– «Глубокое дерьмино»? Что это означает?

– Дело не в словах, – нетерпеливо ответила Джесси, – а в почерке.

И она указала на маленькие палочки над обеими «i».

Люк немедленно все понял.

– Кто это написал?

– Роджер Мэткалф, управляющий. Как-то раз Мэтт отвез нас всех в итальянский ресторан, и Мэл пыталась выяснить, как ругаться по-итальянски.

– Это был вклад Роджера в просвещение Мэл?

Джесси не ответила. В задумчивости она мяла пальцами края салфетки.

– Роджер послал тебе это письмо с угрозой, да, Люк? Но зачем?

Она взглянула на него в явной растерянности. Люк медленно кивнул, вдруг услышав тиканье часов где-то неподалеку. Он не знал, как ей ответить. У Люка были определенные догадки по поводу того, зачем управляющий затеял все это, но это было столь же неправдоподобно, сколь и ужасно.

– Вполне возможно, что деяния Роджера этим не ограничиваются, – сказал он через некоторое время.

Джесси в смятении посмотрела на него.

– Вторую записку – с адресом – я нашел на ступеньках крыльца на Пасифик Хайте. Она явно пролежала там достаточно долго. Бумага намокла, а потом высохла, некоторые цифры расплылись так, что я разобрал их с трудом. Может быть, это следствие тумана, но я подозреваю, что она намокла во время дождя в тот вечер, когда мы ездили в оперу.

– Я все еще не понимаю.

Люк тоже не был уверен в том, что понимает все до конца, но он был полон решимости как-то разобраться в том странном сценарии, который захватил все его сознание.

– Когда на тебя напали, Джесси, ты ведь тоже ударила его?

– Да, я как следует дала ему, пытаясь освободиться, – сказала она, – а потом я взяла зонтик и нажала на кнопку. Зонт раскрылся около его лица и заставил потерять равновесие.

– Но ведь в этой суматохе он вполне мог потерять бумажку. Разве она не могла выпасть у него из кармана или откуда-нибудь еще? – спросил Люк. – Мы должны признать, что это не было случайное нападение, что негодяй искал именно этот дом, в противном случае он не стал бы писать адрес. Вопрос в том, Джесси, что уронивший записку вырвал листок из блокнота, висящего на кухне «Эха».

Джесси не хотелось верить в разгадку того ребуса, который ее разум собирал по кусочкам.

– Ты считаешь, что в тот вечер на меня напал Роджер? Но зачем ему это делать? Зачем Роджеру причинять мне вред?

– Не знаю. – Люк спрятал салфетку в свой внутренний карман, рядом с остальными двумя бумажками. – Пойдем в сторожку и все выясним.

На пороге Люк обернулся и увидел, что Джесси замешкалась.

– Что с тобой? – Он уже научился читать язык ее жестов. Джесси странно вела себя с той самой минуты, когда обнаружила бумажки у камина, – как будто разрывалась между необходимостью установить личность писавшего их и страхом. Люка нисколько не удивляло, что ей будет не слишком-то легко иметь дело с Люком, особенно если она была уверена в том, что это он на нее напал. Но тут явно было что-то еще. Черт побери, сколько еще загадочного оставалось в этой Джесси.

– Я не бывала в сторожке больше десяти лет, – призналась Джесси. – С той самой ночи, когда я обнаружила там тебя, Люк ощутил удивление и сожаление одновременно. Прошлое управляло ее жизнью не в меньшей степени, чем их сегодняшние заботы. Это объясняло ее нежелание идти туда, но все же Люку казалось, что она чего-то не договаривает.

– Тебе не нужно никуда идти, – сказал он, чувствуя, что должен ее защитить. – Я сам могу разобраться с Роджером.

Джесси внимательно изучала подол своего платья, как будто принимая наиболее важное решение в жизни. Платье было длинным, из полупрозрачной синей ткани, и заставляло ее казаться ранимой – очень ранимой.

– Джесси, позволь мне этим заняться, – сказал он.

– Нет! – Ее реакция была такой неожиданно резкой, что, казалось, она удивила саму себя. – Нет, Люк, я пойду, – продолжала она с тяжелым вздохом. – В конце концов, напали именно на меня. Если это действительно был Роджер, я должна посмотреть ему в глаза. Яхочу знать, что его на это подвигло, и хочу, чтобы он сам мне все рассказал.

Через несколько секунд, когда они были уже у выхода, их догнала Джина, громко выкрикивая имя Джесси. Эхо повторяло ее слова, придавая им гротесково-отчаянный оттенок.

– Aspetti un momento[16]! – кричала она. – Подождите!

– Что случилось? – спросила Джесси, когда Джина подбежала ближе. – Мэл? Ей хуже?

– Нет, Мэл в таком же состоянии, – сказала няня. – Полиция… – Она прикоснулась к груди таким жестом, как будто собиралась перекреститься. – Они были здесь утром, двое, я думаю, что это полицейские. Они ничего не объяснили, только спрашивали про вас и мистера Уорнека. Они хотели знать, где вы и когда вернетесь.

Казалось, Джина вот-вот испустит дух от напряжения.

– Ничего страшного, – заверил ее Люк. – Наверное, какая-нибудь чепуха. Может быть, кто-нибудь пожаловался им на то, что во время последней бури упало дерево.

