Мэри Бэлоу - Бессердечный

«Меня не волнует, кому принадлежит ее сердце, – твердил он себе, стоя у окна, спиной к Анне. – Но, клянусь Богом, больше ни один мужчина не притронется к ее телу. Или это будет последнее, что он сделает в этой жизни».

И он повернулся, чтобы сказать ей об этом. И кое-что понял, когда посмотрел ей в глаза, приказывая подчиниться ему. Он понял, что улыбки, блеск и весь этот флирт были только маской. Маской, которую она носила всю неделю их знакомства.

Но может, это было и не так. Может, он выдумал это только что сам. Люк не знал, почему он так надеется на то, что ошибся.

Он отошел от нее и снова сел на свое место. Он чувствовал необходимость в том, чтобы хоть что-то отделяло их. Широкий стол в его библиотеке как нельзя лучше подходил для того, чтобы подчеркнуть расстояние между хозяином и слугой.

Но Анна не была его служанкой. Она была его женой.

– Анна, – сказал он.

Она смотрела ему в глаза. На ее бледном лице не осталось и намека на прежнюю улыбчивость.

– Анна, нам надо поговорить. У вас есть другие секреты, кроме тех, о которых вы только что отказались говорить. Я не настаиваю, чтобы вы раскрыли мне свои тайны. Но нельзя начинать совместную жизнь с непонимания и иллюзии. Расскажите, почему ВЫ вышли за меня замуж, а я скажу, почему женился на вас. Всю правду, даже если она причинит боль. Скажите мне.

Люк думал, что она снова будет хранить молчание. Он ждал. Он не выйдет отсюда, пока не услышит от нее того, что должен услышать. Если они не объяснятся сейчас, то дальше их дороги будут идти параллельно и они никогда уже не смогут наладить отношения.

Но Анна заговорила почти без промедления.

– Мне двадцать пять лет, – начала она. – С тех пор, как умерла моя мать, – и даже до этого – я была хозяйкой в доме, где родилась. Но теперь все изменилось. Мой брат стал совершеннолетним и собирается жениться. Теперь он там хозяин. Я предпочла выйти замуж, чем быть незамужней сестрицей в его доме. У меня появилась возможность выйти за вас, ваша светлость, человека богатого и знатного.

«Но вы постарались ради этого, не так ли?» – чуть не спросил ее Люк. Неужели все ее улыбки и очаровательное кокетство были только средством заманить его в сети? Хотя какое это теперь имеет значение?

– И это все? – спросил он. Анна колебалась.

– Мои сестры, – сказала она наконец. – Я говорила вам об этом еще до свадьбы. Но я не сказала: моя младшая сестра... Она... Брат очень любит ее, но он не знает, как с ней обращаться. И его невеста против того, чтобы Эмили жила с ними в одном доме.

– А что такое с Эмили? – спросил Люк.

– Она глухонемая. С ней трудно общаться. И она... не такая, как другие девочки ее возраста.

– И это была одна из причин, по которой вы вышли за меня? Чтобы дать сестре новый дом, да?

– Да, – ответила Анна.

«Интересно, – думал Люк, – что еще она скрыла от меня. Я полагал, что могу доверять ей. Любовник, которого она любила, но не могла выйти за него замуж – возможно, он был уже женат. Глухонемая сестра. Какие еще тайны мне предстоит узнать?»

Он ждал, что она продолжит, раздумывая, сможет ли когда-нибудь доверять ей.

– Я не был дома и не видел свою семью десять лет, – сказал он, когда понял, что ничего больше от нее не услышит. – И не собирался возвращаться даже после того, как два года назад унаследовал титул, перешедший ко мне от покойного брата. Но, как оказалось, никто не может пренебрегать своими обязанностями. У меня есть обязательства по отношению к каждому члену моей семьи. И на мне поместье. Похоже, что рано или поздно мне придется поехать туда. Когда становишься герцогом и получаешь в наследство все заботы, с этим связанные, приходится отказываться от собственных желаний и предпочтений. Даже в личной жизни. Мне нужна была жена.

Люк хотел быть откровенным, но не жестоким. Когда Анна подняла на него глаза, он понял, что значат для нее его слова. Но они были сказаны и были правдой. Если даже на какую-то минуту ему показалось, что он влюблен в нее, то это чувство исчезло без следа.

– Моя невеста по положению должна была быть не ниже дочери графа, – продолжал он. – Я уже говорил вам, что состояние не играет для меня никакой роли. Я богат. Дядя рекомендовал вас как подходящую партию, и я не видел причин искать еще кого-либо.

Ее глаза были опущены.

– Плохо, когда братья наследуют друг другу. Я понял, что родить сыновей – это мой долг перед семьей. Для этого мне нужна женщина. Жена. Если вы способны рожать детей, я бы хотел, чтобы вы мне родили хотя бы двух сыновей. Я буду рад и дочери, но мне нужны сыновья. Разумеется, вы будете иметь возможность отдохнуть между родами и полностью восстановить свое здоровье.

– Да. – Анна все так же смотрела вниз. – Да, ваша светлость.

