— Ты не приблизишься к моему мужу! — завизжала она, отталкивая меня назад.

Бабуля Куджо[3] ну никак не могла быть женой певца. Я раздумывала, не использовать ли против неё своё ожерелье с перцовым баллончиком, но быстро отказалась от этой идеи — учитывая насколько тут тесно, мне бы тоже досталось.

Прежде чем я смогла дальше продумать ситуацию, она сжала пальцы в кулак и замахнулась. У меня по венам побежал адреналин. Я инстинктивно увернулась от её удара и поковыляла вперёд, исчезая в ораве находящихся передо мной людей.

— Вернись! — возопила она, словно баньши, у меня за спиной. В моих ушах, наверное, с тысячей ударов в минуту, запульсировало сердце, лёгкие горели, и болели босые ноги. Всего лишь несколько минут назад я жаловалась Джен на свою идиотскую командировку, а теперь убегала, спасая свою шкуру. С нагими людьми и бешеной старухой, ситуация была более чем безумной.

Но я не могла перестать двигаться к сцене.

Голос сумасшедшей женщины стал слабеть, заглушённый музыкой и звуком моего собственного дыхания. Протиснувшись мимо размахивающего руками парня, который отчаянно пытался удержать свою лягающуюся и визжащую подружку от того, чтобы она не бросилась к сцене, я оказалась в первых рядах зрителей. Передо мной все ещё были ряды чужих голов, но теперь, по крайней мере, я могла видеть сцену.

Я едва не погибла, но всё-таки сделала это.

После нескольких быстрых и тяжёлых вздохов, я подняла глаза на сцену и чуть не упала, увидев поющего мужчину.

О-хре-неть.

Возвышаясь над стойкой для микрофона, он излучал почти осязаемую ауру сильной сексуальной энергии. Мне пришлось прищуриться, как если бы свет исходил от него, а не от ламп на потолке. Худощавые, но накачанные мышцы его рук вздулись, когда он сжал гитару. Мягкие чёрные волосы обрамляли такие же чёрные глаза под надменно вздёрнутыми бровями. У него был острый неровный нос и полные губы, а подбородок, который мог бы быть выточенным из гранита, покрывала недавняя щетина. Я никогда не видела мужчину, обладающего такой грубой красотой. Сложно было назвать его как-то иначе, кроме как богом — рок-богом в футболке с треугольным вырезом и чёрных кожаных штанах.

У меня перехватило дыхание, а моё сердце затанцевало в грудной клетке. Я предполагала, что он горячий — судя по его голосу, он и должен быть таким, — но столкнувшись с полным визуальным эффектом от его выступления, я поняла, что он был не просто горяч. Нет, он был выше понятия «горяч». Он был обжигающим.

Сквозь меня прошло лихорадочное тепло, когда он страстно пропел строфу и откинул назад свои волосы до плеч. Он взял у бедра аккорд, закрыв глаза, и громко пропел ещё одну мощную строфу, от чего толпа вздрогнула. Каждое движение производило впечатление грубого животного магнетизма. Он не просто источал секс. Он сам был сексом во плоти. Каждое движение его тела, губ, то, как он отбрасывал свои чернильные волосы с изумительных черт лица, и эти глаза — эти глубокие тёмные глаза — казалось, что этим взглядом он трахал каждую женщину, находящуюся в толпе.

Он начал сканировать зрителей. Пристально осмотрел мою секцию, но остановился и повернулся, чтобы посмотреть прямо на меня.

У меня замерло сердце.

Наши взгляды встретились, когда он начал петь переход в даунтемпо[4].

Что-то прошло между нами в воздухе, и я могла бы поклясться, что видела в его глазах искру. Через меня пробежал электрический разряд. А потом он закончил переход и перевёл взгляд на другую часть толпы, освобождая меня от своего взгляда.

Или это было моё воображение?

Я огляделась — все смотрели на него стеклянными глазами. Может, я была не единственной, кто думал, что у нас был зрительный контакт.

Отойдя от микрофона, он наклонился к первому ряду и вытащил на сцену жаждавшую его брюнетку. Она села на стул в центре. Другие девушки пытались запрыгнуть на сцену вместе с ней, но здоровенным охранникам в первом ряду удалось их сдержать, хотя казалось, что далось им это нелегко.

Сладкоголосый отставил свою гитару, взял со стойки микрофон и запел для брюнетки, мурлыча соблазнительные ноты, пока она визжала и крепко сжимала края стула. Я почувствовала укол ревности, жалея, что не меня выбрали для сцены. На полпути ко второму припеву, брюнетка застонала в экстазе, соскользнув со стула и рухнув на колени, откинув голову и прикрыв глаза, при этом сжимая бёдра — явные признаки оргазма. Сквозь меня прошла дрожь. Мой последний парень не мог заставить женщину кончить, если в его распоряжении не было половины игрушек из секс-шопа и инструкции к ним. Этот же доводил девушек до оргазма одним только голосом.

