- Какое? Майор, не тяни кота за причиндалы. У меня нет желания играть в угадайку. – Сказа нервозно, потому что недосып и виски у Амира сказывались негативно на организме. Готов был уснуть прямо здесь, но сдерживал себя.

- Твой отец общался с их семейкой, причем плотно. Ты не застал этот момент, но Арсений может помочь. – Я усмехнулся. Серьезно? Батя. Потер переносицу и отрицательно покачал головой. Нет, он ничем нам не поможет. Наш полоумный старикан и двух слов связать не может, а что тут говорить о полноценном плане.

- Исключено. Это не тот вариант, майор. Не тот. – Протянул, постукивая пальцами по столу. После смерти матери и сестры папашка вливал в себя водку литрами. Не мог простить себя за трусость. За побег. За их смерть. Еще и Амир напал на него, обвинил во всех смертных грехах и послал к чертям, не желая общаться. Я-то смог проломить стену, а отец так и остался за чертой. Был для брата редкостной скотиной, которую стоит обходить стороной. Я думал, что он попьет и успокоится, но нет. Папочка совершенно слетел с катушек и чуть не повесился в собственном кабинете, на той же люстре, где когда-то была Лилия.

Я успел. Вовремя вытащил его из петли, только это не спасло от потери рассудка. Теперь он лежал в психушке. Проходил лечение, и многие пытались плести интриги вокруг семьи Богучаровых, лезли в душу и писали гадкие статьи. Правда, в свет вышла лишь одна. Та, где подробно описывался этот момент, и автором была чертова Лия Бонд. Как же меня взбесил ее длинный и острый язычок. Она не скупилась в выражениях, и именно поэтому меня это задело. Насрать, что девка выдала инфу об ОДК. Меня это меньше всего волновало. Бондарева задела святое. То, что я не позволял трогать никому.

- Ты подумай. Попытка не пытка, Тагир. – Волков тяжело вздохнул, а я никак не реагировал на его слова.

- Найду другой выход. – Поднялся и поправил пиджак, протягивая менту руку. – Спасибо, майор! Буду должен.

- Брось, Тагир! Я всегда помогаю ради процветания нашего дела. Лишние конфликты между членами ОДК – геморрой, который у нас один на всех, поэтому стоит беречь от него жопу. – Мы пожали руки, и я с усмешкой на губах покинул кабинет Волкова.

Его слова звучали всю дорогу домой. Я сразу побрел в душ, где долго стоял под теплыми струями воды, вспоминая, как обняла меня Амалия на прощание. В этом жесте было что-то нежное, пугающе нежное. Последние полчаса в доме брата я провел с малышкой Лили, а Лия наблюдала со стороны и загадочно улыбалась. Чувствовал себя картиной в галерее, которую все рассматривают и диву даются. Не такого прощания я хотел, но время неумолимо заставляло вернуться. Ради семьи стоило постараться. Волков никогда не подводил. Его задница всегда страдала первой, если случались подобные инциденты, поэтому майор хитрил, как мог. Умело, ловко и так, что никто и никогда ни к чему не мог подкопаться.

Вышел из ванной и без сил упал на постель. Вырубило моментально, но жаль, что лишь на пару часов. Проснулся от кошмара. Амалию убивали у меня не глазах и подбирались к малышке Лили. Черт! Потер руками глаза и присел на кровати. С Зарецким нужно разбираться, иначе у меня крыша окончательно поедет вниз. Поднялся и быстро оделся, после этого побрел во двор и прыгнул за руль, игнорируя вопли водителя. Двадцать минут дороги, и вот я стою на пороге психушки, сомневаясь, что поступаю правильно, ведь отца я уже несколько месяцев не навещал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Если что, то зовите меня, Тагир Арсеньевич, - говорит Анатолий Петрович, лечащий врач отца, пока мы идем по коридору в заветную палату, - ему стало значительно лучше, но вы давно не навещали его, поэтому неизвестно, какая реакция последует на этот визит. – В голосе дока слышится укор, но мне, откровенно говоря, насрать на его мнение. Да, отношения с отцом у меня всегда были лучше, чем со всеми остальными членами семьи. Я ему поклонялся, старался сделать все на высоте только для того, чтобы он мной гордился. Так и было.

Теперь я не знал, хорошо поступал или плохо. Мы вели грязные дела, занимались тем, чем Амир брезговал. Я стрелял, а брат убирал это дерьмо. Естественно, поэтому ему и приписали жестокость, которой в нем не было и грамма. Слюнтяй. Не мог пристрелить врага. Надеялся на закон, мать его. Вот только законы мы сами себе пишем, потому что карманы полны бабла.

- Я буду на посту. – Анатолий Петрович открыл дверь и пропустил меня внутрь.

Конечно, папаше выделили самую лучшую палату. Максимум удобств, которыми мог пользоваться человек, поехавший с катушек. Он сидел за столом и смотрел в окно. За это время отец превратился в незнакомца. Седовласый старик в белой одежде. Когда-то смуглая кожа покрылась морщинами и потеряла цвет, стала бледной до неузнаваемости. Внутри защемило, когда он повернул голову и смерил меня удивленным взглядом. Тонкие губы изогнулись в усмешке.

- Неужели ты вспомнил про отца, Тагир? – Прохрипел он и кивнул на стул, что стоял напротив.

