Недели, прошедшие после похорон матери, Кира провела в бешеном темпе. Зато все успела - расписаться, собрать и подать документы на визу, изучить правила наследования имущества, разобрать дела и архивы матери, перетащить и складировать все ценное в свою комнату, в дверь которой Артем врезал надежный замок. А еще арендовать ячейку в банке, упрятать деньги, драго­ценности, которых обнаружилось немало: Кира даже не подозре­вала, какая ее мать мышка-норушка и сколько у нее ювелирки! Не самой изысканной по дизайну, но зато с настоящими драгоценны­ми камнями, в коробочках, с бирками.

Демонстрировать такое богатство перед мужем и его родствен­никами желания не было, и, чтобы попасть в банк без сопровожде­ния, следовало еще найти повод для отлучки из дома. И она его нашла. Там же, в сейфе, целых два действующих кредитных дого­вора. По одному выплачивать деньги предстояло еще два года, по второму - чуть меньше десяти. И процент немаленький.


Сначала, обнаружив их, Кира расстроилась, но, внимательно изучив, вздохнула с облегчением. И тот, и другой оформлены в белорусских рублях. По первому платить осталось всего ничего, а второй с учетом инфляции скоро также превратится в копейки. Кредиты мать брала на строительство дома, но, вероятнее всего, просто хотела себя обезопасить: налоговые декларации еще ни­кто не отменял, а у нее загородный коттедж строится в престиж­ном поселке. Со всех сторон не прогадала.


Оставалось найти риэлтора и как можно выгоднее от этой до­мины избавиться. Пусть подыщет покупателя за время ее отсут­ствия, а через полгода, когда она станет полноправной владели­цей, продаст. Жить здесь при любом раскладе Кира не собиралась: она все это просто ненавидела! С переездом за город многое в ее жизни пошло наперекосяк. Стройка отца угробила, и мать, можно сказать, в нем самоубилась.


Принимая соболезнования от знакомых и незнакомых людей, Кира надевала скорбную маску, а оставшись одна, думала исклю­чительно о делах - как бы чего не упустить, не забыть, все преду­смотреть. Артема с родителями она даже не посвящала в свои планы. Ее нынешние свекор со свекровью, конечно, люди хоро­шие, сочувствовали невестке, но, как она подозревает, пережива­ли большей частью из-за того, что не удалось погулять на свадьбе сына. Смерть будущей сватьи помешала торжествам. Как говорит­ся, не было бы счастья, да несчастье помогло. Можно представить, в какой балаган превратилось бы это мероприятие: ведь почти вся родня Захаревичей - грубая деревенщина.

Среди всех важных дел числилось у Киры еще одно - суперваж­ное: отомстить Обухову, потному, толстому, мерзкому типу, кото­рый убил ее мать. Притом отомстить так, чтобы ему самому жить расхотелось!

План созревал прямо на похоронах, во время траурной речи, которую от имени коллег произносил именно Юрий Анисимович. Кира слушала, крепко сжимая кулаки, еле справляясь с кипящей в душе ненавистью. Она отплатит ему так же цинично - с помо­щью компрометирующей видеозаписи. Копии ждут своего часа, и попасть они должны конкретным адресатам - супруге и непосред­ственному руководителю Обухова.

Чем это может для него обернуться? Крахом семейной жизни, крахом карьеры? Уж что-нибудь да убьет наверняка. Но и ей самой в таком случае разумнее держаться подальше. Она-то знает, чего можно ждать от этого типа. И он будет опасен, как никогда, поэто­му лучше все сделать в день отъезда.

Как передать запись супруге своего врага, Кира придумала бы­стро. Выяснила, кем та является, и решила отправить диск пря­мо в депутатскую приемную. Если посмотрит кто-то еще - даже пикантнее, резонанс будет сильнее. В случае же с руководством, напротив, хотелось исключить возможность просмотра видео кем-то еще, чтобы не предупредили Обухова и не изъяли диск. Желательно вручить его адресату лично в руки.

Но как все сделать умно и правдоподобно, Кира никак не мог­ла придумать, пока не стала разбирать бумаги в столе у матери, среди которых оказалось немало документов с грифом «Для слу­жебного пользования». Вот он, простой и естественный повод пе­редать запись непосредственно в руки начальнику!

Позвонив в приемную, Кира представилась и попросила соединить с руководителем ведомства. Тот как раз оказался на месте и тут же ответил: сыграли роль фамилия и сочувствие бедной сиротке. Далее скорбным голосом Кира сообщила, что нашла в столе у матери рабочие документы и не знает, как с ними поступить, - ведь она на днях надолго улетает. Есть там и какой- то диск, подписанный «Лично в руки». Высокий чин отнесся к ее словам с пониманием, продиктовал номер своего мобильного и адрес дачи в Боровлянах, где планировал провести выходные.

Оставалось найти посыльного, и на его роль Кира выбрала со­седского парнишку, днями гонявшего по поселку на скутере. За небольшую плату тот согласился доставить пакеты по адресам: один - в воскресенье в Боровляны, второй - утром понедельника в Минск.

В том, что диск произведет эффект разорвавшейся бомбы, Кира не сомневалась. Скорее всего, пострадает и женщина с видеозапи­си, но это ее проблемы: пусть тщательнее выбирает любовников. Рикошетом скандал может задеть и Ладышева - Обухов, как она слышала, считал, что диск у него. Но уж тот выкрутится как-ни­будь.

