Анна Грейси - Беспечный повеса

– Да, Пруденс, почему? Я думаю, что это замечательный план, – с воодушевлением сказала Грейс, прыгая по дорожке.

Пруденс строго посмотрела на сестру, призывая к порядку. В этом плане нет ничего замечательного. Это просто смешно! Она торопливо шла по парку, пытаясь отыскать глазами ландо с сестрами. К несчастью, народу было так много, что ничего нельзя было разглядеть в толпе.

– Боюсь, ваш кучер заблудился.

– Хокинс не может заблудиться. Кроме того, с вашими сестрами мой кузен. Так что не меняйте тему. Мы обсуждаем нашу помолвку, – спокойно сказал лорд Каррадайс.

Пруденс резко остановилась.

– Тише! – Она оглянулась вокруг. – Вас могут услышать. Поскольку никто не знает, что вы шутите, мы действительно окажемся в сложном положении.

– Меня не волнует, если кто-то услышит, – пожал плечами Гидеон.

– А меня волнует!

Взяв ее за руку, он посмотрел ей в глаза и улыбнулся знакомой улыбкой, от которой мгновенно таяло ее сопротивление. Пруденс вырвала руку.

Он немного понизил голос:

– Мы с Грейс согласны. Вашим сестрам нужно выйти в свет до того, как у дедушки заживет лодыжка. Но поскольку дядя Освальд решительно настроен выдать вас замуж первой, а мистер Оттерботтом в Индии возможно, стал причиной несварения желудка у какого-нибудь тигра...

– Оттербери! – поправила Пруденс. – Нет! – Она посмотрела на сестру. – Ты все разболтала?!

– ...или встал поперек дороги какому-нибудь несчастному слону, – невозмутимо продолжал лорд Каррадайс, – вам нужен мнимый жених, чтобы расстроить глупые планы дяди Освальда относительно ваших сестер. Поэтому я смиренно предлагаю вам свои услуги.

– Смиренно! – фыркнула Пруденс. – Это невозможно!

– Почему? Я часто бываю смиренным. И вообще, я крайне застенчив. Спросите любого! Меня считают самым почтительным...

– Я хотела сказать, что невозможно то, что вы предлагаете, – прервала его болтовню Пруденс. – Я не собираюсь этого делать.

– Почему? Грейс я понравился. Вам понравился. Даже дяде Освальду...

– Грейс – впечатлительный ребенок, которого легко ввести в заблуждение! – перебила его Пруденс, не обращая внимания на возмущенный возглас девочки, и с горячностью продолжила: – Вы не можете утверждать, что понравились дяде Освальду. Он вас презирает. Он называл вас прохвостом и небритым шалопаем!

Он провел рукой по подбородку.

– Как видите, я воспользовался бритвой.

– Он еще называл вас нахалом, грубияном и мошенником!

– Брань на вороту не виснет, – беззаботно отмахнулся лорд Каррадайс. – К тому же интонации у сэра Освальда были совсем другие. Человек его возраста в столь ранний час чувствует себя не лучшим образом. Думаю, вы скоро заметите, что он решительно переменился.

– Ну да! – забыв об этикете, отрезала Пруденс. – С чего бы это ему резко менять свое мнение?

Лорд Каррадайс ухитрялся одновременно казаться грешником и невинным ангелом.

– Во всяком случае, – с опозданием добавила Пруденс, – мне вы не нравитесь!

Он укоризненно покачал головой, в его темных глазах притаилась улыбка.

– Ох, Пруденс, а я думал, вы правдивая девушка! Значит, все герцоги побоку?

Пруденс почувствовала, что под его настойчивым понимающим взглядом заливается краской. Вдруг разволновавшись, она отвернулась. Он ей не нравится! Нисколько! Ей не может понравиться такой легкомысленный человек! Ни в коем случае!

– Я уверен, что понравился вам, – проговорил он. – Я очень милый, вы это узнаете. Грейс полюбила меня за несколько минут. Правда, мисс?

Ее вероломная сестренка с восторгом кивнула.

– Даже сэр Освальд полюбил меня, стоило ему познакомиться со мной поближе. Видите, я меняюсь на глазах...

– Даже слишком быстро! – возмутилась она. – Я не давала вам позволения называть меня по имени. Я для вас мисс Мерридью, сэр! И я не хочу фальшивой – или любой другой – помолвки с вами! Пойдем, Грейс! Идем, Джеймс! – Махнув рукой лакею, она потащила за собой упирающуюся Грейс.

Гидеон шел рядом. На ее три торопливых шага он делал всего один.

– Знаете, теперь немодно бегать по парку.

– Я не бегаю! – Пруденс с достоинством замедлила шаги.

– Нет? – спросил он, словно это был самый обыкновенный разговор. – Вы хотите сказать, «мчаться» – более подходящее слово. Я так не думаю, но...

– Я не желаю обсуждать с вами свои слова, – холодно ответила Пруденс, потянув вперед хихикающую сестру.

– Да? А что вы будете со мной обсуждать? Я готов говорить обо всем, о чем хотите.

Его низкий голос напомнил о тех мгновениях, когда из ее головы улетучились все здравые мысли и тело захлестнули восхитительные ощущения. А душу наполнили недопустимые грезы...