– Нет, я думаю, дело в другом…

– Джина, успокойся, – настойчиво повторил Люк, еле подавляя нетерпение. – Все будет хорошо. Что бы это ни было, я позабочусь об этом.

Он сделал знак Джесси, желая поскорее добраться до домика и расспросить Роджера. Люку уже пришло в голову, зачем именно являлись полицейские, но он не хотел говорить об этом при Джине. В кармане у него лежала записка с предупреждением, что ему лучше не стоит возвращаться в Хаф Мун Бэй. Если Роджер или другой человек, написавший ее, не блефовал, то вполне возможно, что он решил осуществить свою угрозу и привлечь полицию.

– Нет, мистер Уорнек! – торопливо сказала Джина. – Вы не поняли! Полиция приходила не из-за дерева. Они хотели поговорить с Джесси. Они приходили за Джесси!

– За мной? – побледнела Джесси. Ее рука бессильно повисла в воздухе, а потом поднялась ко рту и закрыла его. – Что ты имеешь в виду, Джина? Что им было нужно?

– Я не знаю. – Няня переводила взгляд с Люка на Джесси, словно желая, чтобы они еще раз успокоили ее. На этот раз она действительно перекрестилась.

Но Люка мало волновало состояние испуганной Джины. Он внимательно изучал выражение лица своей прекрасной жены. Она скрывала от него многое, внезапно понял он. Она хранила тайны, которые нельзя было разделить ни с кем, даже с ним. Неужели они в конце концов выйдут наружу?

Дверь в сторожку не была заперта. Либо Роджер очень торопился, либо был очень беспечен, подумала Джесси, добежав вместе с Люком до маленького каменного строения.

Люк поднял руку, знаком приказывая Джесси оставаться там, где она была, – на усыпанной гравием дорожке. Сам он направился к домику и осторожно приоткрыл скрипнувшую дверь. Внутри, на первый взгляд, никого не было.

Через минуту они с Джесси стояли на кухне сторожки, одновременно служившей гостиной. В комнате слабо пахло фимиамом, по стенам были развешаны постеры рок-групп, в углу стоял набор штанг, а на столе было разбросано внушительное количество комиксов.

Этот беспорядочный интерьер не вызвал у Джесси воспоминаний, которых она избегала. Как ни странно, сейчас ей казалось, что свою первую ночь с Люком она провела где-то еще.

– Где, как ты думаешь, Роджер… – Звук спускаемой воды в туалете оборвал вопрос Джесси. Она повернулась, и в этот момент дверь туалета распахнулась. Застегивавший джинсы Роджер Мэткалф был похож на подростка, которого поймали за кражей в магазине. Он переводил глаза с Джесси на Люка.

– Что вы здесь делаете?

– Надо поговорить, Роджер, – сказал Люк, указывая на грязноватую кушетку в гостиной. – Может быть, тебе следует сесть.

Однако, глядя на Роджера, нельзя было сказать, что ему очень хочется сесть. Он выглядел так, как будто очень хочет убежать. Разве мог этот мальчишка-студент напасть на нее, спрашивала себя Джесси, глядя, как он нервно заправляет майку в джинсы. Он не казался ей большим или угрожающим. Насколько она помнила, ее преследователь был огромным ужасным мужчиной.

– В чем дело? – спросил Роджер, настороженно глядя на них.

Люк достал из кармана записку с угрозой и подошел к управляющему, высоко держа ее в руке.

– Ты можешь объяснить мне, что это такое?

Внезапно Роджер сорвался с места и, пробегая мимо Люка, ударил его в плечо, словно желая сбить с ног. Люк схватил его за майку и остановил, чуть не сорвав с Роджера одежду.

Тот отбивался руками и ногами, пока Люк тащил его от двери. Потом он завел ему за спину руки и прижал к ближайшей стене. Джесси рыскала по комнате в поисках какого-нибудь оружия, открывая шкафы и ящики, но к тому моменту, когда она взяла в руки настольную лампу, Люк уже прижимал Роджера к двери в ванную. Роджер был гибкий, но Люк оказался крупнее и сильнее.

– Мне всегда хотелось спустить кого-нибудь в унитаз, – прорычал Люк. Он поставил сторожа на колени перед унитазом и нажал на кнопку спуска. – Это моя извращенная фантазия, Роджер. Хочешь креститься?

– Нет! – огрызнулся Роджер.

– Ты явно в глубоком дерьме, Роджер, – продолжал Люк, вздергивая Роджера, чтобы тот встал на ноги. – Почему бы тебе не облегчить задачу всем заинтересованным лицам и не объяснить, зачем ты послал мне эту записку? А когда ты с этим покончишь, объясни, пожалуйста, зачем ты напал на Джесси, пытаясь изобразить меня.

Роджер явно не был героем и выдал потрясшую обоих слушателей истину сразу же.

– Мне велел это сделать Сэндаски – и то, и другое. Он заплатил мне за то, чтобы я погнался за миссис Уорнек и напугал ее.

Люк взглянул на Джесси.

– Мэтт Сэндаски? – Джесси покачала головой, чувствуя, как у нее ум заходит за разум. Нет, это не мог быть Мэтт. Он был ее другом, доверенным лицом, человеком, который поддерживал ее во время болезни Саймона и всех ее испытаний.

– Ты работаешь на Сэндаски?

– Он просил меня присматривать за происходящим в «Эхе», – признался Роджер, вытирая лицо и приглаживая мокрые волосы.