– Мне плевать на то, что он сделает. Алиция крепче сжала ее руку:

– Не лги мне и, что еще важнее, не лги себе. Я знаю, что ты так же сильно влюблена в Улисса, как я в Террилла. Все деньги, что ты истратила на одежду, все время, что мы потратили на танцы и хорошие манеры, – все это ты делала ради него. Разве я не права?

Райна хотела протестовать, но нашла в себе мужество сказать правду.

– Да, я люблю его, – сказала она хрипло.

– В таком случае ты должна найти способ сказать ему об этом.

– Не могу, просто не могу, – прошептала Райна.

– Райна, подумай! Что ужасного может произойти?

– Он рассмеется мне в лицо! Алиция отрицательно покачала головой:

– Ты ошибаешься. Самое страшное, что ты впоследствии будешь думать о том, что могло бы произойти, но не произошло.

Глава 21

Во время сессии законодательного собрания Улисс жил в отелях Керрвилла и Фредериксберга, а остальное время проводил на ранчо отца. Но человек, подумывающий обзавестись женой, должен иметь свой дом.

Жена! Боже милосердный, неужели он и в самом деле думал о браке? Должно быть, так оно и было, потому что внутренний голос говорил ему: да, самое время.

Он вдел гагатовую запонку в манжету своей накрахмаленной рубашки и оглядел себя в зеркале. Его отражение ответило ему широкой улыбкой. Для серьезного человека он стал улыбаться уж слишком часто. И не без причины. Мечты, в существовании которых он не признавался даже себе, начали сбываться.

Он был влюблен, отчаянно, безумно, без памяти. Все слова, определяющие это состояние, теперь в полной мере можно было отнести к нему самому.

Поразила ли его стрела Купидона на приеме у губернатора, когда Райна потрясла его своим умением держать себя? Или это произошло, когда он наблюдал, как она разливает чай в гостях у майора Литтлфилда? Может быть, это случилось на пикнике у Батлеров, когда она изумила всех присутствующих умением забрасывать лассо, как настоящий ковбой, не забывая ни на секунду, что она настоящая леди? Или это случилось еще в детстве?

Последние десять дней дали Улиссу возможность увидеть Райну в новом свете. Она шла от одной светской победы к другой с уверенностью и изяществом, которые вначале его удивляли, но в конце концов покорили.

Его соратники по сенату приняли Райну с распростертыми объятиями. Если они и знали о прошлом ее матери, то не упоминали об этом. Они обращались с Райной так же, как с Шарлоттой или Алицией.


Новый гардероб Райны свидетельствовал о ее внутренней утонченности, которой Улисс в ней и не подозревал. Манеры ее сделали бы честь любому известному нью-йоркскому семейству. Ее искренность очаровала всех женщин, а красота пленила всех мужчин.

Улисс снова улыбнулся, предвкушая, как будет держать ее в своих объятиях на сегодняшнем балу, потому что сегодня вечером он впервые будет танцевать с ней.

Он хотел, чтобы весь Остин увидел и убедился, что Райна принадлежит ему. Если бы у него была возможность, он вписал бы только свое имя в ее карту танцев. Хотя сделать это было бы не легче, чем провести в законодательном собрании законопроект о налогообложении.

Напевая мелодию вальса, он разгладил галстук, потом застегнул жилет. Черный фрак, черные лакированные туфли, шляпа и перчатки – и его туалет закончен. Последний взгляд в зеркало убедил Улисса в том, что он вполне готов сделать предстоящий вечер памятным для них обоих.

Шарлотта закончила одеваться за полчаса до встречи с Патриком и Улиссом в холле отеля. Она подошла к окну. Был чудесный апрельский вечер. Вдруг ее пульс участился, когда она подумала, что сегодня ее место рядом с Патриком в качестве хозяйки вечера. За последнюю неделю по крайней мере дюжина человек сказала ей, какая они красивая пара.

Понимал ли Патрик, что его рост и грубоватая мужественность являют прекрасный контраст с ее женственным очарованием? Или он видел в ней всего лишь друга?

Отойдя от окна, Шарлотта уставилась в пространство, а мысли ее улетели далеко: она вспоминала другой прием много лет назад. Тогда она так же, как и сегодня, стояла вместе с Патриком в качестве его жены. На ней было платье такого же янтарного оттенка, что и сегодня, и то же ожерелье из топазов.

Она невольно дотронулась до драгоценной вещицы, украшавшей ее шею. Помнит ли это ожерелье Патрик? Вспомнит ли? Вспоминал ли он когда-нибудь о том времени, когда они были женаты, и думал ли, что могло произойти, если бы Найджел и Илке не появились в их жизни?

Теперь она была слишком стара и слишком опытна, чтобы позволить себе предаваться таким размышлениям.

Она не могла переписать заново свое прошлое так же, как не могла управлять настоящим. Патрик никогда бы не женился на ней, если бы она хитростью не заставила его сделать это – точно так же, как она лукавила с ним теперь. Он не попросил бы ее остаться пожить на ранчо, если бы не обезумел от горя. Она не могла заставить Патрика любить ее. Много лет назад она попыталась это сделать, и результат был весьма плачевный – она проиграла. Уже тогда он принадлежал Илке. Даже ее смерть не могла изменить этого.

