— Я пошла удалять зуб, — поведала она, — а врач говорит: «Где твоя история болезни? Без нее зуб удалять не буду!» А почему без нее нельзя зуб вырвать? И что это за болезнь такая — вырывание зуба?

Нина на зубы не рассчитывала и слегка растерялась.

— Просто в поликлинике есть определенный порядок, — объяснила она. — Вот, например, в классе нельзя начать урок без журнала — так заведено. А врач должен обязательно записать в карточке, какой зуб он удалил. Его могут проверить.

— Чтобы его проверить, нужно проверить меня! — тотчас возразила Ася. — А у меня еще один зуб может к тому времени выпасть, неотмеченный! Как тогда?

— Ну, Асенька, существуют раз и навсегда установленные правила, — неловко заключила Нина. — Их не стоит нарушать. У кого есть другие вопросы?

Но Ася положила начало медицинского сериала. Здоровячок Сережа Толмачев встал возмущенный:

— Почему меня дома оберегают от лекарств, лишний раз даже аскорбинку не дадут пососать? Я ведь не женщина и рожать не собираюсь!

В классе хихикнули. Нина покраснела, подумала, что в школе слишком жарко, и, строго сдвинув брови, заявила о вредности лекарств.

— Как вредные? Ими лечат! — крикнул Сережа.

— В больших количествах! — торопливо уточнила Нина.

— А как отличать большие от небольших? Я всего одну пачку аскорбинки в день съедаю! Много, что ли?

— Я посоветуюсь со школьным врачом и отвечу тебе позже. — Нина незаметно вытерла платком вспотевшие ладони. — Кто еще хочет спросить?

Миша Лукин ударился в проблемы более глубокие, экономические.

— Разве в школе уже ввели платное обучение? — спросил он.

Ниночка удивилась:

— С чего ты взял?

— Сегодня я принес… — Миша на мгновение задумался, — пятьдесят рублей на завтраки, сто — на подарки ко Дню учителя, триста — за английский…

— Ребята, — беспокойно перебила его Нина, — английский язык — дело добровольное, посещает тот, кто хочет… Вы ведь знаете…

Класс хранил строгое и опасное молчание. В волнении встала Таня Титкова: ее тревожили отнюдь не социальные проблемы.

— Мне совершенно не жалко Снегурочку! Все жалеют, а я нет! Так ей и надо! Она ведь не любила Мизгиря! Почему она выросла бессердечная и жестокая? Ее, наверное, плохо воспитывали?

— Нашла о чем спрашивать! — крикнул Сережа, и Нина в глубине души с ним согласилась.

— Дети! — решительно сказала она. — О Снегурочке мы поговорим на ближайшем уроке чтения…

Но напрасно Ниночка отказалась говорить о снежной страдалице.

— А как врачи в роддоме отличают девочку от мальчика? — тоненько спросила Даша Горбань.

— По телосложению! — выпалила Нина.

Почему она в свое время не послушалась маму?!

— Такие квалифицированные?! — изумилась Даша.

Мальчишки хохотали.

— Не слушайте ее, Нина Юрьевна, она отсталая и никогда не знает самых элементарных вещей! Все давно известно с детского сада, — снова встал Сережа. — У меня нормальный вопрос. Мама уверяет, что женщине, которая хочет иметь ребенка, врач дает выпить специальную таблетку, но как же тогда коровы?

— У них есть ветеринар, — в отчаянии нашлась Нина.

Зачем она выдумала эту нелепую «почемучку»?!

— А в лесу? — не сдавался упрямый и любознательный Сережа. — Медведи, волки, зайцы? У них тоже бывают дети!

Факты оспаривать было невозможно. Кроме лесов, существовали прерии, джунгли, саванны… Львы, тигры, змеи… Страусы и кенгуру…

— В лесу лесник, — твердо сказала Нина. — Везде есть лесники, дети! Они заботятся о больших и маленьких животных и следят за ними!

Сережа не слишком поверил, но задумался и сел.

«Почему его до сих пор не просветили во дворе? — горестно подумала Нина. — Запущенное сексуальное воспитание…»

— А за что Иван Грозный убил своего сына? — вновь спросила Таня, очень эрудированная, литературная девочка.

— За непослушание и упрямство! — заявила Нина и с тоской вспомнила свои собственные эти качества. — Царь был деспот (сейчас они поинтересуются, что такое деспот!), вспыльчивый, несдержанный, требовал подчинения и совершенно не умел собой владеть. Поэтому очень важно учиться управлять своими эмоциями. И где ты только, Танечка, видела картину? Разве вы ездили в Москву?

— В альбоме, — сказала Таня. — У нас дома много…

Ниночка тихонько вздохнула: лучше бы вчера вечером погулять в парке с Александром… Луна, звезды, милый, заботливый юноша… Будущий математик. И никаких тебе Иванов Грозных с непослушными сыновьями.

— Почему, когда мы строимся, девочки всегда впереди мальчиков? — спросил маленький и самолюбивый Гриша Мухин, внук известной писательницы Натальи Арбузовой.

— Потому что буква «д» стоит впереди буквы «м»! — с трудом сострила Нина. — Ну разве вам до сих пор неизвестно, что девочки слабее, их надо защищать и всегда пропускать вперед?

