Мэри Бэлоу - Бессердечный

– Я уже счастлива с моим мужем, – сказала она. – Я люблю его. И этот ребенок – его. Наш.

Анна вынула сосок у девочки изо рта и приподняла малышку. Она нежно похлопала ее по спинке, положнв к себе на плечо, чтобы та срыгнула воздух, который мог попасть в ее желудочек во время кормления.

К счастью, он замолчал. Анна старалась оставаться спокойной. Она попыталась рассуждать холодно и логично. Она решила составить план действий. Насколько близко они были к берегу? Смогут ли уже сегодня сесть на корабль? Насколько велик шанс, что в порту уже есть корабль, направляющийся в Америку, готовый к немедленному отплытию? Где они проведут эту ночь? В какой-нибудь придорожной гостинице? Сможет ли она рассчитывать на помощь хозяина или других постояльцев? Представится ли ей возможность использовать нож и бежать вместе с Джой? Ведь был еще слуга, который затащил ее в карету. И кучер.

Вдруг ее осенило. Ну конечно! Несомненно!

– Я вам не дочь, – сказала Анна, – и могу доказать это.

– Ну что ты, Анна, – тихо проговорил он.

– У моего отца был портрет его матери, моей бабушки. Он висел у него в комнате. А сейчас он висит у меня в спальне в Баденском аббатстве. Я так на нее похожа, что это всегда было предметом обсуждения в семье. Это будто мой портрет, только на мне платье прошлого столетия. Все так говорят, кто видит этот портрет. Если бы вы видели его, вы бы ни на минуту не усомнились, что она моя родная бабушка. А значит, папа и был моим отцом.

В первый раз лицо сэра Ловэтта Блэйдона стало почти уродливым.

– В семье часто воображают сходство, которого нет, – сказал он. – Твоя мать, Люси, была моей. Моей! Наша любовь была из тех, что редко встретишь в этом мире. Именно любовь свела ее в могилу. А ты – плод этой любви.

– Даже если бы у меня не было доказательства в виде портрета, – ответила Анна, – я бы никогда не поверила ни во что подобное о маме. Она была на такое не способна. Она никогда не смогла бы так обмануть папу. И уж если говорить о редкой любви, то именно такой была любовь между мамой папой. Мне стыдно, что я усомнилась в маме и чуть не поверила вам, хоть и на мгновение. Отвезите меня домой. Я не ваша дочь. Между нами нет никакого родства.

Огонь, зажегшийся в его глазах, испугал ее. Но голос его был достаточно спокоен.

– Потрясение часто заставляет людей с ходу отрицать факты, моя Анна, – сказал он. – В конце концов ты поверишь в то, что это правда. Когда ты увидишь, как я люблю тебя и как я позаботился обо всем для тебя и моей милой внучки, ты мне поверишь. Америка – прекрасная страна. Новая и просторная. Место для новых начинаний. Место свободы.

Свобода! Надежда, что он поверит ее словам и отвезет обратно домой, была, конечно, очень слабой. Но теперь уверена, что его рассказ не мог быть правдой. Ее мать была совсем не такая. Она не смогла бы отдаться другому человеку за какой-нибудь месяц до свадьбы. И она была убеждена, мать горячо любила ее отца. В таком случае сэр Ловэтт Блэйдон должен знать, что она не может быть его дочерью, знал ли он сам, что заблуждается? Не был ли он безумен? Убедил ли он себя в правдивости собственного вымысла?

При мысли о том, что он сумасшедший, у Анны перехватило дыхание. Она почувствовала себя на грани истерики. Но она не собиралась сдаваться. От этого пользы не будет. Пока была хоть тень надежды – и она не должна терять ее, – она будет соблюдать спокойствие, и ум ее останется ясным. Она просто должна ждать, пока не представится возможность убежать.

Джой, наевшаяся и выспавшаяся, была настроена на игру. Анна улыбнулась ей и почувствовала, как сердце сжалось от любви. И она стала играть с дочкой, а захватчик, покровительственно посмеиваясь, наблюдал за ними.

День был в разгаре. Ярко светило солнце. Замечательный день – синее небо с белоснежными пушистыми облаками. Все страхи, порожденные измученным воображением, казались глупыми и необоснованными. Экипаж Люка медленно спускался по склону, и из окна открывалась мирная панорама прекрасного Баденского аббатства. Люк бросил на дядю несколько виноватый взгляд.

– Возможно, я оторвал тебя от городских удовольствий без веской на то причины, Тео, – сказал он.

Тем не менее он стремглав взбежал по ступеням, распахнул двери в холл и немедленно потребовал сообщить ему, где он может найти ее светлость, свою жену.

– Герцогини нет дома, ваша светлость, – сказал Коутс, поклонившись сначала Люку, а затем вошедшему следом лорду Куинну.

– Вот как? – сказал Люк. – А куда она могла пойти, Коутс?

Дворецкий снова согнулся в поклоне.

– Ее светлость изволили взять леди Джой на пикник, – ответил он, – хотя няня считает, что столько свежего воздуха может повредить ее легким.

Люк обернулся и, подняв брови, взглянул на дядю.

– Итак, они пошли на пикник, Тео, – заметил он. – Конец всем нашим страхам. Пожалуй, я с удовольствием присоединюсь к ним после стольких часов, проведенных в тесноте кареты. Пойдем вместе? Ее светлость сказала, куда они пошли, Коутс?

