Я не знаю, почему я позволил своей матери уговорить меня на это. Я думал, что оставил подобное в Калифорнии.

Единственная хорошая вещь во время моего пребывания дома заключалась в том, что я был недостаточно известен, что позволяло мне чувствовать себя обычным человеком. Нет таких известных людей, жизнь которых не оценивалась бы каждый день.

Прийти на прием было одолжением не только моей матери, но и моему отцу, который скончался шесть недель назад. В свое время в этом городе мой отец стал столпом. За двадцать лет он проделал путь от прокурора до мэра, а затем и до сенатора.

Его внезапный сердечный приступ наложил на государство обязанность заменить его. Праздник, который он устроил десять лет назад, будучи сенатором, теперь стал ежегодным. Мама была пока не готова появиться на публике даже со мной, уверенным в себе сыном, но это было моим долгом - представлять семью и, самое главное, моего отца.

Когда я стоял в толпе среди всех этих людей, которые раньше общались с моим отцом, я услышал его голос, прозвучавший у меня в голове.

"Ксандер, ты не можешь продолжать прятаться. Я не смогу больше прыгнуть в самолет и прилететь к тебе. Когда ты вернешься домой?"

Я встряхнул головой, чтобы почистить свои воспоминания. Джонатан Пирс был силой, с которой нельзя не считаться. Он был ярым противником, преданным мужем и более чем потрясающим отцом, чего я не заслуживал. Появление в этом городе было способом искупить мое долгое отсутствие.

- Твоя мама скучает по тебе, - сказал он мне во время одного из своих еженедельных звонков.

Молчание. Я всегда молчал, когда он говорил о моем возвращении домой.

- Ксандер?

Я вздохнул:

- Да, папа?

- Я все уладил для тебя. Разве не это я всегда делал? Что еще мне нужно сделать, чтобы ты приехал домой? Скольким мне еще потребуется пожертвовать, чтобы ты появился? Даже если всего лишь проездом.

Отмотать бы время назад и сделать так, чтобы я никогда не был таким эгоистичным идиотом.

Говорят, что любовь родителей – это величайший дар. Для меня это было и даром, и проклятьем. Они вложили в меня свои души. Любили меня и дали все лучшее, чтобы я чувствовал себя непобедимым. Все, что бы я ни захотел в этом мире, могло быть моим. Я был нравственно испорченным, и это точно соответствовало тому, что я до сих пор не мог понять: как избавиться от темной дыры внутри меня, которая заставляет хотеть взять то, что я желаю, и сделать что угодно, чтобы это принадлежало мне. Единственное, что я унаследовал от своих родителей - это их способность к любви. Они любили великодушно. Но я? Я любил жестоко. Опасная любовь, которая из-за моего гнилого эгоизма создала темное желание сохранить то единственное, на чем я был сосредоточен.

- Любовь заставляет нас делать ошибки, Ксандер. Когда ты начнешь прощать себя?

Блять, мне нужно выпить.

Трезвость не работает на меня сегодня вечером. Было похоже на то, как будто призрак моего отца витал в комнате и нашептывал мне что-то на ухо. Он был моим вторым крупнейшим сожалением в жизни, и это только прибавлялось к темному бремени, которое я носил с собой.

Пребывание в этом городе было нелегким, но это было моим искуплением, моим извинением перед отцом, чтобы быть достаточно храбрым для борьбы со своими призраками, и приехать домой, потому что он этого очень хотел.

- Ксан, - голос моего отца вновь прозвучал в моей голове.

- Да, папа, - прошептал я вслух, совершенно не заботясь о том, что кто-то мог заметить, как я разговариваю сам с собой. К черту. Я и так собирался пойти к психиатру, так что могу впасть и в полное безумие.

- Все изменится для тебя. Когда ты найдешь то, что ищешь, тебе придется упорно бороться, чтобы удержать это.

- Я ничего не ищу, папа, - ответил я.

- Ты всегда искал. Мама и я всегда знали, что твоя любовь слишком сильна для тебя. Когда ты любил кого-то, то любил всепоглощающе, без какой-либо защиты. Я знаю, ты закрыл эту часть себя давным-давно, но в один прекрасный день ты снова откроешься.

И снова быть жалким? Я так не думаю.

- Ты просто должен верить в себя, Ксан. С тебя и так достаточно. Ты заслуживаешь того, чтобы двигаться дальше, сынок. Заслуживаешь того, чтобы быть любимым. Ты ведь знаешь, что мы любим тебя несмотря ни на что, не так ли?

Эмоциональный комок размером с шар для гольфа застрял у меня в горле, что мешало мне ответить. Я кивнул головой, хотя он не мог этого увидеть.

- Ты найдешь того, кто тоже будет тебя любить несмотря ни на что.

Той ночью я повесил трубку, не сказав ни слова. «Нет, я люблю тебя, папа».«Спасибо, папа». Или просто «До свидания, папа». Если бы я тогда знал, что это был последний раз, когда я слышал его голос, я бы сказал ему все это. Я бы освободился от обиды перед единственным человеком, остававшемся на этой земле, кто бы меня понял.

