Кэт Мартин - Бессердечный

– Мы можем изготовить что-нибудь, что вам понравится, но если вы подождете с минуту, я покажу вам несколько готовых колец. Одно из них очень милое. – Он имел в виду кольцо с отлично ограненными сапфирами, окруженными бриллиантами чистой воды, достаточно крупными, чтобы угодить даме с самым взыскательным вкусом. Кольцо было тонкой работы и необычного вида, при этом в нем не было ничего вульгарного.

Хозяин поспешил в глубину магазина, вернувшись с тремя самыми дорогими произведениями ювелирного искусства, помещенными на черный бархат, и зажег яркую лампу, чтобы лучше показать блеск бриллиантов. Пока джентльмен брал в руки и придирчиво разглядывал кольца одно за другим, хозяин рассматривал его. Посетитель был красивым мужчиной, высоким и широкоплечим, но в его лице было что-то суровое и непреклонное. Драгоценности в магазине были высшей пробы и качества, и хозяин втайне порадовался этому. Очевидно, у покупателя был придирчивый вкус, и потому лучше не вызывать его недовольства. Наконец он взял в руки последнее кольцо и внимательно рассматривал его. В его холодных серых глазах хозяин углядел быструю смену чувств, которые трудно было разгадать, – беспокойство, любовь, желание? Но одно хозяин понял безошибочно – в его глазах была надежда, и это вызвало у владельца магазина улыбку. Время от времени работа, которую он выполнял с таким рвением и тщательностью, вознаграждалась появлением человека, способного оценить хорошую вещь и приобрести ее.

– Я возьму вот это, – сказал покупатель, показывая хозяину изысканное кольцо с отлично ограненными камнями.

– Блестящий выбор, милорд. Несомненно, я и сам бы выбрал это кольцо.

Он унес остальные кольца и вернулся с маленькой бархатной коробочкой с подкладкой из белого атласа. Когда они договорились о цене, хозяин положил кольцо в коробочку и вручил покупателю.

– Примите мои поздравления в связи с вашей приближающейся свадьбой, милорд.

– Благодарю вас.

Высокий мужчина улыбнулся, и коробочка скользнула во внутренний карман его отлично сшитого сюртука. Потом он повернулся и вышел из магазина. Хозяин проводил его взглядом и отметил про себя, что он удалялся в лучшем настроении, чем пришел, и шаги его показались владельцу магазина более легкими и пружинистыми, чем прежде. Но возможно, это было его фантазией.

На Лондон опустились сумерки, которые быстро сгустились до темноты. С севера плыл туман, окутывая город серым покрывалом. Стоя в Красной комнате, Эриел задумчиво смотрела в окно на густеющую тьму, а мысли ее были далеко, с Филиппом и предстоящим свиданием.

– Эриел! – донесся до нее голос Джастина, и она тотчас же повернула голову:

– Да, милорд!

Он собирался на встречу с Клэйтоном Харкортом, таким образом предоставляя ей возможность выяснить отношения с Филиппом и покончить с этим. Впрочем, это следовало сделать намного раньше.

– Сегодня ты рассеянная. Что-нибудь случилось?

Сердце ее замерло.

– Нет, милорд, конечно, нет. – Она заставила себя улыбнуться. – У меня просто немного болит голова. Думаю, я рано лягу спать.

– Может быть, ты больна? В таком случае я отменю нашу встречу и останусь с тобой.

– Нет! Не стоит глупить. Ко времени, когда ты вернешься, со мной будет все в порядке.

С минуту он внимательно всматривался в ее лицо, а она молилась, чтобы он не заметил, как она нервничает. Наконец он кивнул:

– В таком случае все хорошо. Думаю, мне пора.

Эриел покорно поцеловала его и последовала за ним в холл, где Ноулз набросил на плечи Джастина плащ, а она смотрела, как он скрылся за тяжелой дубовой дверью, и с ее уст сорвался вздох облегчения. Потом она бросила взгляд на старинные напольные часы, подумала о предстоящем свидании с Филиппом, и ее охватила тревога. Со вздохом она отправилась наверх. Время тянулось медленно, и она вышагивала взад и вперед мимо окна, ожидая, пока наступит назначенный час. Она не была инициатором этой встречи, но все-таки ждала ее с нетерпением. Ее жизнь мчалась галопом. Поверенный Джастина, мистер Уиппл, все еще не нашел для нее достойного местожительства, но она не сомневалась, что скоро найдет. А пока что Джастин приходил к ней каждую ночь, и их свидания становились все более бурными и страстными. Он оставался с ней до рассвета, и Эриел мирно лежала в его объятиях, свернувшись клубочком. Ей казалось, он покидал ее неохотно и с каждым днем привязывался к ней все больше и больше. Подвергать риску их отношения из-за Филиппа ей совсем не хотелось.

Стоя у окна спальни, Эриел вглядывалась в темноту, смотрела, как серый туман заполняет узкие улочки, и взвешивала слова, которые собиралась сказать Филиппу. Она скажет Филиппу прямо, что не любит его. Теперь она знала, что никогда его и не любила. Какие бы чувства Филипп ни питал к ней, она не отвечала ему взаимностью. Она хотела, чтобы он ушел из ее жизни, хотела покончить раз и навсегда с опасностью, угрожавшей ее счастью. Она вновь бросила взгляд на часы на каминной полке. Было без пяти десять. Пора идти на встречу с Филиппом. Поспешно схватив с кровати теплую голубую шаль, она накинула ее на плечи, направилась к двери и спустилась по черной лестнице. Большая часть слуг уже отправилась на покой. Эриел тихо вышла из дома и поспешила по вымощенной камнем дорожке к конюшне позади дома.

