Я проснулась в абсолютном одиночестве, и Джакс избегал меня на протяжении всего дня, оставаясь вне поля зрения, как бы я ни старалась его найти. Уже бывало такое, что парни отвергали меня, но всё равно это задело за живое. Я опасалась, что он причинит мне боль, и была даже не сильно удивлена, но, тем не менее, мне было больнее, чем я ожидала.

Наверняка Джакс подумал, что победа осталась за ним, а может быть, он перестал уважать меня из-за того, что я мастурбировала прямо перед ним — я не знала. Это жутко злило меня, но я подумала: плевать! Мне пришлось напомнить себе, чего я хочу — завершить это турне, забрать свой бонус, а потом отдохнуть на каком-нибудь тропическом острове.

Концерт уже шёл вовсю. Я наблюдала за Джаксом из-за кулис, и в этот раз, стоило ему протянуть руку к толпе, меня охватывал приступ ревности, пусть и несильный. Внезапно во мне снова укрепилась былая уверенность в том, что мы принадлежим к разным мирам: мой казался ему скучным, а его — был недосягаемым для меня.

Рёв толпы был оглушающим, но из-за раздавшихся аплодисментов у меня от напряжения скрутило живот. А может, просто случилось так, что Джакс становился слишком популярным и терял ко мне интерес.

— Перестань так думать, — проворчала я сам себе, понимая, насколько трудно избавиться от плохих привычек.

Невидимая для зрителей, я нервно потопывала ногой, в то время как «The Hitchcocks» играли один из лучших своих хитов, и надеялась, что концерт скоро закончится и я смогу наконец припереть Джакса к стенке и поговорить о том, почему он стал так холодно ко мне относится. Мне нужны были ответы, пусть даже если бы правда причинила боль.

Когда барабанное соло финальной песни достигло своего пика, Джакс подошёл к визжащей в первом ряду брюнетке, отхлебнул воды из бутылки, а остатки вылил на себя.

Натренированным движением он схватился за нижний край своей белой футболки, стянул её с себя через голову и поднял над собой, держа в обеих руках. Он скрутил её, и из футболки потекла вода, прямо на стоящую внизу брюнетку, которая завизжала ещё сильнее в своём оргазмическом экстазе.

Мои ладони сжались в кулаки. Невольно я почувствовала себя использованной. Огромное количество женщин были готовы исполнить любые желания Джакса, и это было лишь вопросом времени, когда мне придётся увидеть его уходящим с одной из них за кулисы. Зачем он вовлёк в это меня? Я поняла, что всматриваюсь в девушек в первом ряду. Если так случится — поправка: когда это случится — как будет выглядеть моя замена?

Крики толпы становились всё слабее, и только после того, как за кулисами показался Чуи и поднял руку в приветственном жесте, до меня дошло, что выступление закончилось.

— Именно это я и называю шоу! — Его восклицание толкнуло меня обратно в реальность. — Рай, ты когда-нибудь видела настолько сумасшедших зрителей? Думаю, всё дело в Вегасе, детка!

Прямо за ним показался Кев, сжимающий гриф своей гитары и лучезарно улыбающийся. Из-за спины Кева выбежала Скай и крепко обняла Чуи, а потом и меня.

— Райлиии! — вопила она. — Скажи мне, что ты видела концерт. Скажи мне, что он был невероятным.

Освобождаясь из её объятий, я выдавила улыбку.

— Да, — сказала я. — Совершенно невероятным.

Группа разбрелась по своим гримёркам, а я повернулась в сторону зрительного зала, и моя фальшивая улыбка тут же испарилась.

Джакс низко поклонился и пошёл в сторону закулисья; увидев меня, он заулыбался как ни в чём не бывало. Я отвернулась. Ему было мало того, что он поиграл со мной, отшил меня — теперь он хотел совсем меня достать? Он просто взрывал мне мозг!

Его рука неожиданно, но удивительно нежно чуть сжала моё плечо. Я резко развернулась к нему.

— Что?! — спросила я, ревность и злость вырвались на свободу.

Тёмные глаза Джакса округлились. Он выглядел удивлённым, даже обеспокоенным.

— Эй, успокойся, — сказал он, — я просто хотел узнать, ты готова к выходу на бис?

— Ага, конечно, — не без иронии ответила я. Публика явно не собиралась успокаиваться — неважно, была я готова или нет, но они точно были готовы. — Готова как никогда.

Джакс пошарил у себя за спиной и схватил с полки коричневую прямоугольную штуку.

— Вот и славно. Потому что ты идёшь с нами. — Он сунул мне в руки кусок металла, и, присмотревшись, я поняла, что это ковбелл[23]. — Ты сказала, что тебе интересно узнать, каково это — быть на сцене. Сейчас у тебя есть шанс.

Я в ужасе смотрела то на инструмент в моих руках, то на Джакса, вскинув брови и не смея поверить в происходящее.

— Ты, должно быть, шутишь. И что мне с этим делать?

На его лице появилась широкая улыбка.

— Бить по нему со всей дури.

Я криво ухмыльнулась.

— Ну да, конечно. Я уже несколько раз видела ваше шоу, знаешь ли. И не припоминаю, чтобы в выступлениях на бис был ковбелл.

— А сегодня будет. Благодаря тебе. — Он говорил на полном серьёзе.

