Венди Уэкс - Бестселлер по случайности

В послеобеденное время она загружала очередную партию белья и спокойно работала над книгой. Мерный гул сушилок и рокот стиральных машин уходили на задний план и ничуть не мешали погружению в мир иллюзий. Сигнал окончания цикла или звон колокольчика, возвещающий о приходе клиента, мгновенно возвращали ее к реальности.

В данный момент основной целью Тани было не позволить Дорин, главной героине романа, отдаться красавцу автогонщику еще страниц двадцать. Таня толкала их в объятия друг друга, и постельная сцена стала неизбежна. Как же ее обыграть? Придется включать воображение: собственный опыт казался древней историей. Три работы, двое детей, проблемная мать — где, спрашивается, взять сил и времени?

Курсор мерно мигал в начале новой страницы, Таня закрыла глаза и уже представила себя на месте Дорин, когда услышала колокольчик.

— Привет, красавица! — Колокольчик на конторке зазвонил куда громче, чем дверной. — Белль сказала, что ты здесь работаешь. Что же, на тебя смотреть приятнее, чем на старика Хуана Карло из «Уошару». Три доллара двадцатипятицентовиками разменяешь?

Звон колокольчика и знакомый голос заставили Таню разлепить веки. Конечно же, у конторки стоял Бретт Адамс, будущий повар-рекордсмен, с самодовольной улыбкой и раздутой спортивной сумкой под мышкой.

— Прости, что разбудил. Никогда раньше не видел, чтобы человек печатал во сне. — Бретт кивнул на Танины пальцы, до сих пор лежащие на клавиатуре.

— Я не спала, а просто думала с закрытыми глазами, — парировала Таня, невольно вспоминая вечера, когда засыпала, прижавшись щекой к клавиатуре. — Сколько тебе двадцатипятицентовиков? — спросила она, намеренно игнорируя теплоту его взгляда, мышцы, поигрывающие под тонкой футболкой, и дразнящую улыбку.

— Чем занимаешься? — полюбопытствовал Бретт, положив на конторку три доллара.

— Книгу пишу. В светлое время суток поработать больше не удастся.

— Да, я слышал, что ты писательница. — Бретт глубокомысленно кивнул, но дразнящая улыбка никуда не исчезла. — Любовные романы ваяешь?

— Ага. — Таня приготовилась к шутке, глупому замечанию или как минимум «консультации по любовным сценам».

— Здорово! Когда-то моя мама книги издательства «Маска» читала запоем! Каждый месяц стопками их покупала, а выбрасывать не разрешала ни одной. Помню, мальчишкой таскал ее книжки к себе и выискивал пикантные сцены. Сейчас мне больше по вкусу Нельсон Демилль и Стюарт Вудс, но хеппи-энды — это прекрасно.

Таня оставила при себе заготовленную колкость и постаралась обдумать услышанное. Получается, Бретт Адамс не только читает книги, но и любовные романы приемлет? Вот так дела!

Бретт подмигнул ей и сгреб двадцатипятицентовики.

— Говорю же, не суди книгу по обложке, а человека по внешности. Стереотипы хороши лишь для примитивных личностей, верно?

Весело насвистывая, Бретт подошел к сортировочному столику, вывалил на него белье и стал разбирать. Таня онемела от удивления. С каких пор мужчины приходят стирать в таком лучезарном настроении? С каких пор разбирают белье? Они ведь запихивают все в одну машину, и будь что будет! Сортировка по цвету и соблюдение температурного режима для них темный лес.

Хотелось выбросить Бретта из головы и сосредоточиться на книге, только как оторвать от него взгляд? Он насильно вернул Таню к реальности, и теперь, даже «уткнувшись в монитор», она украдкой за ним наблюдала.

Бретт побросал двадцатипятицентовики в прорезь ближайшей машины, задал режим стирки, высыпал пакет порошка, начал быстро загружать вещи, но вдруг замер и громко застонал. Таня невольно подняла глаза: Бретт держал в руках черные танга — крохотный шелковый треугольник, который скорее дразнит и провоцирует, чем что-то закрывает.

«Почему я не удивлена?» — спросила себя Таня.

— Ужас какой! — воскликнул Бретт, не сводя глаз с шелкового треугольничка.

Таня скрестила руки на груди и одарила его взглядом, который берегла для распоясавшихся посетителей закусочной, особенно тех, что распускают руки.

— Обычно мужчины реагируют иначе! — заявила она, даже не пытаясь скрыть неодобрение.

— Обычно мужчины не находят в вещах малолетней дочери… такое!

— Ой!

— Вот и я так же отреагировал.

— Сколько лет твоей дочери?

— Шестнадцать.

Таня обдумала услышанное.

— И ты стираешь ее одежду. — Это был не вопрос, а констатация факта.

Бретт бросил трусики в машину, закрыл крышку и стал разбирать белое белье, которое до сих пор лежало на столике. Теперь Таня наблюдала за ним в открытую и увидела другие девичьи вещи: одни принадлежали девочке-подростку, другие — ровесницам Лоретты и Кристал.

— Ага, стираю. — Не добавив ни слова, Бретт бросил двадцатипятицентовики во вторую машину.

