Он, вероятно, подумал, что она притворяется, чтобы вызвать его сочувствие. Она не могла понять его взгляда, поэтому отвела глаза и уставилась на полированную поверхность стола, пытаясь побороть свое смущение.

— Лучше? — спросил он.

Она кивнула.

— Спасибо. Извините, что я вела себя так глупо.

— Все в порядке. Но вы сказали кое-что, что должны объяснить мне.

— Я не думаю…

— Не теперь, — прервал он ее. — После того, как мы поедим.

У нее не было сил протестовать. Она молча сидела и ждала, пока принесут еду. Позднее ей трудно было вспомнить, что она ела. Она все еще не чувствовала голода, а ела просто потому, что Энтони считал, что ей это необходимо.

Когда они кончили обедать, официантка предложила десерт, от которого они отказались, и попросили кофе. Увидев, как хорошенькая блондинка-официантка улыбнулась Энтони, Стефани расстроилась из-за того, что была одета в поношенный и пыльный костюм для верховой езды. Все прошедшие годы ей хотелось быть такой же высокой и светловолосой, как он, и иметь золотисто-карие глаза вместо своих неопределенно серых.

— Сейчас, — сказал он, когда официантка нехотя отошла от их столика, — я думаю, нам надо кое-что обсудить.

Стефани слегка покачала головой.

— Что бы я ни сказала на ферме, это не представляет никакой важности. Вы были правы. Мне надо было сделать перерыв и что-нибудь поесть.

Он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Вы сказали, что вам необходима работа, иначе вы не сможете сделать все остальное. Что вы подразумевали под этим, Стефани?

Она пообещала себе не лгать ему, не притворяться перед ним, но не хотела, чтобы он узнал, как плохо обстоят дела.

— То, с чем необходимо справиться, — болезнь отца. Заботиться о нем. Вот и все.

— Финансовые проблемы?

— Ничего такого, что мне не по силам, — сказала она упрямо.

Его глаза слегка сузились, но вместо того, чтобы настаивать, он предложил:

— Вы сказали, что я имею право мстить вам. И что-то о том, что я могу все погубить. Что вы имели в виду на этот раз?

Стефани вынудила себя пожать плечами.

— Вы дали мне достаточно ясно понять вчера вечером, что вы… намерены сравнять счет. Я только… прошу вас не насмехаться надо мной и не принижать мою работу.

Ее взгляд не поднимался от чашки с кофе.

— Я знаю, вы, возможно, посчитаете это смешным или банальным, но я… наслаждаюсь работой с лошадьми, она хорошо мне дается. Единственный раз в моей жизни я почувствовала… Ну, пустяки.

— Я никогда не говорил, что это смешно или банально.

Она снова пожала плечами.

— Когда вы появились сегодня утром, я все время ожидала, что вы скажете что-либо подобное.

— Потому что я жажду мести?

— Это нетрудно представить себе. Я не могу… не могу бороться с вами словами, Энтони, вы слишком хорошо умеете использовать их. Я поняла это прошлой ночью.

4

— Я действую вам на нервы? — спросил он.

— Разве вы не стараетесь сделать это?

Он молчал, она внезапно подняла на него глаза.

— Может быть, я заслужила это, может быть, я заслужила все, что вы говорили мне…

— А вы сами не знаете, заслужили или нет? — спросил он с легкой насмешкой в голосе.

Стефани покачала головой.

— Это неважно. Единственное, что имеет сейчас для меня значение, это распятие, и если вы намереваетесь помешать мне…

— Подождите минутку, — прервал он ее, нахмурясь. — Вы что, всерьез планируете найти распятие?

— Я знаю, вы думаете, что это глупая шутка, но я не обманываю вас. Мой отец верил, что распятие существует, когда никто другой не верил в это, и я не собираюсь позволить ему умереть без того, чтобы он не узнал, что был нрав.

— Вы не знаете, прав ли он. И даже если допустить существование распятия, специалисты считают его поиски безнадежным занятием. Ради Бога, Стефани, подумайте хоть минуту. Даже если бы у вас была чертовски малая надежда на то, что вы его найдете, — а ее у вас нет, — каким образом вы вывезете его из страны? Если вы не знаете, реликвии подобного рода рассматриваются как национальное достояние.

Она мягко рассмеялась, но в ее смехе не было радости.

— Я не так глупа, как вы думаете. У меня есть разрешение от властей привезти распятие сюда, чтобы на него мог посмотреть папа. Как только я найду распятие, мне дадут и сопровождающего, чтобы с реликвией ничего не случилось. Не имеет значения, что вы думаете, но я не намерена прикарманить эту вещь.

Энтони нахмурился еще больше, его взгляд стал очень напряженным.

— Что вы сказали властям?

Стефани гадала, что могло его так встревожить, и, пожав плечами, ответила:

— Сказала, что разобралась в бумагах отца и думаю, что у меня есть верный шанс найти распятие. Старый друг папы сотрудничает там с правительством, и он поручился за меня. Как и вы, они не верят в успех, но согласны оказать содействие в случае удачи.