Пруденс не могла заставить себя ответить на его вопрос. Смехотворная ситуация, сердито думала она. Все равно что спасаться бегством от тигра, только тигр размашисто шагает рядом, добродушно подшучивая, и смотрит на нее так, что ее в жар бросает. От ярости, конечно. Она стремительно шла к выходу, рядом шел лорд Каррадайс, с другой стороны подпрыгивала Грейс, позади шествовал лакей Джеймс.

Она вдруг что-то вспомнила и нахмурилась.

– Почему вы назвали планы дяди Освальда глупыми? – спросила она и тут же прокляла себя за собственную глупость.

– Выход в свет ваших сестер никак не повлияет на вероятность вашего собственного замужества, – прямо посмотрел на нее Гидеон. – Красавице незачем беспокоиться о привлечении поклонников. Сэр Освальд – человек предприимчивый. И если в бочке меда есть ложка дегтя, он подсластит горечь хорошим приданым.

Слова обожгли ее, словно пощечина. Не то что она не отдавала себе отчета в том, что она невзрачная и нежеланная, она знала это всю свою жизнь. И все же без всякого умысла брошенные слова ранили ее... глубоко и больно.

Это – предупреждение, что она весьма глупо забыла об этом, сказала себе Пруденс. У этого человека довольно мощи, чтобы сломать ее защитные барьеры. Они едва познакомились, а он уже обидел ее беззаботно произнесенными словами, которые – она это знала – были правдой.

Не только ее щеголеватый дядя и лондонская модистка считали ее слишком невзрачной. Так сказал повеса, который знает толк в этом деле. Человек, который поддразнивал ее по любому поводу. Поддразнивал. Флиртовал. Заронил в ее душу глупые неосуществимые мечты. Заставил ее почувствовать себя привлекательной, желанной, почти красивой.

А потом сказал, что она ложка дегтя в бочке меда.

Как она могла подумать, что он добр?

Ей не нужно его притворное восхищение. Не нужно ни глупых обманчивых грез, ни фальшивой помолвки. Она обручена с Филиппом. С Филиппом, которого не волновала ее внешность и который подарил ей кольцо. Четыре с половиной года назад.

Она устремилась вперед, моргая, чтобы отогнать подступившие к глазам глупые слезы. У нее перехватило дыхание. Только бы не расплакаться, это будет так унизительно.

Она споткнулась о булыжник, и Гидеон тут же поддержал ее.

– Что случилось? – спросил он. – Что я...

Она сердито стряхнула его руку.

– У меня голова разболелась. Оставьте меня в покое, – резко сказала она. – Уходите! – Пруденс услышала собственный хриплый голос. – И впредь держитесь от меня подальше, лорд Каррадайс! И от моих сестер – тоже! – Схватив Грейс за руку, она заторопилась прочь.

Гидеон изумленно смотрел ей вслед.

– Что я... – Он посмотрел на лакея и увидел такой презрительный взгляд, что остолбенел. – Что я такого сказал?

Но лакей только покачал головой и пошел вслед за девушками.

– Я всего лишь предложил делать вид, что мы помолвлены, чтобы ее чертовы сестры могли выходить в свет. – Войдя в столовую, Гидеон увидел, что кузен уже сидит за столом, уставясь невидящим взглядом на стоящую в центре стола серебряную вазу с фруктами. – А она прогнала меня и в гневе убежала!

Это было больше чем приступ гнева. Что, черт побери, он такого сказал? Почему она так расстроилась?

– Весьма огорчительно, – ответил Эдуард. – Можно подавать обед?

Гидеон нахмурился. Эдуард, кажется, поглощен собственными мыслями. Вероятно, вихрь лондонской жизни несколько ошеломил его. Но у Гидеона не было времени беспокоиться о кузене. Его слова расстроили Пруденс, и он никак не мог понять – чем. Он постоянно прокручивал в голове их разговор и все равно ничего не понимал.

Нужно выбросить это из головы. Женщины – странные создания и часто расстраиваются непонятно из-за чего. Но почему-то разговор с Пруденс не выходил у него из головы. Гидеон решил посоветоваться с кузеном.

– Я думал, что она именно этого хочет, а она при всех повела себя так, будто я ее смертельно обидел. – Он развернул салфетку и вопросительно посмотрел на герцога. – Даже ее лакей был мрачнее тучи. У меня что, дурная слава?

– Я так не думаю, – покачал головой герцог. – Ты большой любитель пофлиртовать и порой чересчур свободно обходишься с чужими женами, хотя следует признать, они сами вешаются тебе на шею. Но чтобы о тебе шла дурная слава? Нет! Что именно ты ей сказал?

Гидеон расстроенно развел руками.

– Я просто заверил ее, что ее сестры никак не повлияют на ее шансы выйти замуж. Красавица всегда найдет поклонников. И что если в бочке меда есть ложка или ложки дегтя, то сэр Освальд может подсластить горечь хорошим приданым. А она повела себя так, будто я ее оскорбил! – Он покачал головой и, не глядя, положил себе на тарелку что-то с ближайшего блюда. – Кстати, прости, что я навязал тебе ее сестер, но мне хотелось остаться с ней наедине.

Герцог поднял на него глаза и улыбнулся странной улыбкой.

– Ничего. Я не обиделся. Совсем наоборот. – Он задумчиво вздохнул и положил себе на тарелку крабов.