Шарлотта проглотила комок, образовавшийся в горле, и промокнула глаза платком. Но надо думать о хорошем. Например, эта неделя была волшебной. В их отношениях появилась та степень близости и взаимного уважения, которых им не удалось достигнуть во время краткого брака. И в этих новых отношениях для Шарлотты был источник глубокого удовлетворения и все возрастающего страдания.

Когда она позволяла себе мысленно вернуться к той лжи, которую нагородила, ей становилось дурно. Патрик и Улисс никогда не простят ее, если им станет известна правда. Впрочем, Алиция тоже никогда больше не будет ей доверять. Ненадежность ее теперешнего положения вызывала у Шарлотты содрогание. Смотреть в будущее было столь же мучительно, как и вспоминать прошлое.

* * *

Алиция постучала в дверь спальни Райны и вошла. Райна сидела у туалетного столика – волосы ее рассыпались по плечам каскадом черных кудрей. Бальное платье из кружев цвета слоновой кости красиво оттеняло ее смуглую кожу, декольте приоткрывало пышную грудь.

Она прекрасна, подумала Алиция, и тотчас же критически оглядела себя. Нет, Райна не была красива в традиционном понимании слова. Но в ней было нечто не поддающееся определению, что приковывало к ней все взоры.

Очарование? Пленительность? Да, это точное слово. В Райне таилось волшебство, опасное для нее же самой, потому что всю жизнь она посвятила тому, чтобы не привлекать к себе внимания.

Не вызывало ни малейших сомнений, что сегодня вечером Райна будет королевой бала, думала Алиция, и дрожь тягостного предчувствия пробежала по ее спине.

– Помочь тебе уложить волосы? – спросила она.

– Я решила не убирать их, – ответила Райна. – А ты что думаешь?

С распущенными волосами Райна выглядела невероятно соблазнительной, будто она несколько мгновений назад выпрыгнула из постели, а теперь только и ждет момента, чтобы благополучно вернуться туда с подходящим кандидатом.

Алиция не могла себе представить, что найдется такой мужчина, который откажется от этой роли. В то время как женщины мучаются сознанием своих физических недостатков, большинство мужчин, похоже, вполне удовлетворены своей внешностью, даже если они толстые или слишком тощие, лысеющие или седеющие, независимо от того, правильные у них черты лица или нос картошкой. Она хихикнула, представив себе Райну, осаждаемую задыхающейся ордой искателей.

Но у Райны были все права и возможности выглядеть богиней, и не важно, какое действие это окажет на мужскую часть человечества. Кроме того, Улисс не допустит, чтобы с ней произошла неприятность.

– Оставь так, как есть, – сказала Алиция.

– Я сегодня немного волнуюсь.

– Напрасно. Ты выглядишь просто сногсшибательно.

– Я ведь никогда не бывала на балу, но очень хочу произвести на Улисса хорошее впечатление.

– Уже произвела.

Наконец Райна оторвалась от зеркала и взглянула на Алицию:

– Прости, я все время говорю о себе. Ты выглядишь как принцесса из волшебной сказки.

– Надеюсь, что сказка со счастливым концом, – сказала Алиция, оправляя платье из тафты.

– Ты заслуживаешь сказку со счастливым концом. Ты замечательный друг. Если бы не твои уроки, эта поездка была бы для меня несчастьем.

– Но вышло-то совсем по-другому, – ответила Алиция, довольная собой. – Я проводила с Терриллом столько времени, сколько хотела, и Улисс, вне всякого сомнения, был очень внимателен к тебе.

– Ты уже сказала Терриллу о своей книге?

– Никому не собираюсь говорить, пока книга не будет издана. Первый шаг уже сделан – рукопись отправлена издателю.

– Это замечательно! Я знаю, мистер Бидл купит ее.

– Да, господин Бидл один из самых известных издателей таких романов в Нью-Йорке. Рукописи, наверное, поступают к нему дюжинами каждую неделю.

– Но среди них нет ни одной, что была бы похожа на твою, – настаивала Райна.

Работая над рукописью, Алиция решила отбросить все сомнения и страхи. Но после того, как на прошлой неделе она отправила рукопись из Остина в Нью-Йорк, ее охватил страх.

– Не знаю, что со мной будет, если книгу не купят. В этом случае я не смогу построить свою жизнь иначе, чем мама. Но я прекрасно понимаю, что обстоятельства не в мою пользу. Мне двадцать два года, у меня нет соответствующей подготовки, необходимой писателю, у меня нет жизненного опыта. Без Террилла я ничего бы не смогла сделать. Я украла кусок его жизни.

– Откровенно говоря, я не думаю, что он станет возражать, – сказала Райна.

Алиция постаралась выдавить из себя улыбку, но ей не удалось это сделать.


Улисс никогда не выглядел красивее, чем сегодня, думала Райна, когда он в пятый раз за сегодняшний вечер увел ее с площадки для танцев. Черный вечерний костюм выгодно оттенял его золотистые волосы. Покрой фрака подчеркивал широкие плечи и узкие бедра. Райна знала, что она и Улисс будут сегодня в центре внимания.