.

Боже, я обсуждаю состояние своей матки, когда тут стоит Гранд. Офигеть приплыли.

Но я переборола смешинки и прислушалась к ощущениям.

– Нет, всё нормально, – медленно ответила я.

– Хорошо. Выделения прекратились, и анализы более или менее приходят в норму. Сейчас я бы хотел, чтобы вы перекусили бульоном, а затем я сделаю УЗИ плода, чтобы проверить его состояние, – рассказывал он, пока вытаскивал из моей вены иголку и заклеивал место укола.

– А можно сейчас посмотреть? – Нервно спросила я, и он поднял на меня голову.

– Давайте договоримся: вы делаете всё так, как я скажу. Я понимаю ваш страх и состояние, но вашему ребёнку необходимы силы, а это пища. Вы терзаете свой организм, и тем самым причиняете вред своему ребёнку. А мы ведь хотим, чтобы он был крепким, – ласково произнёс он, и я обиженно поджала губы, а Гранд взял меня за руку.

– Ладно, – буркнула я.

– Тогда оставляю вас, а через час приду. И поздравляю молодые люди, вы станете родителями, – доктор подарил нам ещё одну улыбку и вышел из палаты.

– Родители, – машинально повторила я, а Гранд прыснул от смеха.

– Новая роль, малышка. Примерим теперь её, – сказал он и подмигнул мне.

– Нет, не примерим. Будем жить ею, только вот о свадьбе…

– Ливи, молчи. Я сам всё устрою, – перебил он меня, а я просто кивнула.

Через несколько секунд дверь в палату открылась и залетели мои… наши родственники и друзья.

– Господи, как вас много, – оглядывая каждого, прошептала я.

– А ты думала, я здесь, вообще-то, молился за своего крестника или крестницу, – хмыкнул Лес.

– Почему твоего? Он или она мой, – возмутился Коул.

– О, да хватит, вы уже меня задолбали. А вот для меня точно это крестник, – закатила глаза Лайла.

– Почему точно?! – Воскликнула Реджи.

– Заткнитесь уже, Ливи нельзя волноваться, – раздражённо произнёс Гранд, и ребята поджали губы.