— Как-то неудобно…

— Вероника разрешила, я звонил, спрашивал.

— Ура, — довольно крикнула я и, неожиданно для самой себя, кинулась обнимать Клима.


*** *** ***

Громкая музыка, свет софитов и клубы пара, все было настолько нереально дико и, в то же время, круто. Я понимала, как безумно скучала по таким местам, ведь раньше мне приходилось в клубах бывать чаще. Тогда мы с мужем жили этим, сейчас же я предпочитала личное заточение. Но не сегодня.

С выбором одежды я долго не мучилась, а практически сразу определила, что надеть, заприметив в гардеробе Ники красивое черное платье длиной до середины бедра, с длинными рукавами и полуоткрытой спиной, которую я прикрыла подкрученными локонами. Так как мы собирались выпить, то решено было вызвать такси, и вместо туфель я обула полусапожки на высоком каблуке.

И вот, пропустив по паре шотов, я извивалась в танце, полностью отдавшись музыке, и не думая абсолютно ни о чем. Я кружилась, покачивая бедрами, делала изящные взмахи руками, и просто наслаждалась реальностью, отбросив грустные мысли на потом.

Почувствовав знакомые руки на своей талии, я сделала то, что хотелось мне именно в данную секунду. Резко развернувшись, я впечаталась в манящие губы, и утонула в сладком поцелуе такого надежного и нужного мужчины. Клим — вот, чего мне сейчас хотелось.

Глава 20

Клим.

— Доброе утро, — неожиданно услышал нежный голосок Любаши и тихий шорох простыней. По всей видимости, я снова уснул и не заметил, когда любимая проснулась. Открыв глаза, я наткнулся на… Черт, что же такое, я наткнулся на темноту, просто пелена, и ни единого потока света.

— Доброе, — сдавленно ответил и прикрыл глаза, потирая их пальцами. Снова услышал шорох, кровать прогнулась, и наступила тишина. Я рукой провел по тому месту, где только что лежала девушка, и, не нащупав ее, окликнул: — Люба…

— Клим, я не должна была… — неуверенный дрожащий голос не сразу привел меня к нужным мыслям. — Это…

— Люба, вернись, пожалуйста, ко мне, — попросил я, выставив левую руку вперед, и почувствовал, как кровать снова прогнулась, а через секунду теплое нежное тело коснулось моего крепкого. — Ты что, малышка, испугалась? Ничего же не было, мы просто спали рядом.

— Просто, — она замялась, боясь озвучить свою мысль. — Просто ты… Не важно.

Люба попыталась снова подняться, но я удержал ее, требуя ответа.

— Просто, как будто я здесь лишняя…

— Глупая, — выдохнул я, не в силах слушать этот бред. — Фуф, Любаш, прости, у меня просто голова с ночи болит, поэтому так, — я не смог сказать правды, ее бы это напугало. Черт, я сам испугался, ведь нихрена не вижу, и надеялся лишь на то, что зрение сейчас вернется, и я смогу… — Аааа, сука, как жеее…

— Что такое, Клим? — услышал взволнованный вопрос, но ответить не смог, меня пробила очередная резкая боль в глазах, отдающаяся где-то в затылке.


Тишина, лишь тихое пиканье, которое я не сразу смог различить, и только специфический запах дал понять, где я нахожусь. Больница. И это все. Я не помню, что произошло, как здесь оказался, и даже не знаю, есть ли со мной кто-то. Слегка поморщившись, ощутил повязку на глазах и легкое неудобство в той же области.

— Клим, ну, слава Богу, сейчас, сейчас, милый, я врача позову, — по руке скользнули тонкие пальчики, по всей видимости, все это время находящиеся на моем плече.

— Лю… Люба… — начал говорить я, но во рту пересохло, и слова давались с трудом, как вдруг я почувствовал что-то холодное около губ и лизнул это, захватив заодно и…

— А вот пальцы мои кушать не нужно, — с толикой улыбки сказала девушка и носом уткнулась в мой нос.

— Малышка, я так рад, что ты здесь, — как только смог, прошептал я, наслаждаясь приятным запахом Любаши.

— Я не могла тебя бросить.

— Спасибо тебе, спасибо. — Почувствовал, что девушка кивнула, а потом немного отстранилась и снова льдом провела по губам. — Расскажи, что произошло?

И она рассказала с самого начала, как мы проснулись утром, и как меня резко пронзила боль, а потом она вызвала скорую. Как часами ждала прихода врача после операции, и как волновалась, чтобы ничего плохого не случилось.

— Я так переживала, Климушка, так переживала, — говорила Любаша, уткнувшись мне в ладонь. — Тебя так скрутило от боли, я думала, с ума сойду, пока эти врачи приедут, а ты — такой мужественный, все вытерпел, все.

Почувствовал горячую каплю на руке и, положив свою руку девушке на шею, приблизил к себе, пытаясь хотя бы ощутить ее дыхание на своем лице:

— Не плачь, милая, не нужно, уже все хорошо. Слышишь?

Она быстро закивала, а потом сама прижалась к моим сухим губам.

— Так-так-так, — послышался мужской голос, и Люба тут же отстранилась от меня, а я тяжело вдохнул, ощущая горечь от утраты тепла любимых губ.