Мысль о том, чтобы хоть несколько минут почувствовать себя в роли рок-звезды, была захватывающей, но внезапно на меня со всего размаху обрушился шум толпы, и я ощутила волны головокружения, представив, что могу опозориться перед многотысячной аудиторией.

Мотая головой, я, вытянув руку во всю длину, пыталась всучить ковбелл обратно Джаксу.

— Нет. Ни за что на свете. И я не умею играть ни на каком музыкальном инструменте.

Джакс скрестил руки на груди.

— Пусть так, но тогда я не вернусь на сцену — до тех пор, пока ты не пойдёшь со мной.

— Поверить не могу, что ты пытаешься провернуть такое прямо во время шоу, — проговорила я, скрипя зубами.

Через аплодисменты прорывались отдельные крики: «БИС!», «ВЕРНИТЕ ДЖАКСА!».

Он вопросительно поднял бровь и кивнул в сторону рёва толпы.

— Что провернуть? Пойдём. Твоя публика ждёт.

Когда крики толпы выйти на бис стали ещё громче, из своих гримёрок появились Кев, Чуи и Скай, только теперь на них были невообразимые серебристо-золотые костюмы для финального выхода. Скай тут же заметила, что я держу ковбелл, и просияла.

— Боже мой! — сказала она, широко раскрыв глаза. — Ты идёшь с нами?

— Не-не, — ответила я, театрально скривившись в сторону инструмента. — У меня отсутствует чувство ритма. Поверь мне, вы пожалеете, если я пойду.

Джакс рассмеялся.

— Это же колокольчик, просто бей по нему и всё, — сказал он. — И кому какое дело, даже если ты облажаешься? Это выход на бис, все стоят на ушах. Никто не заметит.

Это была какая-то уловка?

— Не играй со мной, — сказала я Джаксу. — Я не хочу выставить себя дурочкой на сцене перед тысячами людей, только чтобы ты мог посмеяться.

Джакс нахмурился.

— Играть с тобой? — спросил он, качая головой. — Да я просто хочу, чтобы ты на себе почувствовала, что действительно значит быть рок-музыкантом.

Я, сузив глаза, посмотрела на него. Говорил ли он правду? Или играл в очередную игру? Повернувшись за поддержкой к Чуи и Скай, я была обескуражена тем, что Чуи энергично кивал, поддакивая Джаксу.

— Всё так, как он говорит, Рай, — сказал он. — Никому нет дела до выхода на бис. К тому же, что случается в Вегасе…[24]

Вопли толпы в зрительном зале стали ещё безумнее. Кев сказал:

— Не хочу показаться занудой, но нам нужно выходить на сцену, иначе народ подумает, что шоу закончилось.

Я снова внимательно вгляделась в лицо Джакса. Его взгляд полностью отличался от того, что был в его глазах, когда он оставил меня в джакузи вчера вечером. В нём не было неискренности, не было лукавства — если он и пытался играть в игры, я понятия не имела, что он задумал. Я вздохнула.

— Хорошо, я пойду. Но запомни: если им не понравится — это была твоя идея.

Он улыбнулся.

— Идёт.

Схватив меня за руку, он зашагал на сцену, таща меня за собой. Я не знала, чего ожидать, но понимала лишь одно: из-за отсутствия у меня музыкального слуха катастрофы наверняка не избежать. Мне нужно было постараться оставаться как можно более незаметной — по крайней мере, так я не смогу подставить группу.

Пока мы шли за занавесом, я почти ничего не видела.

Почти всё шоу я провела в темноте закулисья, и теперь огни ламп светили настолько ослепляюще ярко, что у меня заболели глаза. И как они каждый вечер это выдерживают?

Тут Скай начала играть свою басовою партию, фанковую[25] и глубокую, и зрители, которых я еле видела сквозь резкий свет, закричали в экстазе. Мои глаза по-прежнему пытались приспособиться к освещению, и я неуверенно начала играть на ковбелле.

Кроме шума толпы, ничего не было слышно.

Перед тем, как начать первый куплет, Джакс посмотрел на меня и ухмыльнулся. Когда он увидел, как я чуть постукиваю по инструменту, на его губах появилась полуулыбка, а потом он запел.

Я сузила глаза. Если ему не нравилось, как я играю, то, если уж на то пошло, он сам виноват в том, что я оказалась на сцене. Я снова постучала по ковбеллу, посильнее. На этот раз мне удалось различить металлический лязг в общем шуме… но и то кое-как.

Когда группа выходила на бис, зрители всегда подпевали. К припеву их голоса стали громче, и до меня дошло, что они тоже вряд ли слышат мой ковбелл. Толпа была так одержима, что аплодировала бы — и подпевала хором — и ансамблю мариачи[26], если бы Джакс стоял перед ним.

Ну а в таком случае, я могла наконец-то повеселиться, не беспокоясь о том, выставлю ли я себе на посмешище.

И я стала стучать по колокольчику на каждый третий бит из четырёх: раз-два-ТРИ-четыре, раз-два-ТРИ-четыре. Пусть у меня не получалось идеально выдерживать ритм, но это было и необязательно. Продолжая играть, я повернулась к Джаксу и перехватила его взгляд. Но вместо того, чтобы отвести глаза, он подошёл ближе и на половине куплета толкнул моё бедро своим.