Разумеется, он заинтриговал Таню. Отца-одиночку Бретт совершенно не напоминал; только если бы он жил с женой или матерью, разве научился бы так ловко сортировать белье и засыпать порошок в машину? Да он вообще бы в прачечную не пришел!

Бретт снова засвистел, сунул опустевшую сумку под стол и взглянул на часы.

— Какой у вас цикл, минут тридцать?

Потрясенная недавними открытиями, Таня лишь кивнула.

— Тогда я сгоняю в супермаркет за продуктами. Вернусь и загружу белье в сушилку.

— Ладно. — Другого ответа Таня не нашла и стала смотреть, как он шагает к обшарпанному «джипу-чероки». Бретт выехал со стоянки, а Таня представила, что скажут девчонки из закусочной, узнав, какой довесок у этого красавчика. Интересно, у многих пропадет желание кувыркаться с ним в постели?

— Мэллори, не прочтешь мне инструкции? — спросила Кендалл, протягивая «Ремонт для начинающих», успевший основательно истрепаться.

— Что мне сделать? — Мэллори скорчила выразительную гримасу.

— Много времени это не отнимет, — пообещала Кендалл. — А вот у меня, если я читаю и делаю одновременно, получается очень медленно.

— Кендалл, что за ерунда! — возмутилась Мэллори. — Мы уже починили палубок…

— Не палубок, а патрубок!

— Какая разница?! И ступеньки крыльца, и перила, — загибала пальцы Мэллори. — Вычистили головку душа и все утро изучали анатомию унитаза.

— И что такого? — вскинулась Кендалл, хотя звучало на самом деле дико.

— Сейчас вторая половина вторника, а мы уже три раза ездили в «Хоум депо». Твой дружок Джеймс наверняка решил, что мы на него запали.

— Ты правда так думаешь? — Такая перспектива одновременно радовала и пугала Кендалл. Ради заинтересованного мужского взгляда не грех и в Клейтон съездить, хотя собиралась она вовсе не за этим.

— Черт подери! — Мэллори захлопнула оранжевую обложку справочника. — Стоит упомянуть «Брань на вороте» — и ты выискиваешь предлог от меня отделаться. Кстати, если ты не заметила, я сама ни строчки не написала!

— Вот в чем дело! — воскликнула озаренная догадкой Кендалл. Мэллори зажмурилась и шумно выдохнула. — Слушай, Мэл, я очень, очень тебе благодарна. Не знаю, что бы я делала, если бы ты не приехала. Даже представить не могу!

— Кендалл, я не жалуюсь, просто…

— Нет-нет, ты права. Я не стану тебе мешать. Почему-то мне нравится заниматься ремонтом. Наверное, мгновенного удовлетворения захотела. «Приладьте деталь А к детали Б, поверните рычаг» — и вуаля! — Кендалл прижала справочник к груди. — Но это не означает, что ты не должна работать. Ты не обязана читать мою книгу или мою судьбу по линиям на ладони. Занимайся своими делами, а я постараюсь поменьше шуметь. Молотком стучать не буду, обещаю! Хочешь, на террасе тебя устрою? — Кендалл кивнула на раздвижные двери, которые оставили открытыми, чтобы впустить полуденный ветерок.

— Кендалл, я только хотела…

— Нет, не извиняйся! — попросила Кендалл, а сама подумала, насколько уязвимой кажется, раз даже несдержанная Мэллори боится сказать ей лишнее слово. — Я рада, что ты со мной честна, и впредь очень на это рассчитываю.

Зазвонил телефон. Мэллори вздрогнула, а Кендалл бровью не повела, вознамерившись устроить подруге рабочее место.

— Пойдем на террасу! — Она потянулась к руке Мэллори.

— Ты что, трубку брать не будешь?

— Нет, — ответила Кендалл. — Определителя номера здесь нет, а в прошлый раз, когда я ответила на звонок неизвестно от кого, новости были плохие. Сейчас мне плохие новости ни к чему.

— Но это может быть…

— Да кто угодно! Пусть оставит сообщение на автоответчике. — Кендалл кивнула на огромный металлический ящик, которому следовало красоваться на полке антикварного салона.

Раздался дребезжащий звуковой сигнал, а за ним до боли знакомый подругам голос: «Кендалл, это Кэлвин. Возьми трубку!»

Подруги переглянулись. Кендалл подняла голову, логике вопреки опасаясь, что, если сделает резкое движение, Кэлвин услышит.

«Ради Бога, Кендалл, нельзя же вечно прятаться! Мой адвокат спрашивает, кто будет представлять твои интересы».

Кендалл сидела не шевелясь, но сердце колотилось так яростно, что даже Кэлвин в Атланте мог услышать.

«Черт, поверить не могу, что разговариваю с автоответчиком! — посетовал Кэл и сделал паузу. — Кендалл, я знаю, что ты на ферме, хотя никогда не понимал, почему тебе там нравится». — Кэл снова сделал паузу. Неужели надеется, что она возьмет трубку? Да, он же не в курсе, что на семейном гербе у них новая надпись «Izbeganius, izbegatas, izbegant».

«Ладно, может, тебя и нет на ферме. На всякий случай и на сотовом сообщение оставлю. Пусть твой адвокат свяжется с Джошем Либерманом по телефону…» — Кэлвин продиктовал номер с кодом Атланты.