Внутри оказалось почти темно. Конюшня была слабо освещена одним тусклым фонарем. Пахло целебной для лошадей мазью и навозом, смазанной маслом кожей и свежим сеном. Она прошла немного дальше и услышала нежное шуршание соломы, пережевываемой лошадьми, а также тихое цоканье подков по каменному полу переступавших с ноги на ногу лошадей. Она огляделась, чтобы убедиться, что здесь нет грумов, и стала вглядываться в тени в поисках Филиппа.

– Эриел… – Он тихо окликнул ее по имени и выступил из темноты. – Я рад, что вы пришли. Опасался, что вы снова обманете меня.

Она подошла поближе, остановилась в нескольких футах от него.

– Я не хотела вас обманывать или разочаровывать. Просто иногда случаются неожиданности.

Он сделал шаг к ней. Она почувствовала запах дорогого одеколона, заметила блеск его золотистых волос. Он потянулся к ней, провел ладонью по ее щеке.

– Знаете, как я скучал? Как мне хотелось видеть вас?

Эриел отстранилась, почувствовав укол совести.

– Мне надо кое-что сказать вам. Я думала… надеялась, что вы кое-что поймете, когда прочтете мою записку.

В свете фонаря она заметила, как напряглись мускулы на его щеке.

– Что я должен был понять? Что Гревилл соблазнил вас? Что он обманом вовлек вас в сексуальную связь? Заманил в свою постель? Вы считаете меня глупцом, Эриел? Вы думали, я не догадаюсь?

Эриел открыла рот, но ничего не смогла сказать, слова застревали у нее в горле, она сумела издать только жалкое мяуканье, означавшее несогласие с его словами.

– Вы не знаете его так, как я, – продолжал Филипп. – Вы не понимаете, на что способен этот человек. Я пытался объяснить вам. Я пытался предупредить вас, но вы не стали слушать.

Эриел покачала головой:

– Он вовсе не такой. Он добрый и порядочный человек. Он просто сам не знает себя.

– Он негодяй, Эриел. Он похитил вашу невинность. Разве вы станете это отрицать?

Она отвела глаза, и щеки ее слегка порозовели.

– Я люблю его.

Филипп схватил ее за плечи.

– Он вас использует. Неужели вы не понимаете этого? Как только вы ему наскучите, он бросит вас, как ненужную вещь, как мусор.

Слезы жгли ее глаза.

– Вы не правы. Джастин никогда не сделает этого.

– Эриел, вы не должны доверять ему. Вы сейчас же должны покинуть этот дом. Сегодня же. Уедем, Эриел, дорогая. Что случилось, уже в прошлом. Я позабочусь о вас, я сумею защитить вас от Гревилла.

Она покачала головой и вздернула подбородок:

– Я уже сказала вам о своих чувствах. Пожалуйста, Филипп. Я прошу вас оставить меня. Вам опасно оставаться здесь. Если лорд Гревилл узнает, что вы приходили…

Она не смогла докончить фразу, потому что он потянул ее к себе, рука его оказалась у нее на затылке, а губы прильнули к губам в отчаянном поцелуе. Его язык оказался между ее зубами, а потом в горле так глубоко, что она начала задыхаться. Она пыталась оттолкнуть его, упершись руками ему в грудь, увернуться от его поцелуев, вырваться, но оцепенела, когда его рука скользнула под ее корсаж. Он вцепился в ее грудь и грубо, до боли сжал ее.

– Вы моя, – прошептал он. – Я первым нашел вас.

Он рванул ее платье, так же грубо и яростно потянул нижнюю сорочку и сжал сосок. Эриел подавила готовое вырваться рыдание и попыталась отпихнуть его, но он оказался сильнее, чем она предполагала, и единственное, чего она добилась, – что платье ее оказалось разорванным, а шпильки выдернутыми из волос. Она сопротивлялась изо всех сил, не на шутку испугавшись. Ее нога заскользила, запутавшись в длинной юбке, и оба они опрокинулись на солому на полу денника.

– Оставьте меня! – закричала она, придавленная к полу конюшни его весом.

– Вы будете моей, клянусь, что будете. Вы привыкли к ароматам хлева. Вы родились в хлеву. Надо было с самого начала обращаться с вами как со скотницей.

Эриел хотела закричать, но его рука рванулась кверху и зажала ей рот, другой же он лихорадочно пытался задрать ей юбку. Она попыталась укусить эту руку, попыталась вырваться, почувствовав, что он расстегивает штаны. Потом вдруг его тело перестало давить на нее, будто поднятое какой-то сверхъестественной силой. Филипп стремительно повернулся, чтобы защитить себя, но огромный кулак обрушился на его челюсть, он оказался отброшенным к стене, и тяжелая кожаная сбруя свалилась ему на голову. Эриел подняла глаза и увидела мясистого рыжеволосого мужчину, стоявшего, широко расставив ноги, – это был Сайрус Маккаллок, главный грум Джастина.

Она задрожала. Ей с трудом удалось разжать губы и пролепетать: