Тони, сочтя вопрос риторическим, сидел, как каменное изваяние. Однако костяшки пальцев на руках, сжимавших руль, неожиданно стали белыми, а нога сильнее вдавилась в педаль акселератора.

– Отец всегда делал между нами различия, – продолжал Коул. – Я был для него золотой мальчик, Крейн – мальчик для битья. Почему, – до сих пор теряюсь в догадках. В какой-то степени это объясняет ожесточенность Крейна. Не извиняет, но объясняет, – в мрачной задумчивости закончил он.

Тони нагнулся, вытащил из кобуры у лодыжки револьвер сорок пятого калибра и вручил Коулу. Затем извлек из бардачка обойму и тоже отдал своему спутнику.

– Твой брат хорошо стреляет?

– Он вырос среди оружия. Я раз был свидетелем, как он повалил оленя выстрелом в сердце на расстоянии пятидесяти ярдов. Он может туманным утром за полчаса настрелять штук двадцать уток. Но еще лучше Крейн владеет охотничьим ножом. Мы так обычно на кроликов охотились. Он сносил зверьку голову с расстояния десяти футов.

Некоторое время они ехали молча. Тони лавировал на «кадиллаке» между машинами, везущими своих хозяев домой, в пригород.

– Милано сказал, что пошлет на ранчо своих людей, – сообщил Коул. – Сам обещал подъехать позже, после того как обезопасит свою задницу.

– Ничего другого я от него и не ожидал, – презрительно бросил Тони.

– Этот лейтенант тебе не симпатичен?

– La culebra, – буркнул Тони.

– Змея? – пытался разговорить своего напарника Коул.

– Так его называют в департаменте. За глаза, конечно. Никто не станет умышленно дразнить такую ядовитую тварь, как Милано.

– Ты раньше работал в полиции?

– Si, давно ушел оттуда, но у меня остались там amiqos. Рика Милано в департаменте недолюбливают. Непорядочный человек – высокомерный, неприветливый, хитрый, алчный. Никогда не знаешь, в какой момент он ужалит. Он способен действовать так же подло и грязно, как ползучая una culebra. Я, конечно, отношусь к нему предвзято, но пойми меня правильно. Разве можно простить ему то, как он обошелся с Мирандой? Жестоко и без всякой на то необходимости.

– А что произошло? – Коул почувствовал, как его руки сами собой сжались в кулаки.

– Они ведь были почти помолвлены, знаешь, да? Во всяком случае, Миранда так думала. Они считались чуть ли не самой популярной парой в Сан-Антонио. Как это называется… А, ну да, «любимчики прессы». За ними всегда ходила глупая mujer, ну та, которая пишет для светской хроники. Милано гулял на стороне, потрясая своей эмблемой, чтобы заглушить слухи. Наконец им заинтересовалась девушка из богатой семьи, но с подмоченной репутацией. Их стали видеть вместе, однако лейтенант пригрозил газетчикам, и те помалкивали о его похождениях.

Думаю, он удерживал подле себя знаменитую тележурналистку, чтобы оставаться в центре внимания до тех пор, пока наконец-то не заполучит чековую книжку на несколько миллионов долларов. И он сыграл свою роль до конца.

– Что ты имеешь в виду? – сдавленно спросил Коул.

– Миранда… как это говорят? Узнала обо всем последней. Прочитала в утренней газете о том, что ее жених женился на другой женщине. А ей в тот вечер нужно было выступать по телевидению.

Коула захлестнула волна неукротимой ярости. Он был очень зол на Милано за то, что тот пытался разрушить его жизнь, но чувству, которое он испытывал теперь, просто не было названия.

– Как же мог он так поступить? Неужели у него не было к ней никаких чувств?

– Кто знает? – пожал плечами Тони. – Мне кажется, он вообще не способен любить. Если у него и есть какие чувства, он использует их исключительно для осуществления своих честолюбивых планов приобрести богатство, славу, власть…

Тони что-то злобно пробормотал еще по-испански.

– Посмотри, что он сотворил со своей сестрой. Конечно, и ты, и я были бы в ярости, узнав, что твоя или моя сестра сначала была чуть не изнасилована, а потом превратилась в порнозвезду. Но он, вместо того чтобы просто защитить ее честь, думал только о том, как бы использовать свою месть с выгодой для себя.

Коул готов был выместить кипевшую в нем злость на щитке управления кулаком, но вовремя одумался и ударил открытой ладонью. Тони даже глазом не моргнул.

– Жаль, что я не знал этого раныце.

– Для чего? – Гнев Тони уже поутих. – Чтобы приложиться кулаком к нему вместо моей машины? Ты никогда ничего не добился бы этим, да еще навредил бы себе. Он того не стоит. Рик Милано все равно заплатит за свою подлость, и это наказание будет ощутимее, чем физическая боль.

– Я в это не верю. Не верю, что на свете есть справедливость, что жизнь каждому воздает по заслугам.

Тони кивнул в знак согласия.

– В общем-то ты прав, однако на этот раз лейтенант Милано как следует рассердил кое-кого из влиятельных людей. Он вскоре поймет, что все это время наживал себе врагов, вместе того чтобы заводить друзей.

Коул указал на поворот, и беседа прекратилась. По мере приближения к цели поездки в обоих мужчинах росло напряжение. Коул постоянно подгонял Тони, хотя стрелка спидометра показывала уже почти восемьдесят пять миль в час.