Она совсем не знает свой класс…

— Слабее?! — возмущенно закричал Гриша. — Да вы посмотрите, Нина Юрьевна, как наши девчонки за год выросли! Надька Ильина выше меня на целую голову, а я ее защищай?! От кого?! От учителей, которые ей двойки за лень ставят?

— Дурак! — крикнула Надя и метнула в Гришу дискету.

Хорошо, что не попала. Нина грозно постучала кулачком по столу и заметила, что через несколько лет все изменится. Она начинала тихо ненавидеть детей. Лучше бы ей крутить бигуди в салоне…

Гриша критически, с недоверием осмотрел Надьку Ильину, потом со вздохом — себя и сел. Но добил Ниночку Илюша Ивановский.

— Катька вчера опять из института за собой хвост поклонников привела, — сообщил он. — А мама говорит папе: «Счастье, если она еще до сих пор девушка». А папа сказал: «Ладно, не переживай, родит — нам тратиться не придется, от Илюшки полно шмоток осталось. Будет во что наряжать». Разве Катька может в кого-нибудь из девушки превратиться? А в кого, Нина Юрьевна? С виду она никак не меняется, такая же противная.

Ниночке захотелось немедленно убежать и спрятаться. «Мамочка, — мысленно взмолилась Нина, — я всегда теперь буду тебя слушаться! Только помоги мне сейчас! Что же мне делать?!»

— Ты подслушивал? — в отчаянии спросила она.

— Нет, зачем? — удивился Илья. — У нас в доме очень хорошая слышимость, даже если двери закрыты, а у меня бывает возрастная бессонница. Надо пить снотворное. Бабушка пьет.

— Очевидно, ты все-таки не совсем правильно услышал… — неуверенно начала Нина. — Ну, подумай сам, в кого твоя сестра может превратиться?

— В марсианина! — крикнул Сережа, и все захохотали.

Началось бурное, шумное веселье. Класс радостно перехватил инициативу.

— В Бабу-ягу!

— В робота!

— В телепузика!

— В Нину Юрьевну!

— В Филиппа Киркорова!

— В «Орбит» без сахара!

— В «фольксваген-пассат» — универсал!

— Нет, лучше в «ниссан-ю-лонг»! Классное авто!

— В «Порше-924»!

Предположения сыпались одно за другим. Ниночка сидела неподвижно и думала, как хорошо было бы сейчас напиться пива «Невского» в обществе Александра и его математических приятелей. Умных и спокойных. И не думающих о том, чем отличается седан от джипа. Хотя кто знает…

— Я расскажу сказку про молодильные яблоки! Мультик такой есть, — вдохновился Гриша Мухин, внук Арбузовой. — Иван перед отцом поступил честно: поехал искать яблоко. А вот другие два брата смылись и вместо похода пошли в ночной клуб! И пока Иван-дурак напрягался в своих приключениях, его братаны смотрели на стриптизерш и играли в казино, попивая текилу!

Нина ужаснулась и вспомнила мультик. Там дело обстояло именно так: два брата сидят в кабачке, действительно смотрят на танцы «красных девиц», играют в карты и пьют «вина заморские». По сути пересказано правильно…

— Гриша… — прошептала она.

Но Мухин вошел в азарт:

— А вот другая сказка! Дикарь охотится на мамонта и слушает по плееру Рики Мартина. Но тут входит Илья Муромец с лазерным автоматом. И нет мамонта, готов! Только это вовсе не мамонт был, а Катька Ивановская, заколдованная злым волшебником. И чары кончились, Катька встала из шкуры! А Илья Муромец говорит: «Я есть хотел, мяса жареного, а тут какая-то баба ни к селу ни к городу! Где мамонт? И вообще заткни свой «панасоник», я тащусь от Стинга, а не от твоей поющей обезьяны!» Потому что на плеере теперь поет Майкл Джексон. Но дикарь танцует, и Катька с ним: она же рада, что наконец расколдовал ась!

Ниночка внимательно, даже с удовольствием слушала.

— И тут у них родился ребенок. А папа говорит: «Я ему теперь все Илюшкины вещи отдам, потому что мой Илюшка — дурачок, а мне умный и послушный сын нужен! А своего Илью я убью, как сделал Иван Грозный!»

Илья с жутким воплем бросился на Гришу.

— Немедленно прекратите! — закричала Нина и хлопнула ладонью по столу. — Все могут идти домой! Собрание закончилось!

Но класс уже заразился вопросами.

Через пятнадцать минут бледной Нине, причесывающейся в учительской, сообщили, что девочки второго «А» устроили мальчикам настоящий допрос, выясняя, кто кого любит. Миша Лукин заявил, что никогда не сможет полюбить Надьку Ильину, потому что она большая и толстая. Надька разревелась и ушла в слезах.

Нине было уже все равно и хотелось припомнить Лукину его нехорошие экономические выкладки. О Сухомлинском и Песталоцци она забыла.

— Что же ты так, Миша! — укоризненно сказала Ниночка, спустившись в раздевалку. — Нельзя ручаться за всю жизнь. А вдруг в девятом классе ты пересмотришь свои убеждения? И влюбишься именно в Надю, которая к тому времени начнет заниматься аэробикой и станет тонкой и гибкой, словно Наоми Кэмпбелл. И отправится в фотомодели. Зато твоя Танечка потеряет грациозность, ссутулится и наденет очки от непрерывного чтения.