Люк встал, подошел к ней и протянул руку. Он чувствовал облегчение, как будто камень свалился у него с плеч. Они открыто поговорили друг с другом и могли теперь наладить нормальные деловые отношения. Теперь ему казалось неважным, что он так легко поддался ее очарованию и надеялся, что между ними может быть что-то большее, чем просто брак по расчету, забыв урок, который жизнь преподнесла ему десять лет назад. Все это были фантазии. А перед ним предстала реальность. Но она была не так ужасна, как ему показалось вначале. Анна могла любить другого, но она будет верна ему и будет исполнять свои обязанности герцогини. И исполнять хорошо, если верить рассказам ее брата.

– Анна, – сказал Люк, когда она поднялась, – я знаю, это был не лучший час в вашей жизни. – Он взял ее руки в свои. – Но нам необходимо было поговорить друг с другом, узнать друг друга чуть лучше. Ведь наша женитьба была несколько поспешной, не так ли? Если мы всегда будем честны и откровенны друг с другом, я убежден, что мы поладим. Это даже хорошо, что между нами нет глубоких чувств. Они приносят только боль, я понял это много лет назад.

Понимание сверкнуло в ее глазах. Да, она тоже знала это, несомненно. Иначе, почему она сейчас не замужем за тем, кого любит и кому была любовницей?

– Я всегда считал, что главным жизненным принципом должно быть наслаждение, – снова заговорил Люк. – Мы оба получили удовольствие этой ночью, хотя и были чужими друг другу. Я наслаждался вашим телом и достаточно опытен, чтобы понять, что вы тоже были удовлетворены. Итак, мы будем следовать нашему долгу днем и удовольствию – ночью. Я научу вас, как доставить мне чувственное наслаждение, а вы научите меня.

– Да, ваша светлость, – ответила Анна.

– И я увижу вас снова счастливой и улыбающейся, – сказал Люк, сжав ее руки чуть сильнее. – Ведь улыбки не были только маской, Анна? Мне нравится ваша улыбка, и я увижу ее снова.

– Да, – сказала она. Люк поднял брови. – Да, но не сейчас. Сейчас я хочу побыть одна, с вашего позволения.

Он поцеловал ей руку, глядя прямо в ее большие зеленые глаза, в которых не было ни тени улыбки. Затем он распахнул перед ней двери и тихо закрыл их, когда она вышла.

«Жалеет лниона, что променяла любовь – пусть несчастливую – на богатство и положение в обществе?» – думал Люк. Что ж, если и жалеет, то это ее дело. Возможно, она еще не выучила жизненный урок, но она его выучит. Он предоставит ей и ее сестрам дом. Он уже дал ей титул и состояние, а главное – статус замужней женщины, в котором она так нуждалась. И он подарит ей удовольствие. Такое удовольствие, ради которого она забудет свою глупую любовь, делающую ее глаза печальными.

Он наполнит ее ночи наслаждением, и свои собственные тоже.

Несмотря на открытие, которое он сделал этой ночью, и ее отказ быть с ним полностью откровенной, Люк не жалел, что женился на ней. Он даже был рад, что ему сразу удалось обнаружить – и в браке он останется одиноким. Ему не следует надеяться на любовь и на доверительность в их отношениях. Он узнал это быстрее, чем почувствовал себя преданным.

Сейчас он отправится в Уайт-клуб и примет все поздравления, которые наверняка посыплются на него. Ему нужно отвлечься от грустных мыслей, которые не выходили у него из головы, несмотря на откровенный разговор с женой.

Когда Анна торопливо поднималась по лестнице в свою комнату, ее остановил дворецкий с письмом в руке. Письмо было передано с указанием доставить ей в собственные руки, – сказал он, протягивая Анне конверт.

Она взяла письмо и поднялась с ним наверх, в свою комнату. Дурное предчувствие заставило ее руки дрожать, разворачивая конверт.

«Непослушная Анна, – писал он. – Мне жаль, но боюсь – сегодня утром тебе придется пережить суровые побои. Твой герцог имеет славу гордого и жестокого человека. Я позволил вашей свадьбе состояться – ты была чудо как хороша в белом с золотым – и не собираюсь пока вмешиваться. Но помни, я дал тебя герцогу Гарндонскому взаймы, не более. Будет большой ошибкой, если ты позволишь себе привязаться к нему. Я приеду и заберу тебя домой, когда придет время. Там ты будешь счастлива до конца своих дней, обещаю это. Вечно твой Блэйдон».

Анна медленно сложила письмо и долго сидела, держа письмо на коленях уставившись на него отсутствующим взглядом.

– Когда же это прекратится, – прошептала она наконец. Ну когда же это прекратится?

Генриетта снова писала ему. Она хотела соорудить в саду фонтан. Джордж перед самой смертью одобрил ее решение, но не успел привести в исполнение. Мистер Колби не позволял ей ничего делать без разрешения хозяина – Люка. Управляющий ведет себя слишком заносчиво, жаловалась она. Он забывает, что она все еще герцогиня Гарндонская.

Но к тому моменту, когда у Люка уже сложилось впечатление, что годы превратили Генриетту в раздражительную, заносчивую женщину, тон послания вдруг изменился.

«Возвращайся, Люк, – писала она. – На самом деле мне нет никакого дела ни до Колби, ни до фонтана, ни до перестройки дома. Это только предлог, чтобы вернуть тебя домой. Но ты не поддаешься на эти уловки, поэтому мне остается только быть с тобой предельно откровенной. Вернись домой. Мы не виделись уже целую жизнь. Не наказывай меня больше за одно неверное решение, принятое много лет назад. Я уже достаточно наказана, Люк».