Брюнетка тяжело опустилась на сцену, видимо, не в состоянии больше стоять. Техперсоналу пришлось выйти и унести её прочь, но у неё на лице была самая большая улыбка.

Покачав головой, я начала приходить в себя. Было ясно, что тот «контакт», который я представляла себе ранее, был всего лишь частью представления.

Сладкоголосый снова взял гитару и вернулся к микрофонной стойке, после чего начал другую песню.

Я стояла и смотрела, слушала. Очарованная. Я смутно осознавала, что там были и другие члены группы, но в центре такого потрясающего исполнения моё внимание было направлено только на него.

Он пел о боли и удовольствии, отчаянии и восторге. Текст песни казался очень личным. Краем сознания я задалась вопросом, сам ли он писал его, и если да, то где он брал для этого вдохновение.

Когда закончился сет, я чувствовала себя эмоционально истощённой. Сколько песен они спели? Две? Двадцать? Я не знала. Я поняла, что время не стояло на месте, только когда смолкла музыка.

Сладкоголосый освободился от гитары, передав её назад коллеге по группе, и спрыгнул со сцены на танцпол.

Не оглядываясь, он начал изучать глазами толпу, а потом встретился со мной взглядом, прямо как раньше, во время сета. У меня в животе скрутилось напряжение, когда он двинулся в мою сторону.

Ко мне.

Я хотела уйти, но не могла — невозможно было вырваться из-под воздействия его взгляда. Море тел, вместо того чтобы окружить его, расступилось, образовав между нами проход, а большие и сильные руки охранников держали их в стороне.

Девушка, которую я проходила ранее и которая боролась с хваткой своего парня, протискиваясь мимо охраны, приближалась к богу с правой стороны. А другая девушка — с левой. Каждая из них схватилась за рукав и дёрнула ткань. Несколько секунд, и их паникующие бойфренды оказались рядом, оттягивая девушек прочь. Но они, крепко вцепившись в футболку бога, разорвали её пополам, и каждой досталось по половине.

Он никак не отреагировал, и шаг его не дрогнул. Он продолжил идти ко мне, а его тёмные глаза по-прежнему смотрели в мои.

Дыхание застряло в горле. Теперь он был без футболки, и я могла видеть спутанные узоры его татуировок, растянувшихся по скульптурной груди и мускулистым рукам. Кольца в сосках подпрыгивали при каждом шаге, сокращающем расстояние между нами.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, когда он остановился передо мной. Во рту было сухо, а горло сжалось. Он был так близко, что я могла почувствовать его запах. Здравый рассудок меня покинул, а по телу прокатывались волны желания. Запах пота был словно афродизиаком, окружив мои чувства, и всё, о чём я могла думать, — это наши потные тела, сплетённые вместе.

Моё сердце билось миллион раз в минуту, и я боялась, что оно вот-вот взорвётся в груди. Я открыла рот, чтобы заговорить, но слова не сорвались с моих губ. Мой мозг превратился в беспорядочную смесь, и ясная мысль смешалась с видением, в котором я облизывала его голую кожу с головы до ног.

Он склонил голову.

О боже. Он собирается меня поцеловать? Прямо перед всеми этими людьми?!

У меня закрылись глаза, а рот приоткрылся. Его мягкие губы чуть задели мои, когда он склонился к моему уху, и его тёплое дыхание защекотало маленькие волоски на нежной коже.

— Гримёрка. Через двадцать минут.

Я открыла глаза и увидела, как он, оставив меня в шоке, проходит мимо меня в сторону двери, ведущей за кулисы.

Почти синхронно, лица всех окружающих меня женщин исказились ревностью и злостью. У некоторых в глазах читалась отчётливая ненависть. Две из них были теми девушками, которые разорвали футболку бога на куски. А затем я поняла, что у обеих в руке было по разбитой бутылке из-под пива, и неслись они прямо на меня.

Толпа была такой плотной, что не давала возможности скрыться. Мои глаза метнулись к выходу, но спустя секунду меня накрыла реальность происходящего.

Похоже, вскоре мне предстоит умереть. 

Глава 2

ОДУРАЧЕННЫЕ

Сквозь шум в ушах я услышала слабый голос, взывающий ко мне. Что он говорил? Что-то похожее на «чай в сетях», но в этом не было никакого смысла. Зачем кому-то говорить такое?

Звонкий шлепок.

Удар пришёлся по щеке, я пошатнулась и схватилась за стойку, чтобы удержаться на месте и не упасть на задницу.

— Очухивайся! — услышала я голос Джен.

— Ой, больно! — Ухватившись за горящую щёку, я моргнула пару раз и осознала, что сижу на том же барном стуле, что и раньше. Джен была рядом со мной, её лицо выражало беспокойство. Разве я не была прямо возле сцены? Или все это было моим воображением?

— Все это было просто...

— Нет, это был не сон, тупица, — проворчала Джен, прижимая к правой стороне своего лица пакет со льдом. — Видишь это? — Она указала на треснувшие линзы своих очков. Кожа под ними уже начала набухать. — Это реальность. Уверена, утром она станет чёрно-синей, за что тебе спасибо.