Лицо Кэтлин стало мертвенно-бледным, а потом красным:

– Лорд Трени раздерёт поместье, как шакал гниющую тушу. Почему же он должен получить ещё и коня, которого отдал мне отец?

Разъярённый тем, что Кэтлин выражает ему так мало почтения в присутствии других людей, Девон встал из-за стола и приблизился к ней в несколько широких шагов. К её чести девушка даже не вздрогнула, хоть мужчина и был вдвое больше её.

– Чёрт бы вас побрал, – рявкнул он, – здесь нет моей вины.

– Конечно, есть. Вы хватаетесь за любое оправдание лишь бы только продать Приорат Эверсби, потому что боитесь принять вызов.

– Язык не поворачивается назвать это вызовом, когда шанс на успех так мал. Скорее полный провал. Список кредиторских задолженностей длиннее, чем моя чёртова рука, денежные сундуки пусты, а годовой доход сократился в два раза.

– Я вам не верю. Вы хотите продать имение, чтобы рассчитаться со своими собственными долгами, и они не имеют никакого отношения к Приорату Эверсби.

У Девона так и чесались руки что-то разнести. Его всевозрастающая жажда крови могла быть утолена лишь звуком разбивающихся вдребезги вещей. Он никогда не сталкивался с такой ситуацией, как сейчас, и не было никого, кто мог бы дать ему заслуживающий доверия совет. У него не было друзей среди аристократов или хотя бы таких, которые что-то смыслили в делах высшей знати. А эта женщина способна только обвинять и оскорблять его.

– У меня не было долгов, – прорычал он, – пока я не унаследовал эту кучу бардака. Блажь господня, разве ваш муж-идиот никогда не рассказывал вам о проблемах имения? Неужели вы пребывали в полном неведении того, как ужасно обстоят дела, когда вышли за него? Не важно, кому-то придётся столкнуться с реальностью, и да поможет нам всем Христос, похоже, этим человеком буду я, – он повернулся к ней спиной и направился обратно к столу. – Ваше присутствие здесь не желанно, – сказал он, не оборачиваясь. – Теперь вы уйдёте.

– Имение Эверсби выстояло четыре сотни лет, пережив государственные перевороты и войны с иностранными державами, – услышал он произносимые с презрением слова Кэтлин, – а теперь будет достаточно лишь одного пекущегося только о собственных интересах повесы, чтобы разрушить его.

Как будто вина за это лежит полностью на нём. Будто это он один виноват в увядании имения. Провалится ей в преисподнюю.

С усилием Девон сдержал своё негодование. Он демонстративно, с расслабленной праздностью вытянул ноги и посмотрел на брата:

– Уэст, мы абсолютно уверены в том, что кузен Тео погиб при падении? – холодно спросил он. – Мне кажется более вероятным, что он насмерть замёрз на супружеском ложе.

Уэст издал смешок, будучи не в силах не оценить ехидную остроту.

Тотхилл и Фогг, в свою очередь, сидели, уперев взгляды в пол.

Кэтлин выскочила из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что та завибрировала.

– Брат, – сказал Уэст с насмешливым упрёком, – это было ниже тебя.

– Уже ничто не может быть ниже меня, – ответил Девон с каменным лицом. – Ты это прекрасно знаешь.


Долгое время после ухода Тотхилла и Фогга, Девон оставался за столом и размышлял. Открыв счётную книгу и пролистав страницы, он так и не смог вникнуть в их содержание. Он едва начал входить в курс дел, когда Уэст, зевая и ворча, покинул кабинет. Чувствуя удушье, Девон несколькими нетерпеливыми рывками развязал шейный платок и расстегнул воротник.

Иисусе, как ему хотелось вернуться в свой лондонский дом, где всё было ухоженным, удобным и знакомым. Если бы Тео всё ещё был графом, а он лишь его кузеном, паршивой овцой семейства, Девон поехал бы кататься верхом по дорожкам Гайд-парка, а после наслаждался бы хорошей едой в своём клубе. Позже он бы встретился с друзьями, чтобы посмотреть боксёрский поединок или скачки, посетил бы театр и поволочился за юбками. Никакой ответственности, ни о чём не нужно беспокоиться.

Нечего терять.

Небо загромыхало, будто подчёркивая его мрачное душевное состояние. Девон послал убийственный взгляд в окно. Вибрирующие дождевые тучи собирались в кучи, чтобы осесть на землю каплями воды, заволакивая небо тёмным одеянием. Намечался превосходный шторм.

– Милорд, – робкий стук по дверной стойке привлёк его внимание.

Увидев, что это Хелен, Девон поднялся на ноги. Он постарался придать лицу добродушное выражение. – Леди Хелен.

– Простите, что потревожила вас.

– Входите.

Хелен с опаской вошла в комнату. Её взгляд вильнул к окну перед тем, как снова обратиться к мужчине:

– Благодарю, милорд. Я пришла сказать вам, так как шторм надвигается слишком быстро, я бы хотела послать лакея на поиски Кэтлин.

Девон застыл. Он не знал, что Кэтлин покинула дом.

– Где она?