– Знаешь телефон брата?

Коул отрицательно мотнул головой. Тони позвонил в справочную, затем набрал номер, который ему дали, но ответа не получил. Оба понимали, что это ничего не значит. Коул вспомнил про Буббу.

– Может, попросить его, чтобы съездил к дому Крейна и посмотрел, на месте ли его машина, – сказал он.

Тони воспринял его предложение скептически.

– А на него можно положиться? Он не станет предпринимать ничего лишнего?

Коул понял, что имел в виду его напарник.

– Он сделает все, как я скажу. Я готов доверить ему свою жизнь.

Тони кивнул. Коул набрал номер и спустя некоторое время положил трубку, недоуменно глядя на телефон.

– Занято, – пробормотал он, охваченный недобрым предчувствием.

Глава 23

Оцепенелость пригвоздила Миранду к каменным плитам дорожки. Глаза словно приклеились к вырезанной надписи на стволе дерева. Откуда Крейну известно это ее имя? Вопрос подтачивал ее ни на чем не основанную уверенность в невиновности Коула.

– Ну как, Рэнди, нравится? – Он произнес ее имя с какой-то маниакальной протяжностью. Голос со знакомыми интонациями, почти что голос Коула, звучал как насмешка.

Не получив ответа, Крейн тряхнул ее за руку, которую по-прежнему крепко сжимал.

– Красиво получилось, да?

Миранда удержалась от колкости, которая готова была слететь с языка. Лучше уж ему польстить – чтобы усыпить бдительность.

– Ничего красивее я еще не видела, – сухо отозвалась девушка, не в силах придать голосу теплоту.

Однако ее ответ, по-видимому, удовлетворил Крейна, ибо он ослабил хватку и подтолкнул Миранду к дому.

– Да, я сегодня долго над этим трудился, думая о нас с тобой. Я знал, что ты вернешься ко мне. Мы ведь так и не закончили, – нагло добавил он.

От его слов Миранду затошнило и бросило в дрожь; оцепенение сменилось нервным возбуждением. Может быть, тяга к насилию в нем гораздо сильнее, чем она предполагала.

Крейн подтащил Миранду к дому, грузно поднялся по ступенькам и протянул руку, чтобы открыть дверь. Он склонял голову совсем как Коул. У девушки защемило сердце. Она приказала себе сохранять хладнокровие, пока не появится возможность выбраться из западни.

Помощь пришла оттуда, откуда ее и следовало было ожидать.

Они услышали злобный лай, и оба одновременно повернули головы на звук. Из-за угла стремительно выскочил комок золотистой шерсти и повалил Крейна на деревянный пол. Миранда, у которой по-прежнему были связаны за спиной руки, всем телом навалилась на притолоку, чтобы не оказаться на полу вместе со своим похитителем.

Регги стоял на груди Крейна и, скаля зубы, рычал ему прямо в лицо. Крейн от страха выпучил глаза, но Миранда слишком поздно сообразила, что он боялся не собаки, а опасался потерять ее. И когда она, неловко повернувшись, попыталась броситься за угол, он тут же схватил ее за ногу. Миранду пронзила резкая боль, которую тут же вытеснили из сознания рычание, скрежет когтей по деревянному полу, треск рвущейся материи и тошнотворно сладкий запах свежей крови.

– Это пес тебя напугал? – Голос Крейна оставался убийственно спокойным, хотя Регги ожесточенно кромсал его ногу. Миранда в изумлении разглядывала лицо Крейна. Он не чувствовал боли. – Я избавлю тебя от него.

Крейн неторопливо вытащил нож из висевших на поясе ножен и, прежде чем Миранда успела раскрыть рот, молниеносным движением кисти полоснул Регги но нижней части морды. Из глубокой раны фонтаном брызнула кровь, но пес и не думал прекращать атаку. Крейн занес назад окровавленную руку, собираясь прикончить Регги.

– Не надо! – закричала Миранда.

Рука Крейна застыла в воздухе. Он перевел на Миранду угрожающий взгляд. У нее замерло сердце, когда она заглянула в его глаза. Две пустые серые дыры. Ничего более жуткого ей в жизни видеть не приходилось.

С ножа стекали капли крови. Кровью были пропитаны его искромсанные джинсы. Кровью человека и собаки.

– Пойдем в дом, оставим его здесь.

– Нет. – Крейн нахмурился. – Его лай будет привлекать внимание. И потом, он будет докучать ей, когда она приедет. Он ее ненавидит.

Если Сейбл здесь нет, а ее нет, значит, у Миранды в запасе есть немного времени. Это придало девушке мужества.

– Послушай, ведь если ты убьешь его и оставишь валяться здесь, любой, кто будет проходить мимо, заподозрит неладное. Не лучше ли запереть его там, в конюшне?

Крейн подумал немного и, прищурившись, заявил:

– Ты пойдешь со мной.

Он взял ее за руку, и Миранда не сопротивляясь последовала за ним. Крейн шел, волоча ногу, которую продолжал терзать Регги. По дорожке тянулся кровяной след. В сарае Крейн, взмахнув ножом, отогнал от себя собаку. Миранда, опасаясь, что он убьет пса, взволнованно проговорила:

– Пойдем скорей. Нужно обработать ногу.