Лакей покачал головой, но в это время на верху лестницы показалась Генриетта. Она улыбалась и выглядела очаровательной и счастливой.

«Как будто и не было той ссоры перед моим отъездом», – подумал Люк.

Он сдержанно поклонился.

– Генриетта? – приветствовал он. – Я надеюсь, ты здорова?

– Все прекрасно, благодарю, – сказала она. – Я смотрю, ты привез с собой дядю Тео. Очень рада видеть вас, сэр.

Она пересекла холл, подошла к нему и протянула руку с таким выражением, словно она все еще была хозяйкой Бадена. Тео склонился над ее рукой.

– Все так же прекрасны, моя дорогая, – сказал он. – Вы не пошли на пикник вместе с Анной?

Генриетта широко улыбнулась.

– Я бы чувствовала себя там лишней, дядя Тео, – сказала она. – У Анны более приятное общество, чем мое. Ей составляет компанию полковник Ломакс – она отправилась в его владения по его личному приглашению. Мне кажется, он от нее без ума, хотя Анна, без сомнения, сама честность.

– Она у Ломакса? – сказал Люк и обменялся взглядом с дядей. Все его страхи возвратились. Господи, он не должен был оставлять ее. Ему не следовало быть таким уверенным в ее безопасности.

– Коутс, прикажите немедленно седлать моих лошадей. Тео, а ты?

– Да, для меня тоже, будьте так добры, – сказал лорд Куинн. – Что-то мне это не нравится.

– Но ведь это всего лишь пикник, – сказала Генриетта, глядя на них широко раскрытыми невинными глазами.

Но тут в дверях появилась еще одна фигура и бросилась к Люку, издавая странные нечеловеческие звуки.

– Эмили? – Он погладил ее по голове, когда она крепко обхватила его обеими руками.

Она откинула голову и посмотрела на него так жалобно, что он нахмурился.

– Что-то не так? – спросил он.

Она отчаянно закивала, но Генриетта заговорила за ее спиной.

– Анна не захотела взять ее с собой на пикник. Бедняжка не могла понять причины. Она пришла искать у тебя утешения, Люк.

Но Люк внимательно глядел в почти безумное лицо девочки.

– Я должен поехать и привезти Анну домой, – сказал он. – Она поехала с Джой на пикник в Уичерли. Мы поговорим, когда я вернусь.

Но Эмили сильно замотала головой и крепче обхватила его за талию.

– Что такое? – спросил он нахмурившись. – Анна не в Уичерли?

Эмили отрицательно замотала головой.

– Где же она тогда?

Эмили пришлось отойти чуть назад, чтобы использовать руки. Она показала сначала в одну сторону, потом в другую, а потом отчаянно замахала обеими руками.

– Мы теряем время, – сказал Люк огорченно. – Я не понимаю тебя, милая. Генриетта говорит, что она поехала на пикник с полковником Ломаксом.

Эмили снова с отчаянием стала мотать головой, гневно указывая на Генриетту. Она сделала руками баюкающий жест, будто у нее на руках был ребенок, показывая на Генриетту, и махнула в сторону входной двери, а потом умоляюще посмотрела на Люка.

Тот снова нахмурился.

– Генриетта взяла ребенка? – спросил он. – Но ведь Анна пошла с Джой одна!

Эмили покачала головой.

– Слушай, Люк, – сказал лорд Куинн, – мне кажется, малышка хочет сказать, что Генриетта куда-то унесла ребенка.

Эмили каким-то образом догадалась, что он что-то говорит, и стала пристально смотреть на него. Когда он окончил, она радостно закивала.

– Я взяла ребенка? – Генриетта непринужденно рассмеялась. – Это смешно. Ты сам знаешь, Люк, я никогда не интересовалась твоей дочкой. Она мне слишком сильно напоминает о ребенке, которого я потеряла. Эту девчонку надо запереть за такие наглые фантазии!

Но Люка вновь охватила паника, заставившая его вернуться домой на день раньше запланированного и привезти с собой дядю.

– Эмили, – сказал он очень медленно и разборчиво, взяв ее за плечи. – Какое к этому имеет отношение полковник Ломакс? Генриетта отнесла ребенка ему?

Эмили кивнула, и внутри у Люка все перевернулось.

– Это неслыханно! – воскликнула Генриетта.

– В Уичерли? – спросил Люк у Эмили. Она покачала головой и махнула рукой в сторону сада.

– Где-то недалеко отсюда? В Бадене? – спросил он. Она кивнула снова.

– А Анны с ними не было?

– Нет, – ответила она ему движением головы.

– Итак, ребенок у Ломакса, – сказал Люк, пытаясь успокоиться, чтобы иметь возможность здраво мыслить и выяснить все как можно скорее. – А Анна теперь с ними?

Кивок.

– Как она узнала? – спросил он. – За ней пошла Генриетта?

Снова кивок. Эмили повернулась, чтобы еще раз указать на Генриетту.

– Эта девочка ненормальная, – произнесла Генриетта с насмешкой. – Ты же не станешь верить полоумной, Люк?

– Помолчите, мадам, – сказал лорд Куинн. – Если вы не придержите свой язык, пока вас не попросят высказаться, мне придется забыть о том, что я джентльмен.