— Клим, это доктор, который делал тебе операцию.

— Меня зовут Федор Николаевич. Судя по довольной улыбке, пациент идет на поправку.

— Дай Бог, — прошептала девушка, а доктор хмыкнул и, по моим ощущениям, подошел ко мне ближе.

— Ну что ж, Клим Андреевич, сделаем Вам перевязку.

— Федор Николаевич, Вы скажите, что конкретно со мной произошло, — попросил я, до сих пор не зная реальную причину того, почему я оказался здесь. Какой диагноз заболевания моих глаз?

— Знаете, в Вашем случае вообще точного диагноза нет, — доктор замолчал, а потом обратился к девушке. — Люба, извините, пока перевязка, Вам лучше выйти.

— Конечно. Я скоро, Клим, — и прежде, чем уйти, она снова наклонилась ко мне и коснулась губ в невинном поцелуе.

— Так вот, — продолжил Федор Николаевич. — Могу сказать одно, Вы родились в рубашке, Клим. Скажите, я, верно определил, Вы сразу потеряли зрение?

— Да, была жуткая темнота.

— Обычно такой симптом наблюдается при отслоении сетчатки, но в Вашем случае Вы ощутили и резкую боль, которая возникает при закрытоугольной глаукоме. Если честно, не знаю, что Вам помогло, любовь и вера вашей невесты или какое-то чудо, но мы вас спасли, а могло быть иначе.

— А Люба и есть чудо, — негромко произнес я, и добавил. — Невероятно, как все быстро произошло.

— Да уж. Болезнь не спрашивает.

— Спасибо Вам, доктор.

— Невесту благодарите, которая места себе не находила все это время. И позаботьтесь о ней, а то совсем никого не слушает, не ест ничего, худющая, мрак.

Я нахмурился, насколько это позволяла повязка, и пообещал себе проследить за Любой, ведь доводить ее до нервного истощения не собирался. А еще меня порадовал тот факт, что я ей не безразличен, ведь иначе стала бы она сидеть около меня сутками?

— Давайте приступим к перевязке.

Когда доктор снял повязку, перед глазами предстала яркая пелена, говорившая о том, что я иду на поправку. Да, я еще не видел, но картинки были размытые, а в то утро вокруг меня словно ночь была, достаточно пугающая, сейчас же все наоборот.

Когда Федор Николаевич сделал все процедуры и ушел, я задумался о Любе. Она волновалась за меня, значит, я ей не безразличен, и есть шанс на наше общее будущее. Нужно скорее выздоравливать и завоевывать девушку, пока ни один гад не посмел прибрать к своим ручищам мою волшебницу. Да, она, точно, нереальная волшебница, подаренная мне судьбой.

Услышал, как снова открылась и закрылась дверь, и тихие осторожные шаги по полу.

— Уснул мой дорогой, — шепотом, едва слышно предположила Люба и ахнула, услышав мой ответ.

— Нет, жду свою невесту.

— Клим, я это сказала…

— Я знаю, малышка, не нужно оправдываться. Иди ко мне, — попросил я, похлопав около себя по кровати. Она присела, а я приблизил ее маленькую ручку к своим губам, целуя каждый пальчик по очереди. — Спасибо тебе.

— А мне-то за что?

— За то, что рядом, за то, что не бросила в трудный момент.

— Что за глупости, как я могла?

— Ты замечательная, любимая моя.

— Клим, я хотела тебе кое-что сказать, — как-то совсем неуверенно начала она.

— Говори.

— Я очень много думала, пока ты… Пока тебе делали операцию, и ты был без сознания, в общем, я подумала, почему бы и нет. Только прошу, не дави на меня, я и так виню себя, еще даже года не прошло…

— Любаш, ты хочешь сказать, что…

— Да, только жить мы будем отдельно.

— Ты уверена?

— Я не хочу спешить с близостью.

— Ты уверена, что хочешь попробовать построить со мной отношения? — уточнил я.

— Да.

Я крепко обнял ее, не в силах передать эмоции, которые бушевали сейчас внутри меня. И как жаль, что в такой прекрасный момент я не смог увидеть глаза любимой. Так мы пролежали несколько минут, а потом я, опомнившись, вдруг произнес:

— Люба, поднимись, пожалуйста, и задери кофту.

— Что? — выдохнула она, и я понял, что сказал что-то не то.

— Просто кофту. Я хочу понять, насколько ты похудела.

— С чего ты взял, что я похудела?

— Доктор сказал, что ты ничего не ешь.

— Клим.

— Давай-давай, я жду. На правах твоего мужчины, требую!

— Бред, — фыркнула она, но с кровати поднялась. — Трогай, но кофта останется на своем месте.

Я спорить не стал, а, аккуратно приподнявшись, руками нащупал тело любимой и ощутил, как она вздрогнула, едва почувствовав мои касания.

Ладони легли по бокам на бедра, и я медленно начал продвигаться к осиной талии малышки. Ее животик быстро втянулся, я же сделал вид, что не заметил этого, и осторожно продолжил свой путь вверх.

— Одни ребра…

— Не одни.

— Ах да, прости, еще кожа есть, — после этих слов прижал Любу к себе, носом уткнувшись в любимый животик. — Обещай, что не будешь к себе так относиться.