Послеродовые депрессии. На самом деле таких состояний не существует, но некоторые женщины, склонные к психическим заболеваниям, могут стать эмоционально неустойчивыми. Беременность, роды, послеродовой период и осознание ответственности за новорожденного ребенка могут ввести их в состояние неадекватного напряжения, что, в свою очередь, может привести к пресловутому психическому заболеванию. В самой беременности или родах нет никаких факторов, способных привести к такому результату. В человеке, предрасположенном к нему, любой пережитый стресс, волнение или эмоциональное переживание сходной силы может с тем же успехом привести к аналогичному психозу.

Гордон Бурн. Беременность.

19. Общество голубых теней для век

Мэдди далеко не сразу узнала женщину, открывшую ей дверь дома номер шесть по Чепингстоу-Кресент в Милтон-Кейнс. Ей сразу вспомнились фотографии в женских журналах серии «до» и «после». Этот человек больше соответствовал состоянию «до».

— Что? — спросила Джиллиан, заметив вытянувшееся лицо Мэдди, и посмотрела на свои флюоресцирующие штаны в обтяжку и пастельного цвета махровую кофту. — Мне расценивать это как неодобрение моего наряда?

— Можно и так сказать. «Харви Николз»[3] приспускает свои флаги. — Даже садовые гномы, собравшиеся в группку на соседней лужайке, вытаращили глаза на Джиллиан.

— Где Джек? — крикнула Мэдди, отталкивая ее и влетая в дом.

— Ты намекаешь на то, что я стала жертвой моды?

— Скорее, пала смертью храбрых.

— Ах так, — принялась защищаться Джиллиан, потрусив следом за подругой. — Просто было бы непрактично надевать платье от Шанель, когда печешь пирожные одной рукой и шьешь лоскутное покрывало другой.

— Ты печешь пирожные? — Похоже, Джиллиан сменила свою старую личность на новую с легкостью хамелеона. Не может быть, чтобы такие слова произносила женщина, которая могла бы брать уроки по кулинарии разве что у Марии Антуанетты. — Ты в своем уме?

— Я, дорогуша, Имельда Маркос в пирожных, — сострила она. — Не желаешь чаю?

Скептицизм Мэдди превратился в чувство глубочайшего потрясения, когда она прошла за старой подругой в уютную, безукоризненную кухню в цветочек, декорированную в стиле Брэди Банч. Ламинированная столешница была уставлена пластиковыми контейнерами, в которые Джиллиан ложкой накладывала небольшое количество пюре, которое, судя по цвету, было овощным. Женщина, которая раньше интересовалась только мужчинами и деньгами, теперь сама готовила домашнее детское питание. Продукты в кладовой были сложены по срокам годности, белье, развешенное на сушилке, было поделено на цвета, чтобы не полиняло при стирке. Возле раковины стояла тарелка с персикового цвета кусочками мыла в форме ракушки. Деревянный расписной ананас хранил в себе рецепты, вырезанные из женских журналов, на импровизированной информационной доске висело приглашение в террариум на вечеринку с сюрпризом. Даже газета в подстилке клетки хомяка была сложена так, чтобы там образовывались удобные кармашки.

— Джил, эээ, а помнишь, как мы охотились на мужчин на «мерседесах»? — задав этот вопрос, Мэдди задумалась, правильно ли она сделала. Она безоружна, а у Джил в руках была весомая лопатка для сковородки.

— Ты меня с кем-то путаешь. Единственные колеса, которыми я владею, прикреплены к детской коляске «Макларен».

На кухонном подоконнике над раковиной стояла фарфоровая тележка с подводой — деталь интерьера, которая автоматически вычитает двадцать очков из уровня интеллектуального развития хозяина дома. Маленький зеленый отпечаток ладошки в рамке украшал холодильник. Мэдди поняла, что это рука Джека.

— Где он? — умоляюще спросила она.

— В кроватке.

Мэдди взяла крошечный наряд для коктейля, который Джиллиан шила для тряпичной куклы Джека.

— Что с тобой случилось? Ты стала самой настоящей… — Мэдди запнулась, и ее рот был не в силах произнести это слово: — домохозяйкой!

— Разумеется, нет.

— Нет? Тогда как ты сама это называешь?

