Однако в деревне у нее никогда не было любовника. И никто не мог переступить порога уютной чистенькой спальни. И уж тем более любовник, чье лицо и тело она не одобрила бы заранее. Внешность для Генриетты имела огромное значение.

Тем не менее разбойник с большой дороги впервые занимался с ней любовью в сарае, на груде не очень чистой соломы. День был дождливым. Он остался полностью одетым, расстегнул только пуговицы на бриджах. Он даже не снял маску и сапоги. Юбка Генриетты была неаккуратно задрана на талию.

Он любил ее без всяких ласк и ухищрений, входя в нее быстро и почти жестоко и прижимая ее всем своим весом.

Она не могла понять, почему эти встречи доставляли ей такое наслаждение и почему она снова и снова возвращалась к нему. Он не хотел открыть ей свое имя. Не хотел снять плащ и маску. Она ничего не знала о нем, кроме того, что он был старше ее – лет на десять-пятнадцать – и что он знал, как удовлетворить ее, и любил делать это быстро и агрессивно.

Конечно, она с самого начала понимала, что главная причина ее влечения к этому мужчине – это его тайна. Возможно, если она увидит его, если узнает его имя или хоть что-нибудь о нем, то потеряет к нему всякий интерес.

Она пыталась это сделать.

– Откуда ты знаешь Анну? – спрашивала она. – Что тебе нужно от нее?

– Тебя это не касается, Генриетта, – отвечал он всегда. – В твоих интересах, дорогая, помочь мне, чтобы со временем ты могла занять то положение, к которому стремишься.

Помогать ему означало рассказывать обычные и, казалось бы, ничего не значащие подробности о том, как выглядит Анна и как она проводит время. Но, может, это было не так уж и бессмысленно. Генриетта заметила перемены в Анне. Она стала гораздо реже улыбаться и старалась не выходить из дома. Иногда она тревожно оглядывалась, будто чувствовала, что за ней следят.

– Но ты говоришь, что она тебя как женщина совсем не интересует, – говорила Генриетта.

– У вас нет никакого повода ревновать, мадам, – смеялся он.

– Ревновать! Ха, стала бы я ревновать к такой, как Анна. Что она такого сделала, что ты преследуешь ее?

– Это тебя не касается, – снова повторял он. – Я избавлю тебя от нее. Ты ведь хочешь этого, не правда ли? Больше того, я освобожу от нее Гарндона. К тому времени, как я увезу ее, он снова будет готов вернуться к тебе и ты снова станешь герцогиней Гарндонской. А этого ты хочешь еще больше, чем его самого, я же знаю. А пока ты будешь довольствоваться нашими еженедельными встречами, во время которых я буду удовлетворять тебя.

– 0-ла-ла! Я могу прожить и без ЭТОГО, уверяю вас, сэр!

Но он прижал ее к стволу старого дуба, поднял ей юбки и доказал обратное. Он смеялся над ее пылкостью.

Так на какое-то время он мог унять ее любовный аппетит, и ее мечты, и ее гордость. Но не ее любопытство. Не ее интерес к тому, что было между ним и Анной. И это любопытство тоже заставляло ее возвращаться к нему снова и снова и приходить на любое место встречи, которое он назначал.

Генриетта играла с Анной в опасные игры. Она позволяла ей заметить их с Люком вдвоем, а потом бурно извинялась перед невесткой.

– Это только потому, что мы выросли вместе и нам всегда было хорошо друг с другом, – объясняла она. – Ничего больше, клянусь тебе. Ты ведь не думаешь ничего плохого, правда? Если да, то я больше и словом с ним не обмолвлюсь, даже если нарушу приличия.

– Ах, ну что за глупости, – отвечала Анна, взяв Генриетту под руку. – Пойдем ко мне в комнату, выпьем чаю.

– Не хочу, чтобы ты думала, будто мне есть что скрывать. Ты должна знать, что Люк любит тебя. Он все время говорит об этом. Конечно, он любил меня когда-то, но это было так давно.

– Ты не должна чувствовать себя виноватой, Генриетта. Пойдешь со мной навестить Эмми?

Такие разговоры случались у них постоянно.

Анна выглядела затравленной.

Когда ее любовник уедет и увезет с собой Анну? Генриетта не знала. Но ей не хотелось, чтобы это случилось очень скоро. Он волновал ее.

Письма приходили регулярно, и Анна знала, что этому не будет конца. Иногда в них были воспоминания о прошлом и уверения в будущем счастье или требования выплатить очередную сумму. Иногда их целью было навести на нее ужас, и ему это всегда удавалось. Он знал ее дом как свой собственный: расположение всех комнат и даже цвет портьер. Он знал, как выглядит ее собственная гостиная. Знал ее наряды и безделушки. Все, что она говорит и что делает. Он даже знал, что говорят ей другие.

Было бессмысленно сидеть дома взаперти, хотя Анна старалась выходить на улицу как можно реже. Но и в доме он был с ней. Он был с ней в каждой комнате. Везде он стоял у нее за спиной. Даже в тот момент, когда Люк любил ее, она иногда испуганно открывала глаза, чтобы посмотреть, нет ли его в спальне. Ей казалось, он видит все. Абсолютно все.

Анна предпочитала письма с требованием денег, даже когда у нее не было достаточной суммы. Однажды ей даже пришлось попросить их у Люка взаймы.

