— Держи, — она протянула мне заколку, намекая, чтобы я сам убрал ее волосы, что с удовольствием и принялся выполнять. — Справишься? — негромко.

— Не переживай по этому поводу, — хрипло произнес я, касаясь ее шелковистых волос, бережно собирая их в один пучок, после чего снова рассыпал по ее спине, давая себе возможность насладиться их красотой.

Пальцы пропустил сквозь прядки и наклонился, собрав пригоршню волос, и вздохнул манящий запах, дикую, бурлящую смесь. Настоящий запах моей любимой и мой шампунь на ней, непередаваемое ощущение, которое вызывает бурю возбуждения и эмоций.

Все же, собравшись с мыслями, как оказалось, ненадолго, я смог собрать ее волосы в хвост и заколоть на затылке, тем самым открывая не менее шикарный вид на тонкую, изящную шейку. Постарался выдохнуть так, чтобы не услышала девушка, но и сам заметил на ее коже мурашки, которым способствовал явно не холод. Ибо дом отапливался отлично, и даже зимой можно было спокойно ходить в майке и шортах, но, тем не менее, Люба отчего-то поежилась и немного ближе придвинулась к моей груди.

Теплая. Первая ассоциация после нашего соприкосновения, и это через одежду, я даже боюсь представить, что если мы… черт, как этого хотелось.

Я, не спеша, с особой нежностью немного спустил махровый темно-синий халат, оголяя нежные плечи любимой, наслаждаясь прекрасным видом и слегка задевая кончиками пальцев манящую кожу. Почувствовал, как Люба задержала дыхание и напряглась, а я, не в силах сдерживаться, губами коснулся впадинки между плечом и шеей и с лаской провел языком, слегка прикусил зубами и оставил легкий поцелуй, двигаясь к правому плечику. Оставлял поцелуи на каждом миллиметре ее кожи, а руками несильно сжал предплечья, понимая, что спешу с действиями, но это так сладко — ощущать ее в своих руках.

Продолжая нежную пытку, ладони переместил на узкую талию, сжимая и поглаживая сквозь толстую ткань, а после, не выдержав, положил руки на манящую аппетитную грудь и сжал в томной ласке. Какая же она у нее налитая, упругая. Господи, дай мне сил не сорваться, я только немного наслажусь, и не буду переступать черту. Пока что у нас есть грань, и я не смею ее нарушать, ведь назад дороги не будет, а мне безумно важно, чтобы девушка доверяла мне целиком и полностью.

Услышал ее стон и немного сильнее сжал холмики с торчащими сосками, которые ощущались даже через слой ткани. Сладкая, любимая, возбужденная, она ощущала то же, что и я, и была мягкая и податливая. Слегка наклонила голову влево, отчего мне стало удобнее целовать ее шею, а я сам пальцами начал еще ниже опускать халат на груди, и уже практически спустил его, оголяя шикарные полушария.

— Ееее… мое… Вот это страсть…

Бл*дь, Ника… Как же ты не вовремя!!! Я резко запахнул халат на Любе, а та, в свою очередь, мгновенно подпрыгнула с дивана и взбежала по лестнице, пряча свой стыд. Глупенькая моя, ей нечего стыдиться, особенно учитывая ее данные. Единственное, что меня волновало, так это чтобы она снова не закрылась, не испугалась, а продолжала и дальше себя вести со мной без страха и опасений.

Я немного грозно вздохнул, уперев локти в колени и зарывшись пальцами в свои волосы. Молчал несколько минут, слыша, как Вероника с Колей снимают куртки и проходят в гостиную, располагаясь в одном большом кресле. Я с очередным вздохом провел ладонями по лицу и поднял голову, устремив свой взгляд на влюбленную парочку:

— Спасибо, что пришли вовремя, ребят! — искренне сказал я, понимая, что еще немного, и не смог бы остановиться, а нужно ли это сейчас самой Любе, я уверен не был.

— Мне показалось, наоборот, — неуверенно произнесла Ника, а я махнул головой, отрицая ее слова. Поднявшись, прошел в кухню, собираясь, наконец, накрыть на стол, и вдруг вспомнил, презирая себя, что так и не намазал спину Любаши.

— Ника, поднимись, пожалуйста, к Любе, ей нужно помочь намазать тело, — попросил я, а сам вспомнил красивые плечи, нежную шейку и безумно манящую грудь. Как же мне хотелось ворваться к ней в спальню и продолжить то, что пять минут назад было на диване в гостиной. Раздеть ее полностью, и целовать каждую частичку ее нежной кожи, ласкать руками такое изящное тело, и любить, до беспамятства, столько, сколько бы Люба сама меня об этом попросила.

Прямо вижу ее, распластанную на моей кровати, подо мной, стонущую. Бл*дь, надо успокоиться и отвлечься, нельзя пока, нельзя распускать мысли.

— Конечно, Клим, сейчас все сделаю.

Мы остались с Николаем одни, и он пришел помочь мне подготовиться к ужину, расставляя тарелки, нарезая хлеб, пока я выкладывал в большие пиалы рис по-индийски, запеченное филе в лимонном соке с добавлением красного вина и обычный, но безумно любимый Любой, салат винегрет.

— У вас с Любой все серьезно, Клим Андреевич? — неожиданно прозвучавший вопрос застал меня врасплох, но я не подал вида, но и отвечать не считал нужным.