Через минуту Энтони спросил:

— Когда вы уезжаете?

Она попыталась разобраться в своих ощущениях. Ненавидел ли он ее так, что готов был отправиться за распятием сам или же отнять его у нее просто из желания сделать наперекор? Если же он найдет сокровище сам, это, конечно, позолотит его и без того всемирно известную репутацию, а такой успех может значить гораздо больше, чем само распятие. И взять верх над ней было бы определенным видом мести.

Она не знала, в какую игру он намеревался играть. Он дал слово, что заставит ее полностью покориться себе. Но уже сегодня он казался иным — менее деспотичным, менее определенным в своих злых намерениях. Он был даже добр к ней. Изменились ли его мотивы или он просто играет в более изощренную, но от этого не менее губительную игру кошки с мышкой?

— Я уезжаю в понедельник, — наконец сказала она.

— И ваш знакомый знает это?

К чему он ведет?

— Конечно, знает.

— Это неудачный ход, Стефани.

Мгновенно он стал абсолютно серьезным.

— Специалисты могли смеяться над Джеймсом, но я знаю дюжину коллекционеров, которые только и ждут, чтобы кто-нибудь нашел распятие, и ни один из них не остановится ни перед чем, даже перед убийством, чтобы заполучить его.

Эта мысль не приходила ей в голову, и она гадала, уж не пытается ли он напугать ее, чтобы убрать с дороги. Хотя… в этой области он был знатоком, и это могло быть искренним предупреждением. Перейдя на беспечный тон, она сказала:

— Даже если эти коллекционеры и могли что-то услышать о том, когда я отправляюсь, сомневаюсь, что они верят в мои способности больше, чем вы.

После долгой паузы он сказал:

— Это терзает вас, не так ли?

Стефани отодвинула пустую чашку и откинулась назад, улыбаясь.

— Если вы почувствуете триумф, слыша это, то да. Я полагаю, что никому не нравится, когда тебя считают глупой или бесталанной.

Казалось, Энтони колебался, затем внезапно перегнулся через стол и схватил ее за руку.

— Зачем вам распятие, Стефани? — спросил он напряженным голосом.

Она попыталась вырвать руку, но он только крепче сжал ее. Его прикосновение смущало, и она ответила на вопрос автоматически, пытаясь справиться с откликом своего тела на его прикосновение.

— Для папы. Это единственное, что я могу сделать для него до того, как он умрет, и я должна… Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Выражение его глаз беспокоило, как будто он прислушивался к какому-то далекому звуку, но когда его глаза снова сфокусировались на ее лице, они были почти сердитыми.

— Черт вас побери, — сказал он.

Стефани нервно откинула со лба прядь волос и сложила руки на коленях.

Стараясь, чтобы ее голос был твердым, она сказала:

— Мне пора возвращаться. Лошадей кормят в шесть, а мне надо до этого поработать с Корсаром.

— На сегодня с вас хватит.

Это был не приказ, а голая констатация факта, и до того, как она успела возразить, он продолжил ровным голосом:

— Сегодня пятница. Если вы всерьез намереваетесь в понедельник отправиться в Европу, вам надо отдохнуть, Стефани. Будьте разумны.

Он был прав. Она кивнула.

— Не отвезете ли вы меня обратно, на ферму, пожалуйста. Мне надо забрать мой автомобиль.

Энтони, казалось, не был удивлен ее сговорчивостью.

— Прекрасно. Затем я поеду за вами до вашего дома. Мне бы хотелось повидать Джеймса.

— Нет! Он… не видится ни с кем, — пробормотала она.

Энтони ничего не произнес в ответ до тех пор, пока они не сели в автомобиль и не поехали на ферму. Наконец он спокойно сказал:

— Еще одна ложь, чтобы не допустить меня к нему?

— Я не лгу, — ответила она, гадая, поверит ли он в это когда-нибудь. — Папа не хочет, чтобы кто-либо его видел, понимаете? Он очень похудел и ослаб, удар повлиял на его речь. Ему была бы ненавистна сама мысль, что кто-то увидит его таким. Особенно вы. Он очень высокого мнения о вас.

Бросив на нее быстрый взгляд, Энтони сказал:

— Вы говорили ему, что я приходил к вам вчера вечером?

— Нет.

— Знает ли он, что вы отправляетесь за распятием?

— Да, знает, но…

Энтони снова взглянул на нее.

— Но?

— Нет, ничего. Он знает, вот и все.

Она не собиралась сообщать Энтони, что пару недель назад у ее отца появилась навязчивая идея, что ей потребуется помощь при розысках распятия, и такую помощь может ей оказать Энтони. «С его помощью, — сказал он, — ты, безусловно, найдешь распятие».

— Вы не можете ехать одна, — сказал Энтони.

Она слегка вздрогнула.