– Конечно, – ответил он вставая, чтобы отпереть секретер, – но только не взаймы, Анна. Пусть это будет мой подарок. Ты разрешишь мне узнать, на что они тебе?

Анна шла к нему с заготовленной историей о свадебном подарке Виктору и новых платьях для Агнес и Эмили. Но она не смогла солгать. Она только молча смотрела на деньги в его протянутой руке.

– Секреты? – Его голос был непривычно резким. – Снова, Анна?

Она взглянула ему в лицо.

– Нет никаких секретов.

Ну вот, она и солгала. Его взгляд стал холодным и циничным.

– Секреты – это одно, мадам, а ложь – совсем другое. Вот ваши деньги, возьмите их и оставьте меня одного. Я занят.

С тем же успехом он мог ударить ее по лицу. Анна поморщилась как от боли и, взяв деньги, повернулась, чтобы уйти. Его голос остановил ее уже у самых дверей.

– Анна, – позвал он. – Анна, ты моя жена. А я никогда не бываю слишком занят для своей жены. Вернись, я прикажу, чтобы подали чай. Вилли приходил сегодня с визитом. Могу поклясться – ему нравится твоя сестра. Он краснеет и заикается как сразу десять безнадежно влюбленных. Если только она примет его предложение, то мы найдем способ вытряхнуть Вилли из этого ужасного парика и сменить его на более модный. Один его вид убивает меня. Появись он в Париже – весь город упал бы в обморок.

Анна молча сидела, сжимая в кулаке деньги, пока Люк не пододвинул ей скамеечку для ног, он забрал у нее деньги и положил их на стол. Теперь ей хотелось, чтобы он снова задал этот вопрос и она честно ответила бы: «Деньги нужны, чтобы выплатить долги моего отца». Может, этого было бы достаточно? Или бы он захотел узнать больше?

Ей хотелось рассказать ему больше. Рассказать все. Но она не могла. Не могла так рисковать. Она носила ребенка. Невинное дитя, которое могли вместе с ней вышвырнуть из дома. Посадить вместе с ней в тюрьму.

– Мне кажется, Вилл нравится Агнес таким, какой он есть, – ответила она мужу. – Она смотрит на него так, будто он Волшебный Принц, пришедший к ней из сказки. Должна признаться, меня это удивляет. Что касается меня, я всегда обращала внимание...

– На что, мадам? – Его глаза пристально разглядывали ее. Анна вдруг вспомнила, как он смотрел на нее на балу у Диддериигов.

– На красивое лицо, – сказала она, покраснев.

– Вот как? – Люк поднял брови. – Ну и как, вы нашли его?

– Да, – прошептала Анна. Ее щеки горели.

– А что касается меня, я всегда искал хорошенькое личико. – сказал герцог Гарндонский. – И должен сказать – я его тоже нашел.

Эти слова упали на привычную почву: они флиртовали и дразнили друг друга. Анна старалась не смотреть на деньги, лежавшие на столе.

Прошло уже несколько месяцев, и она чувствовала, как глубоко врезались ей в память строчки из самого первого письма. Она не пренебрегала своими домашними делами и теми обязанностями, которые накладывал на нее высокий сан, но внутри у нее поселился ужас. И каждый раз, когда снова возникала угроза, она вся сжималась, уходя в свой внутренний мир.

Люк знал о письмах. Он всего несколько раз видел, как их доставляли, но он всегда знал, когда приходило очередное послание. Он изучил Анну гораздо лучше, чем она могла вообразить, и очень остро чувствовал ее душевное состояние. Он всегда знал, когда она получала письма.

И еще он знал, что это были очень личные письма и что они приносили Анне горе. Это было что-то из ее прошлого. Возможно, письма от ее прежнего любовника. И все же, зная Анну, Люк не мог поверить, что она поддерживает переписку. Он чувствовал, что тут каким-то образом замешан тот мужчина в черном. И большая сумма денег, которую она однажды попросила у него.

Что же это было, что Анна так упорно хотела скрыть от него, за что она была готова платить неприятностями лишь бы не раскрыть свою тайну? Что-то связанное с ее любовью. Почему она так боится рассказать ему?

Однажды Люк попытался поговорить с ней. Это было в те день, когда пришло очередное из писем. Он разбирал собственную корреспонденцию в кабинете, когда раздался стук дверь. Он ничего не ответил, решив, что это Генриетта, но дверь все же отворилась. Он даже не поднял головы.

– Я занят. Чуть попозже.

Но вдруг Люк почувствовал, как чья-то рука гладит его по плечу, и резко обернулся. Он улыбнулся, отложил перо накрыл маленькую ручку своей ладонью.

– Эмили, что я могу сделать для тебя, дорогая?

Она глядела на него большими печальными глазами.

– В чем дело? – Он взял ее ладонь в свои. Она ему очень нравилась, эта малышка, и он не переставал этому удивляться с самого ее приезда. Он чувствовал, что за молчанием скрывается личность и ключом к этой запертой двери были ее глаза и улыбка. Но сегодня она не улыбалась.

Эмилн показала наверх.

– Наверху? – спросил он ее, – Что там, моя дорогая? Или кто? Анна?

Эмили кивнула. Люк знал, что его жена получила сегодня письмо. Он виде ответ в глазах Эмили.