Проходя по гостиной, герцог недоумевал, о чем может беседовать светская» львица» Энид Трампингтон с такой молоденькой наивной девушкой, как Лорена.

Элстон надеялся только, что она будет добра к девочке, чего нельзя было ожидать от Дейзи.

Он собирался подойти к маркизе и выяснить, о чем у них шел разговор с Лореной. Но вместо этого, как бы повинуясь долгу, он остановился рядом с Дейзи Хеллингфорд.

— Элстон, мы будем играть в бридж? — спросила она. — Или, может быть, лучше в баккара. Мне до смерти надоели лошади! Я не желаю больше ни слова слышать о них!

— Ваше желание для меня закон, дорогая Дейзи, — любезно отвечал герцог. — Пусть будет баккара, если вам так хочется.

Говоря это, он знал, что проигрыш придется оплачивать ему, а выигрыш она оставит при себе.

Но герцог был готов к этому, лишь бы развлечь ее чем-нибудь.

— Мы играем в баккара, — решила Дейзи. Она захлопала в ладоши и сказала громко:

— Приготовьтесь к проигрышу, леди и джентльмены, потому что я чувствую, что сегодня мне повезет!

Ее слова сопровождались смехом и несколькими язвительными замечаниями, но все, кто хотел играть, перешли в другую комнату, где были расставлены для желающих карточные столики.

Сэр Хьюго подошел к маркизе Трампингтон.

— Вы очень добры к моей племяннице, Энид. Я очень признателен вам за это. Ведь вы понимаете, какое испытание для неопытной девочки находиться в обществе, где ей знаком только один человек, и этот человек — ее дядя.

— Очень милый дядя, что, разумеется, весьма важно, — ответила маркиза, которая не могла не польстить любому мужчине, независимо от того, интересовал он ее или нет.

— Благодарю вас, Энид. Позволено мне будет сказать, что вы сегодня обворожительны, как никогда, что, впрочем, нисколько не удивительно, — комплиментом на комплимент ответил сэр Хьюго.

Улыбнувшись, маркиза встала.

— Я должна проследить за Джеком, — сказала она. — Иначе он проиграет Дейзи последний грош, чего я никак не могу позволить.

Прежде чем уйти, она обратилась к Лорене:

— Мы с вами должны непременно еще поболтать, милочка. Мне было приятно ваше общество. Сев на место маркизы, сэр Хьюго спросил — О чем это вы говорили?

— Она рассказывала мне, что она чувствовала и делала, когда была в моем возрасте.

Сэр Хьюго удивился, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, к ним подошел майор Фэйн.

— По-моему, есть что-то неестественное в том, что дядя и племянница уединились от остальных. Это похоже на официальные ужины, где мужчины обязаны сидеть со своими женами, — с улыбкой произнес он.

— Если ты, Келвин, пользуешься этим предлогом, чтобы поговорить с Лореной, — сказал сэр Хьюго, — я с удовольствием готов признать, что ты имеешь на это преимущественное право, поскольку сидел с ней рядом за ужином.

— Я хотел было предложить ей посмотреть на игру. В Миере это всегда очень познавательное зрелище.

— Вы очень любезны, — сказала Лорена. — Я бы очень хотела посмотреть. Но сначала… можно мне взглянуть на картины в этой комнате?

Она говорила несколько неуверенно, не сводя при этом глаз с сэра Хьюго, как будто опасаясь, что он может это не одобрить.

Но дядя только улыбнулся.

— Кажется, ты попала в точку, племянница, — сказал он, — так как майор Фэйн в будущем должен унаследовать одно из самых прекрасных собраний картин в Англии. Никто лучше его в них не разбирается.

Когда Лорена проворно встала, сэр Хьюго добавил:

— Майор Фэйн просто живой путеводитель, поэтому постарайся максимально использовать эту возможность — Непременно! — сказала Лорена с такой горячностью, что дядя и майор Фэйн засмеялись.


…Лорена проснулась и подумала с восторгом, что наступило утро и впереди ее ожидает чудесный день.

Накануне вечером, ложась спать очень поздно по пансионским понятиям, она жалела, что приходится тратить время на сон, когда в Миере было так много интересных занятий и зрелищ.

— На завтра нет никаких планов, — сказал герцог перед тем, как гости разошлись. — Большинство из вас знакомы со здешними порядками и хорошо знают, что все, что я имею, в вашем распоряжении. Если кому-нибудь что-то понадобится, вам достаточно только сообщить домоправительнице или любому из слуг.

Заметив на лицах некоторых присутствующих удивление, он объяснил:

— Я говорю это потому, что среди нас есть одна особа, никогда раньше не бывавшая в Миере, но я полагаю, что дядя рассказал ей о том, что ее ожидает.

— Едва ли у меня на это было время, — возразил сэр Хьюго. — Расскажи ей сам, Элстон. У тебя это лучше получается, ведь ты хозяин этого прекрасного поместья.

