Не в том смысле, что в этом доме. Это невозможно. Где-то рядом, чтобы можно было несколько дней подряд проводить вместе… В такое счастье невозможно поверить. Раньше с ним такого не случалось. Джулиан посещал любовниц только ради секса, ему никогда не хотелось просто провести с ними время. Проклятие! Сейчас он мечтал рассматривать вместе с ней книги по орнитологии, вместе искать птиц, которых она видела в лесу. Возможно, рассказать что-то новое. Смотреть, как она смеется и удивляется. Сделать что-то, чтобы в глазах не было печали, которую он так часто замечал.

Мисс Дэвентри ему отказала. Она даже не оставила ему надежду, что может передумать. Она сказала это твердо и спокойно. Ни слез, ни упреков. Кажется, она даже не удивилась.

Ни один фрукт не заслуживает участи быть съеденным.

Эта фраза тронула тайные струны его души, вызывая чувство стыда. Черт, ведь это правда. Ведь в такой ситуации женщина должна чувствовать себя уязвленной. Общественное мнение осуждает именно женщину. Мисс Дэвентри решила, что ради него не стоит рисковать всем. Он заверил ее, что она может чувствовать себя в безопасности, и должен держать слово.

Ее неопытность не давала ему покоя. Джулиан не сомневался, что проведет бессонную ночь, размышляя, как исправить такое положение вещей.

Достаточно! Он дал слово, что не намерен соблазнять ее. Ежевику из меню необходимо исключить.



Последующие несколько дней Джулиан был полностью погружен в работу. Он занимался делами имения, составляя список того, что должно быть сделано до наступления зимы. Какие постройки следует отремонтировать, какие деревья спилить, каких работников переселить. Он часто брал с собой Дэйви и старался как можно реже встречаться с мисс Дэвентри. Они виделись только за завтраком и ужином, но при этом всегда в обществе Сирены или кого-то из домашних. Они обменивались лишь приветственными фразами «доброе утро» и «добрый вечер», стараясь не смотреть друг на друга.

«Все складывается очень хорошо», — думал Джулиан, когда спустя десять дней после сцены у ежевичника садился в приготовленную для него коляску. Мисс Дэвентри занималась своими обязанностями, для которых ее и наняли: исполняла поручения леди Брейбрук, давала уроки Дэйви, присматривала за Лизи и Эммой во время уроков музыки, говорила с ними по-французски и по-итальянски и, если верить Сирене, оказывала неоценимую помощь в подготовке неминуемо приближающегося летнего бала. Сегодня утром по поручению Сирены она отправилась в магазин за шелком. Вместо того чтобы отправиться верхом на встречу с сэром Джоном Постелтоном, Джулиан велел подготовить экипаж, чтобы подвезти мисс Дэвентри до деревни. Как же глупо он поступил!

Говорят же: с глаз долой, из сердца вон. Так и следовало себя вести.

Выезжая со двора, он думал, почему же эта неудавшаяся попытка завоевания женщины не идет у него из головы? Завоевания? Более глупого слова нельзя и представить. Мисс Дэвентри была не из тех женщин, которых завоевывают. Но он по-прежнему хотел ее. Это была не единственная причина, по которой он предложил подвезти ее. Он мечтал остаться с ней наедине, говорить с ней. Возможно, подразнить ее или поддеть каким-то высказыванием. Должно быть, он сошел с ума. Джулиан очень беспокоился, что она и близко не подойдет в коляске и наверняка отвергнет его предложение.



—

Звякнул дверной колокольчик, и Кристи вошла в магазин. После яркого солнечного света глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему в помещении. Она огляделась. Многочисленные полки были доверху заполнены всевозможными товарами, начиная от обуви и заканчивая сырами. Более дорогие вещи, как чай и специи, были выставлены на закрытом прилавке и доставались мистером Уилкинзом по требованию покупателя.

Чуть в стороне с потолка свисали огромные куски нежного окорока, в воздухе витал удивительный аромат свежевыпеченного хлебы. Помещение сияло безупречной чистотой. Маленький аккуратный человек за прилавком пристально оглядел Кристи, но, узнав ее, расслабился и слегка поклонился.

— Добрый день, мисс Дэвентри, — улыбнулся он. — Чем могу служить?

— Добрый день, мистер Уилкинз, — ответила Кристи. — Мне нужен шелк с вышивкой для ее светлости и батист для меня. — Необходимо сшить новые носовые платки.

Мистер Уилкинз засуетился, и скоро перед ней лежали несколько рулонов ткани. Кристи достала образцы, которые дала ей леди Брейбрук, и принялась тщательно изучать материал. Может, что-то голубое? Да. Только не столь яркого оттенка. Небесно-голубое? Кристи открыла рот, чтобы попросить поднести рулон к окну, но в этот момент зазвенел колокольчик, и дверь открылась.

Мистер Уилкинз, достававший рулоны с батистом, повернулся к входу и недовольно поджал губы, словно увидел что-то неприятное.

— В чем дело?

Его холодный тон неприятно резал слух, и Кристи обернулась посмотреть на вошедшего.

Она невольно застыла в оцепенении.

В гостиной в Амберли висели миниатюрные портреты всех отпрысков леди Брейбрук. Дети были изображены в возрасте пяти лет и были удивительно похожи друг на друга: все темноволосые, со светящимися синими глазами.