Присев на чемоданы, Кира прикинула, что ей еще осталось сделать: принять душ, одеться, накраситься, передать пакеты с компроматом. С улицы послышался шум подъехавшей машины. Выглянув в окно, Кира скривилась: прибыли предки Артема, по­желавшие самолично отвезти их в аэропорт. И на чем! На допотоп­ном, дышащем на ладан «Москвиче»! Хоть бы не заглох по дороге!

«А вот и мой посыльный», - заметила она подошедшего к ка­литке соседского парнишку, с удивлением рассматривавшего ра­ритетное авто.

Передав ему конверты и деньги, Кира довольно улыбнулась: почти все! Пора в душ...

Высадив у зала отлета одно из своих семейств, Веня спустил­ся вниз по пандусу и проехал в сторону бесплатной парковки: на охраняемой стоянке попробуй найди место летом, в период отпу­сков! Не известно, сколько простоишь в ожидании. Лучше отъе­хать чуток. Тогда и идти, конечно, дальше, но зато свободная пло­щадь всегда в наличии и денег платить не надо. А ему придется здесь задержаться - нужно еще Катю проводить.

Так получилось, что не только день вылета среднего отпрыска с мамашей на отдых совпал с Катиным отъездом, но и разница во времени составила меньше часа. Поэтому Потюня посчитал разумным попрощаться с боевой подругой прямо в аэропорту. А свидеться перед расставанием надо обязательно: как ни крути, самый близкий и верный друг, хотя и женщина. Пусто без нее ему тут будет, грустно, но суть не в том. Пусть только ее дочурке не­мецкие доктора помогут!

Поставив машину, Веня быстрым шагом вернулся в здание, поднялся на второй этаж, прочитал сыну короткую лекцию на тему «как себя вести», помог сдать багаж, проводил семейство до зоны спецдосмотра и вздохнул облегченно: второй пошел. Пер­вый, самый младший, уже вторую неделю отдыхал с беременной мамашей в детском санатории под Гродно. Третий, к счастью, от поездки отказался: подрабатывал курьером в интернет-магазине, куда его устроил Веня.

Подождать Катю Потюня решил на улице. Суета в зале отлетов его напрягала. Воскресенье. Валялся бы еще на диване, если бы не отъезды. Или у друзей за городом набирался сил - приглашений хватало.

Опустив со лба солнцезащитные очки, Веня прошел к месту для курения, вытащил из кармана сигареты, удивленно заглянул в пачку: вроде только вечером открыл, а уже пора новую распечаты­вать. Придется в очередной раз бросать курить - недешевое нын­че для него удовольствие с учетом алиментов и отдыха отпрысков.

«Вот Катя же с первого дня бросила, как узнала о беременности. Говорит, что и не вспоминает... Мне бы такую мотивацию. Забере­менеть, что ли?» - усмехнулся он, присел на край ограждения и от нечего делать принялся лениво рассматривать суетящийся люд.

Прибывали и отъезжали машины, из них вытаскивались от­пускные чемоданы, улетающие обнимались и целовались с прово­жающими, спешили в здание, их место тут же занимали другие от­пускники, то заслонявшие, то открывавшие обзор. И тут внимание Вени привлек мужчина, вышедший из зала навстречу людскому потоку. Вот он повернулся спиной, остановился, закурил. Высокий, крепкий, темноволосый...

Мужчина стряхнул пепел и, уступая место двум девушкам, ото­шел от автоматических дверей, встал полубоком...

«Ладышев! - подавился дымом Потюня. - Вот это номер! Тоже летит? Куда? А вдруг в одном самолете с Катей? - гадал он, наблю­дая за сосредоточенно что-то изучающим в телефоне Вадимом. - Или собрался ее проводить? С минуты на минуту Катя подъедет... Нет, куда-то летит, - заметил он рядом с Вадимом небольшой че­модан. - Пусть бы на минуту задержался... Подойти, что ли?»

- ...заканчивается регистрация на рейс №... Минск-Франкфурт... Просьба к пассажирам... - донеслось из динамика.

Веня решительно встал, сделал пару шагов наперерез людско­му потоку и тут же едва не был сбит с ног длинноногой девицей на высоченных каблуках. С выражением крайнего раздражения на лице она тащила за собой объемную сумку на колесиках, как танк, бесцеремонно расталкивая и людей, и чужие чемоданы.

- Женщина, осторожней! - возмутился молодой мужчина, едва успев оттащить в сторону ребенка в прогулочной коляске. - ...Ай- й-й! Дура! - не сдержавшись, рявкнул он вслед девице после того, как по его босой ноге, обутой в шлепанец, проехалась увесистая сумка. - Смотреть надо, куда прешь!

Все, кроме дамочки, обернулись. В том числе и Ладышев. По его лицу скользнула тень.

- ...начинается регистрация на рейс №... Минск - Прага... - меж­ду тем сообщил диктор.

Глянув на часы, Ладышев загасил сигарету, закрыл телефон, подхватил за ручку чемодан и сделал шаг к дверям.

- Простите! Извините! Опаздываю... Кира, подожди! Извините!