— То же самое хочу спросить тебя в отношении Вероники.

— У нас — более, чем серьезно, — уверенно ответил мне молодой мужчина, убирая оставшийся хлеб в хлебницу.

— Что бы это могло значить?

— Она беременна…

— Что? Ты… Ты серьезно? — ошарашенно уставился на него, не веря в эти слова. Вероника, порой взбалмошная и стервозная девушка, беременна?

— Да. Серьезнее некуда.

— Какой срок?

— Пять недель.

— Шустро. Будем рожать, — все, что я мог ответить, ведь действительно видел любовь в их паре, и не имел права мешать счастью своей дорогой Ники. — Но с Вероникой я еще поговорю, почему эту прекрасную новость я узнаю не от нее.

— Клим Андреевич…

— Да ладно тебе, называй меня Климом, мы же теперь практически родственники, да и вообще.

— Хорошо. Клим, Вероника очень боялась твоей реакции.

— Моей реакции? Я что, изверг какой-то, или голос на нее постоянно повышаю? — удивился я, не понимая, чем вызван страх моей племянницы, так называть ее проще.

— Нет, она боялась из-за своего возраста. Думала, что ты ее осудишь.

— Бред! Я очень люблю Веронику, и если девочка счастлива с тобой, то я только рад за вас. А ребенок — это счастье!

— Спасибо, Клим, — я лишь кивнул на это и поставил последнее блюдо на стол, когда на ступеньках послышались шаги. — Я тебе ничего не говорил.

— Договорились, — улыбнулся и перевел взгляд на девушек.

Люба уже оделась в спортивный костюм, а Ника что-то ей щебетала, счастливо улыбаясь и размахивая руками. Мда, совсем выросла, невеста, мама, даже страшно становится от того, как быстро летит время. Да и сам я безумно хочу детей, которые будут бегать с криками по двору, а Любаша будет их ругать, если те в чем-то провинятся. Люба… Именно ее хочу видеть в роли матери своих детей, ни какая другая, только она.

Ужин прошел спокойно, девушка то и дело смущенно прятала глаза, а я старался делать вид, что не замечаю этого, дабы не ставить ее в еще более неловкое положение. Мы разговаривали о разных мелочах, о чем-то, вроде погоды, и порой вспоминали работу в салоне, но особо не акцентируя на этом внимание.

Когда с ужином было покончено, и в кухне наведен порядок, Вероника сообщила, что отправляется ночевать к Коле, чему я не смел перечить, ведь у нее под сердцем его ребенок. Только у двери я сказал так, чтобы слышал только мужчина:

— Обидишь Нику — член оторву.

На такой веселой ноте мы и распрощались. Люба, буркнув что-то, вроде «спокойной ночи», отправилась к себе в комнату, которую попросила после той ночевки в одной кровати. Я же еще полчаса просидел в своем кабинете, разбирая кое-какие документы, но когда понял, что глаза требуют отдыха, решил отправиться спать.

Открыв двери, я неожиданно замер и тяжело сглотнул: передо мной стояла Люба, облаченная в шелковый халат, доходящий ей до колен, волосы распущены, легкими прядками обрамляют лицо и ложатся на хрупкие плечи. Красивая, сексуальная, божественная. Но что она делает здесь, в моей спальне?

Я медленно подошел к ней, боясь спугнуть и так не уверенную девушку, и осторожно коснулся рукой ее волос, отодвигая в сторону, тем самым задевая нежную кожу щеки.

— Что ты здесь делаешь? — задал я шепотом интересующий меня вопрос, сам не понимая, что хочу услышать в ответ.

— Разве ты не понимаешь? — подрагивающий голос, придающий мне уверенности, что ей страшно даже просто находиться здесь, не то, что делать какие-то вещи. — Я дарю тебе себя, — и она резко скидывает шелк к своим длинным ногам, оголяя прекрасную изящную фигуру.

Полная, высоко вздымающаяся от тяжелого дыхания грудь, узкая, словно песочные часы, талия, и округлые, безумно возбуждающие бедра. Все это оттенялось золотистым цветом в свете ночной лампы, и я, не имея сил сдерживаться, мгновенно наклонился к ее ногам, поднимая халат и накидывая на женские плечи.

— Иди спать, любимая, — серьезно сказал я, смотря в ее грустные глаза, которые отражали толику облегчения. — И не нужно вестись на слова Вероники, думай своей головой, и слушай свое сердце. Ты слишком мне дорога, Люба, чтобы я тобой пользовался.

Глава 19

Люба.

Я чувствовала себя законченной идиоткой, да зачем я вообще поперлась к нему в спальню, еще и разделась. Дура! Как же мне теперь ему в глаза смотреть-то? Так стыдно. Разговор с Никой подтолкнул меня на такие необдуманные действия, и теперь моя же глупость обернулась мне позором.

«— Любаш, а что это было? — между прочим, спросила Ника, пока мазала мне болезненные места на спине.

— Где? — удивленно спросила я, делая вид, что не понимаю, о чем она спрашивает. На самом деле я сама не поняла, что произошло в гостиной, я слишком расслабилась, дала волю своим непонятным чувствам, потеряла контроль, и тем самым поплатилась — допросом.

— Внизу, когда мы с Колей пришли, а вы там, сидя на диване…