Я подошел к бару и заказал себе стакан воды, потому, что, будем откровенны, я уже начал разговаривать с призраками. Мне не нужен был алкоголь, чтобы вызвать галлюцинации. Я решил выйти наружу, на свежий воздух, потому что чувствовал, что воспоминания о моем отце душат меня в этой комнате. Я стоял в беседке в глубине сада, где, я думал, меня никто не увидит. Спустя двадцать минут мне пришлось принять участие в разговоре с двумя людьми, случайно зашедшими сюда ко мне, после чего я понял, что уйду рано.

Когда я вышел в холл, вспышка рыжих волос привлекла мое внимание. Может быть, мой разум все еще разыгрывал меня, но если доктор Шоу действительно находилась здесь, то я должен был найти ее. Мне сразу же расхотелось домой, и я сосредоточился на ее поиске.

Признание поражения

Эйвери

- Эйвери, дорогая, ты как всегда выглядишь прекрасно, - сказала Тереза Ричардсон, расцеловав меня в обе щеки. Ее приторная улыбка заставляла мой желудок выворачиваться наизнанку, но, когда она начала болтать о своей новой любви, я нацепила аналогичную улыбку. Я никогда не чувствовала себя комфортно на таких приемах. Я была слишком успешной для того, чтобы общаться с домохозяйками, и недостаточно успешной для того, чтобы общаться с высококлассными предпринимателями. Мэтью болтал с мужем Терезы, так что я кивала и делала вид, что слушаю то, что она говорила. Не то, чтобы я не ценила ее благотворительную деятельность, я просто думала, что немного скромности ей не помешало бы. У меня есть слабость к тем, кто занимается благотворительностью и преуспевает в этом.

Я увидела официанта, проходящего мимо с подносом, уставленным бокалами, и подошла, чтобы прихватить один. Когда я развернулась к группе людей, то наткнулась на твердую стену мускулов и пролила половину бокала на чей-то смокинг.

- Мне так жаль…

Я быстро откопала в моей сумке платок и стала промокать с его, казалось бы, очень дорогой рубашки пролитый напиток.

- Мне так жаль, что я не увидела и…

- Все в порядке, доктор Шоу.

Этот голос заставил меня остановиться. При всем моем волнении я даже не подняла глаза, чтобы посмотреть, кто же был моей жертвой, но по знакомому тембру голоса все и так было понятно. Я посмотрела вверх и увидела Ксандера. Сегодня он был одет в черный смокинг, который подчеркивал его широкие плечи и жесткие бицепсы. Я не могла подумать, что он может выглядеть еще более ошеломляюще, чем тем утром. Он был безупречен. И хотя его волосы были взъерошены, я была уверена, что каждая прядь тщательно уложена, чтобы все выглядело именно так. Он с легкостью перешел от похотливого мачо в спортивной одежде до соблазнительно галантного кавалера в смокинге.

- Что вы здесь делаете? - прошептала я, как будто он следил за мной весь день, и у нас имелся какой-то общий грязный секрет. Если бы мы занимались чем-то таким, я бы запомнила все грязные вещи, которые я бы ему сделала – хотела бы сделать.

- Ты не говорила, что знакома с Ксандером Пирсом, - сказал Мэттью, присоединяясь к нам и обвивая своей рукой мою талию.

- Я и не знакома.

- Я думал, теперь мы стали друзьями, доктор Шоу.

- Мы – нет, - я покачала головой.

- Мэттью Эванс, бизнес-партнер Эйвери.

Мэтт протянул руку, и Ксандер пожал ее. Он посмотрел сначала на Мэттью, потом на меня. Я видела, что он пытается понять, действительно ли мы партнеры. Мэтт был красавчиком. Его новая стрижка «под-ежик», особенно с его волосами, только усиливала медовый оттенок его глаз. Какое-то время мы были больше, чем просто друзья, но это было много лет назад.

- Я пытался попасть на сеанс к доктору Шоу, но она была слишком занята. Или, возможно, она не учла мой распорядок, так как засунула меня в самый конец списка.

- Это был не тот случай, мистер Пирс. У меня есть и другие пациенты, у которых были встречи, назначенные на многие недели вперед. Я не могу просто взять и отмахнуться от них, потому что вы этого требуете.

- Конечно, можешь, – Мэттью вскочил. Я посмотрела на него, будто он сошел с ума.

- Нет, я не мо…

- Простите нас, – Мэттью за руку оттащил меня на несколько футов от Ксандера.

- Да, ты можешь, - прошипел он сквозь зубы. – У нас завтра совместный обеденный перерыв. Что ж, перенеси его, и тогда ты сможешь встретиться с мистером Пирсом.

- Ты хочешь, чтобы я потратила свой обеденный перерыв на него? – я указала большим пальцем позади себя, одновременно посмотрев через плечо. Он стоял и смотрел на нас со скрещенными на груди руками и самодовольным выражением лица.

- Да. Это же Ксандер Пирс!

Я кинула на него безразличный взгляд и пожала плечами.

- Ксандер Пирс… Актер, обращенный в голливудского продюсера?

Я никогда не слышала о нем, но думаю, что он имел много общего со мной, ведь я в основном была сосредоточена на образовании и работе в течение многих лет.

- Ты серьезно, Эйвери? Ты должна знать больше. Не говоря уже о его отце, который был сенатором и в честь которого этот прием. Ты должна вписать его в свой график. Ты никогда не имела определенного представления. Мы можем стать врачами для целого сообщества актеров.