— Ну хорошо, — сказал герцог и обратился к Лорене:

— Как всем известно, здесь можно играть в теннис, в крокет, в гольф, кататься верхом, если пожелаете, или на лодках по озеру, хотя я должен просить вас не доверяться Фэйну, который последний раз, сопровождая прекрасную даму, увяз в грязи и опоздал к обеду — Так мы ему и поверили! — сказал кто-то, смеясь. — И притом мисс Бенсон слишком молода, чтобы позволить ей оставаться одной в обществе такого сердцееда, как Келвин!

Теперь смеялись все, включая самого майора Фэйна.

Герцогу показалось, что Лорена немного смутилась. Он продолжал:

— В конюшне есть не только верховые лошади. К вашим услугам также и экипажи и, если хотите, автомобили. Я думаю, еще много чего найдется забавного, хотя я не могу все вспомнить сейчас.

— Ничего, Келвин сумеет дополнить, — опять поддразнил кто-то майора.

Лорена не могла понять, почему майор Фэйн был предметом стольких шуток.

Он был так любезен, показывая ей картины не только в гостиной, но и в других комнатах.

Когда они вернулись в Голубую гостиную, их встретили насмешливые замечания, и виконтесса Сторр, высокая красивая брюнетка, напомнившая Лорене разнежившуюся кошку, обратилась к майору с весьма резким тоном:

— Никогда не думала, что совращение младенцев по вашей части, Келвин!

— Но ведь картины как раз по моей, Сара, — возразил он, — и сэр Хьюго попросил меня показать их своей племяннице.

Виконтесса передернула плечами и отвернулась с весьма недовольным видом, как показалось Лорене.

Поскольку она считала, что майор так долго отсутствовал по ее вине, Лорена уже совсем собралась извиниться за то, что отвлекла его от остального общества, но в это время к ним подошел хозяин дома.

— Вам понравились мои картины? — спросил герцог.

— У вас замечательная коллекция, — ответила она. — Намного лучше тех частных собраний, что довелось мне увидеть в Риме. Но я всегда предпочитала английских мастеров, а ваши полотна Констебля просто изумительны!

Герцог удивленно посмотрел на нее, а майор Фэйн с лукавой усмешкой в глазах заметил:

— Ты можешь убедиться, Элстон, что мисс Бенсон прекрасно разбирается в живописи. Я это уже понял. Когда майор отошел от них, Лорена сказала:

— Я так и не поблагодарила его.

— У вас еще будет на это время, — возразил герцог. — А теперь скажите мне, какое из полотен пришлось вам больше по вкусу?

Он думал, что, как и большинство посетителей Миера, она окажется не в состоянии выделить что-то особое, но Лорена ответила без малейшего колебания:

— Ромни, хотя мне не столько нравится художник, сколько его модель.

— Вы имеете в виду портреты Эммы Гамильтон? — осведомился он.

— Да.

— Вас восхищает пресловутая леди Гамильтон?

— Она восхищает меня потому, что не только сумела собственными силами получить столь полное образование и усовершенствовать себя, что могла принимать неаполитанскую знать и даже короля и королеву, — серьезно ответила Лорена, — но и стала вдохновительницей величайшего героя Англии.

Ее энтузиазм показался герцогу забавным.

— Значит, вы оправдываете незаконную связь? — удивился он ее столь снисходительному взгляду на этот вопрос, несовместимый в его понимании со строгим католическим воспитанием, полученным в римском пансионе. — Ведь вы, конечно, помните, что леди Гамильтон была замужем, а лорд Нельсон женат?

Лорена немного помолчала, и легкая краска выступила у нее на лице.

— Мне это представлялось… по-другому, — сказала она. — Я помню, главным образом, что леди Гамильтон убедила неаполитанского короля позволить британскому флоту войти в их порты, а сначала они были против этого из страха перед Наполеоном.

Помолчав еще немного, девушка добавила:

— Если бы они не получили такого разрешения, не могло бы состояться сражение на Ниле, где был полностью уничтожен французский флот.

— Теперь я припоминаю эту историю, — сказал герцог. — Но мне все же кажется странным, что женщина, изменявшая своему мужу, может вызывать у вас восхищение.

— Я думаю, наши учебники истории… умалчивали об этих обстоятельствах их личной жизни, — сказала Лорена неуверенно. — Но помогать лорду Нельсону и вдохновлять его на подвиги не может считаться… дурным поступком. А если он был продиктован любовью, то мы должны простить леди Гамильтон за это, потому что она так много сделала для Англии.

Герцог был заинтригован. Он полагал, что молоденькую девушку, только что вышедшую из монастырского пансиона, должна была шокировать и даже ужаснуть незаконная связь.

Из слов Лорены он убедился, что она не понимала до конца всей истории страстной взаимной любви лорда Нельсона и леди Гамильтон. Но вопреки его предположениям, она не осуждала замужнюю женщину, полюбившую другого человека.

Интересно, что бы она сказала, узнав о тех романах, что имели место сейчас под крышей Миера. За исключением сэра Хьюго, все гости были вовлечены в романтические интриги.

Насколько было известно герцогу, Хьюго Бенсон увлекался одной в высшей степени привлекательной особой, но ее намеренно не пригласили сейчас в Миер. Для того чтобы мужчин и женщин было поровну, Хьюго должен был выступать кавалером своей племянницы.