Сейчас перед ней стоял словно оживший портрет Алисии. Те же черные кудри и яркие глаза, только кожа благодаря солнечным лучам приобрела золотистый оттенок.

— Ну? — раздраженно спросил Уилкинз. — Что тебе надо?

Девочка, стоящая в дверях, заметно нервничала.

— Пожалуйста, сэр… пожалуйста, пакет булавок для мамы и розовые ленты. — Голос становился все тише. — У меня есть деньги. — Малышка разжала руку и протянула продавцу шиллинг.

На лице мистера Уилкинза появилось недовольное выражение.

— Тебе придется подождать. Я должен обслужить эту леди.

— Не стоит беспокоиться, мистер Уилкинз, — поспешила вмешаться Кристи. — Я все равно еще не выбрала. Обслужите девочку.

— Что ж, — проворчал тот и достал пакетик с булавками. — Вот. Но ленты не трогай. Я не позволю перепачкать мне весь товар, пока ты будешь их выбирать.

Давно похороненные ею воспоминания вновь всплыли в памяти.

Девочка промолчала, лишь вздохнула и протянула деньги.

— Мистер Уилкинз, — произнесла Кристи, стараясь унять волнение, — уверяю вас, у меня чистые руки. Позвольте мне посмотреть все ленты, а девочка укажет на те, что ей понравятся.

Лицо продавца порозовело.

— Не стоит беспокоиться, мисс Дэвентри, — начал Уилкинз, — поверьте…

В этот момент открылась дверь, но Кристи не стала поворачиваться.

На лице лавочника появилось подобострастное выражение.

— Мистер Постелтон! Мисс Энни! — Уилкинз сорвался с места и, низко кланяясь, побежал к входу.

Мисс Энни… Кристи посмотрела через плечо на девушку, которую иногда видела в церкви. Энни Постелтон, как обычно, начала приветствие с «ой!» и прошла внутрь. Удивительно, как не рухнул потолок этого магазина, когда под его сводами одновременно оказались молодая леди и девушка, которой лорд Брейбрук предлагал стать его любовницей. А о девочке и говорить не приходится.

— Ой, мистер Уилкинз! — сказала Энни. — У меня так много дел! Вы же знаете о бале в Амберли! Ой, мне необходимо новое платье, так что я хочу взглянуть на ваш шелк!

— Разумеется, мисс Энни! — залебезил Уилкинз. — Только скажите, какой цвет вам угодно, и я немедленно принесу!

На этом терпение Кристи лопнуло.

— Пожалуйста, вот ту коробку, сэр!

Все повернулись и посмотрели на нее с удивлением.

— И мне бы не хотелось заставлять леди Брейбрук ждать, мистер Уилкинз.

Мистер Постелтон смерил ее взглядом:

— В чем дело? Гувернантка Брейбруков, если не ошибаюсь?

— Гувернантка мисс Трентам, — поправила его Кристи.

Губы мисс Постелтон растянулись в кривой усмешке.

— Ой, да. Гувернантка. — Она одарила Кристи презрительным взглядом и повернулась к прилавку. — Я не задержу вас надолго, мистер Уилк…

Но тот уже выкладывал на прилавок коробку с лентами.

— Спасибо, — сказала Кристи и чуть наклонилась к девочке с улыбкой. — Нравятся розовые? А как тебя зовут?

Малышка подняла глаза и кивнула.

— Нан, — прошептала она.

За спиной раздался громкий возглас:

— Ой, правда! Нед! Видишь, кто это? — Мисс Постелтон громко рассмеялась. — Боже милостивый!

Нан задрожала. В душе у Кристи закипала ненависть. Она вспомнила, господи… Она вспомнила, как люди в Бате перешептывались, когда видели ее, вспомнила всех продавцов в магазинах, которые упорно ее не замечали и всегда делали вид, что забыли арифметику, когда отсчитывали сдачу. Тогда она ничего не могла понять. Но сейчас все понимала, и достаточно хорошо. И эта бедная малышка… Сколько ей лет? Пять? Шесть? Уже вынуждена терпеть осуждения.

Кристи мило улыбнулась:

— Как дела, Нан? Я мисс Дэвентри. Служу в Амберли. — Она выбрала несколько лент розовых оттенков из коробки на прилавке, на котором Уилкинз уже раскладывал ткани для мисс Постелтон. Кристи делала вид, что не обращает на них никакого внимания, хотя краем глаза заметила, что Нед Постелтон поглядывает на нее через плечо.

Нан внимательно разглядывала ленты, стараясь не касаться их руками.

— Вот эти, — наконец, прошептала она.

Ленты были превосходного глубокого цвета, почти малинового.

— Очень красивые, — сказала Кристи. Этот оттенок великолепно подойдет к ее темным кудряшкам. — Это для тебя? Будет очень красиво.

Нан кивнула:

— Потому что я хорошо себя вела.

«Такое незатейливое удовольствие», — подумала Кристи. Она убрала остальные ленты в коробку и бросила взгляд на мистера Уилкинза, который крутился вокруг мисс Энни, нахваливая ее безупречный вкус. Мисс Постелтон морщила нос, недовольная качеством желтой ткани и оттенком бледно-розовой.