– Она уехала навестить арендаторов, чья ферма находится на противоположной стороне холма. Она прихватила с собой корзину с мясным бульоном и бузиновым вином для миссис Луфтон, которая восстанавливается от послеродовой горячки. Я спросила Кэтлин, могу ли я сопровождать её, но она настояла на прогулке в одиночестве. Сказала, что ей нужно побыть одной. – Пальцы Хелен сплелись в бледный узел. – Она уже должна была вернуться, но погода портится так быстро. Я боюсь, что она может попасть в грозу.

Ничто на свете так бы не порадовало Девона, как вид промокшей под дождём и вымазанной в грязи Кэтлин. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не потереть руки в злодейском ликовании.

– Нет нужды посылать лакея, – сказал он беззаботно. – Я уверен, что леди Трени хватит здравого смысла переждать непогоду на ферме.

– Но земля превратится в сплошное месиво из грязи.

Всё лучше и лучше. Кэтлин, пробирающаяся через болото. Девон прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить серьёзное выражение на лице, в то время как всё внутри ликовало и зажигало римские свечи. Он подошёл к окну. Пока что дождя не было, но тёмные тучи растекались по небу, как чернила на мокром пергаменте.

– Ещё немного подождём. Возможно, совсем скоро она сама вернётся.

Удары молнии пронзили небеса, как трио сверкающих зубчатых полосок, под серию звуков, которые напоминали по звучанию дребезжащее стекло.

Хелен подошла ближе.

– Милорд, я в курсе, что вы и моя невестка ранее обменялись словами...

– Выражение "обменялись словами" подразумевает, что мы вели цивилизованную дискуссию, – сказал он. – Но если бы она продлилась хоть чуть дольше, мы бы разорвали друг друга на куски.

Девушка нахмурила свои тонкие брови.

– Вы оба оказались в сложных жизненных обстоятельствах. Иногда это заставляет людей говорить вещи, которые они совсем не имеют в виду. Однако если вы и Кэтлин сумеете отодвинуть в сторону ваши разногласия...

– Леди Хелен...

– Называйте меня кузиной.

– Кузина, в будущем вы избавите себя от многих разочарований, если научитесь видеть людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими вам бы хотелось, чтобы они были.

Хелен слабо улыбнулась.

– Я и так вижу.

– Если бы это было правдой, вы бы понимали, что я и леди Трени абсолютно правы в нашей оценке друг друга. Я – негодяй, а она – бездушная стерва, которая вполне способна сама о себе позаботиться.

Глаза Хелен, серо-голубые, как лунный камень, расширились от беспокойства.

– Милорд, я успела очень хорошо узнать Кэтлин, когда мы делили наше общее горе от утраты...

– Сомневаюсь, что она очень горевала, – бесцеремонно перебил её Девон. – Она сама призналась, что не пролила ни единой слезинки по вашему брату.

Хелен моргнула.

– Она вам так сказала? А не объяснила почему?

Девон покачал головой.

Выглядя смущённой, Хелен сказала:

– Это не моя история, чтобы её рассказывать.

Пытаясь скрыть вспышку любопытства, Девон небрежно пожал плечами.

– Тогда, пусть вас это не беспокоит. Моё мнение о ней не изменится.

Как он и хотел, его показное равнодушие, подтолкнуло Хелен заговорить.

– Если это поможет вам немного лучше понять Кэтлин, – произнесла она неуверенно, – возможно, мне стоить пояснить вам кое-что. Вы поклянётесь своей честью сохранить наш разговор в секрете?

– Конечно, – подтвердил Девон с готовностью. Не имея чести, он всегда, не колеблясь, ссылался на неё, что-то обещая.

Хелен подошла к одному из окон. Разломы молний покрыли трещинами небо, освещая её хрупкую фигуру бело-голубыми вспышками.

– Когда я заметила, что Кэтлин не плачет после несчастного случая с Тео, то подумала, что она предпочитает скрывать свои чувства. Все люди горюют по-разному. Но в один вечер, когда мы с ней сидели в гостиной за рукоделием, я увидела, как она уколола палец, и... никак на это не отреагировала. Будто бы вообще не почувствовала укола. Она сидела и смотрела, как собирается капелька крови, пока я не выдержала. Я обмотала её палец платком, и попросила объяснить, в чём дело. Она была смущена и растеряна... сказала, что никогда не плачет, но она думала, что будет способна пролить хоть несколько слезинок по Тео.

Хелен остановилась, казалось, поглощённая откалыванием от стены чешуек отставшей краски.

– Продолжайте, – пробормотал Девон.

Хелен аккуратно положила сколок на подоконник и взялась за другой, как будто снимала струпы с полузажившей раны.

– Я спросила Кэтлин, может ли она вспомнить хоть один случай, когда она плакала. Она ответила утвердительно: ещё маленькой девочкой, в тот день, когда покинула Ирландию. Её родители сказали ей, что они все отправляются в путешествие в Англию на трёхмачтовом пароходе. Они пришли к пирсу и сделали вид, что садятся на борт корабля. Но как только Кэтлин со своей няней ступили на трап, она поняла, что её родители не следуют за ней. Мать сказала ей, что Кэтлин останется с одними очень хорошими людьми в Англии, а они в один прекрасный день, когда им не нужно будет так часто путешествовать за границу, за ней пришлют. Кэтлин совершенно обезумела, но её родители развернулись и ушли, пока няня тащила её на борт. – Хелен вскользь на него взглянула. – Ей было только пять.