Я медленно прошел и с тяжелым вздохом опустился на него, помещая руки перед собой на стол. Не хотел видеть его таким. Слабым, потерянным и униженным жизнью. Даже не жизнью, а больше самим собой. Вместо того, чтобы взять себя в руки, великий Арсений Богучаров сложил лапки на груди и жалел себя, упивался горем и не думал о том, что все может быть иначе.

- Вспомнил. – Сухо ответил ему, не моргая и постукивая пальцами по столу. – Нам нужна твоя помощь. – Не видел смысла играть роль заботливого сынка, ведь отец все равно раскусит меня. Сразу перешел к сути, от чего папаша криво улыбнулся и откинулся на спинку стула, испепеляя меня взглядом. Сейчас я не видел в его глазах безумия, что плескалось в них в тот день, когда я вытащил его из петли. Вполне разумный взор, надменное выражение лица и привычное отношение.

- Неужели? И чем же вам поможет полоумный старик? – Папашка цокнул и сложил руки на груди. Узнавал эту позу. Что бы я сейчас не попросил, что бы не произнес, ответ будет отрицательным. Доводы бесполезны. Усмехнулся и провел большим пальцем по брови.

- Ты же не знаешь, чего я хочу, а уже заранее все решил. – Покачал головой, а отец развел руки в стороны.

- А что ты хотел от сумасшедшего? – В его голосе проскользнуло недовольство. Снова скрывал настоящие эмоции. Он не недоволен, а чертовски зол. На меня. По моей воле родственничка подсадили на сильные препараты.

- Я хотел, чтобы ты ожил, а не болтался на веревке в кабинете. Вижу, что у меня прекрасно удалось вернуть тебе толику разума. – Криво улыбнулся и продолжал стучать пальцами по столу. – Что ты знаешь о Зарецких?

Отец прищурился, молчал пару минут, а потом рассмеялся. Этот хохот согнал остатки надежды и хорошего настроения. Чертов упертый старикан! Зря я приехал сюда.

- Так вот она истинная причина. – Папа в один миг стал серьезным и поднялся, обходя стул и крепко сжимая пальцами его спинку. – Вляпался в дерьмо, сынок, и пришел к папочке, чтобы я его разгреб.

- Так вышло. – Процедил сквозь зубы, чувствуя, что папаша сейчас изрядно прессанет мне мозг.

- И чем же я могу тебе помочь, Тагир? – Отец криво улыбнулся и обвел комнату взглядом. – Находясь здесь?

- Советом. – Скрипел зубами, потому что знал, это бесполезно. У отца свои планы, и теперь я вижу, что терапия принесла пользу. Глаза папочки горели огнем. Недобрым огнем. Мне нужно были весомые аргументы, но почему-то я не мог их найти. – Я пристрелил Рустама. – Развел руки в стороны. – Так получилось.

- Дайка, угадаю. Ты всадил пулю в башку Рустама, и теперь тебе хочет надрать зад его брат. Андрей. – Отец довольно закивал. – Знал, что в тебе есть огромный потенциал, но не думал, что он настолько масштабен.

- Мне сейчас не до смеха. Если ты не собираешься помогать, то говори прямо. Я не буду терять время зря. – Процедил сквозь зубы, потому что злость уже стремительно бежала по венам. Поведение отца раздражало, особенно надменность.

- Успокойся, Тагир. – Он выпрямил спину и опять сложил руки на груди, отгораживаясь от меня. – Я же сказал, что находясь в психушке, ничем не помогу. Я здесь бессилен.

- Волков сказал, что ты знаешь, какие мысли летают в голове у этой семейки. Это можно сказать, пребывая здесь. – Ткнул пальцем в стол, а отец рассмеялся. – Не вижу в этом ничего смешного.

- Эх, майор, не теряет хватки! – Отец закивал и прищурился, тяжело вздыхая. – Я помогу, Тагир. Обязательно помогу, но у меня есть условие.

- Ну да. Как же я об этом не подумал. Ты ведь никогда ничего не делаешь просто так. – Наклонил голову и вопросительно посмотрел на отца. – Выкладывай, чего ты хочешь?

Он вернулся на свое место и потер ладони. Уверен в своей правоте. Ничего не меняется. Отец, каким был, таким и остался. Цепкая хватка. Не упустит выгоды.

- Для тебя, сын, это сущая мелочь. – Он намеренно выдержал паузу, после чего широко улыбнулся. – Я хочу домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сука! Так и знал, что папаша тот еще мудак. Только хрен ему! Лечение еще не закончено, а значит, велик риск повторения. Может, у него в голове сформировался план самоубийства. Я не мог рисковать. Не имел права позволить ему умереть. Нет. Только ней сейчас. Этот говнюк еще моего сына будет на руках держать. Ходил по кабинету и нервно проводил пальцами по волосам.

- Может, перестанешь икру метать, а то уже в глазах рябит. – Валерка недовольно буркнул, привлекая мое внимание, потому что из-за мыслей, которые рвали голову на куски, забыл, что нахожусь в помещении не один. – Он не дает о себе знать уже неделю. Может, просто успокоиться? – Предположил друг и достал сигарету.

- Нет. Сука, он что-то задумал. Наверняка, ждет, когда мы расслабим булки. Тогда и нанесет удар. Не та семейка. Просто так Андрей смерть брата не оставит. – Остановился возле кресла и упал в него, прикрывая глаза. За семь дней, что Амалии не было рядом, я превратился в один сплошной нерв, но трахать других девок не хотел. Она нужна была. Чертова ведьма! Мелкая журналюга засела под ребрами и в области паха, и это бесило еще больше, чем бездействие Зарецкого.