— Я домашний инженер, если тебе угодно. — Она протянула Мэдди чашку чаю, украшенную эйфористическими изображениями солнечных лучей и радуги. — Высококвалифицированный оператор интерфейса кулинарии, жизнеобеспечения и домашней педагогики. И сейчас прошу меня извинить, я должна смыть плесень со шторы для душа, пока малыш не проснулся. — Без тени испуга перед ущербом для своего внешнего вида, она натянула полиэтиленовый передник для барбекю, украшенный миленькой аппликацией на тему любви, мяса, мужчин и огурцов.

— Эй, домашний инженер! — насмешливо окликнула ее Мэдди, проходя следом за ней в гостиную. — Смотри, как бы нимб не сполз ниже и не задушил тебя насмерть!

Ее желание острить отпало, когда в гостиной она увидела детские прыгунки, позволяющие малышу часами парить по комнате в любом направлении. Детское переносное сиденье и вовсе лишило ее дара речи. Она пошатнулась и запуталась в каком-то кармане из синего полотна, свисавшего с потолочной балки с надписью «Веселый попрыгун». Упругая упряжь вытолкнула ее наверх с той же силой и скоростью, с которой она упала.

Джиллиан, не заметив импровизированных балетных па своей подруги, уже была на лестнице со шваброй с автоматическим отжимом в руках.

— Мне понадобилось целых шесть недель, чтобы найти тебя, Джил, а ты, похоже, совсем не рада меня видеть, — произнесла Мэдди, указав на домашний скипетр в руках подруг и.

— Что? Ох, извини. — Джиллиан спустилась вниз, таща за собой швабру, как якорь. — Все этот дом. Раньше мы жили в квартирах, сама знаешь. Можно было устраивать кемпинг с кострами в каждой комнате, — пожала она плечами. — А теперь я сжила со свету парочку тринидадских семей, кое-кого убила, но здесь все равно еще столько работы!

Мэдди с изумлением смотрела на свою подругу.

— Я рада, что сейчас узнала, какой ты стала занудой, а не во время пешего путешествия по Лейк-дистрикт. Но, Джиллиан, я тебя умоляю. Милтон-Кейнс?

Милтон-Кейнс, так назывался новый городок, выросший посреди объездных дорог, спиралью сбегающих с магистральных шоссе во владения складов с игрушками, оптовых магазинов и всевозможных королей: «Король гамбургеров», «Король кебаб», «Король цыпленок-гриль». На похожих друг на друга улочках стояли представительские резиденции и кирпичные бунгало — «сбывшаяся мечта в кирпиче».

— Ты помнишь моего бухгалтера? Ну, человека, которому я платила кучу денег за то, что он мне говорил, что у меня их совсем нет? Это его дом.

Я занимаюсь его украшением в счет ренты. Маленькому нужно было приличное жилье, и я…

— Он в порядке? — Мэдди почувствовала волну тоски и желания его увидеть, и ее колени подкосились.

— В порядке? Нет, дорогая, он не в порядке. — Мэдди напряглась, услышав эти слова, пытаясь проглотить комок в горле. — Он настоящий гений! И такой красавец! Я записала его на Конкурс лучшей фотографии на обложку «Тотлера», детской версии «Тэтчера», — объяснила Джиллиан, закатив глаза. — А как, кстати, тебе удалось?..

— Что удалось?

— Меня найти.

Мэдди наконец догадалась, что Джиллиан не слишком обрадовалась тому, что ее разыскали.

— С помощью службы поиска пропавших людей. Я отдала им твое фото, и они нашли тебя в какой-то местной газетенке. Ты консультант по имиджу и цветовой гамме? Что это за работа такая?

— Я всего лишь консультирую людей о том, какая у них «гамма». — Ее голос стал неискренне приторным: — Вы, мадам, «холодная весна»! — Джиллиан пожала плечами. — И за это мне платят по пятьдесят фунтов.

Грудь Мэдди налилась остатками молока, и соски стали гореть так, будто их жгло огнем.

— Я должна его разбудить. Я просто не могу больше ждать.

— Это невозможно. У него есть еще полчаса, — отрезала Джиллиан, но Мэдди уже неслась вверх по лестнице.

— Эй! — запротестовала Джил позади нее.

Чистенькая детская была выдержана в фисташковом и розовом тонах. Кроватка стояла возле стены, разрисованной домашними животными. У Мэдди перехватило дыхание, когда она заглянула за деревянные перильца. Там был Джек. Он лежал на животе, выставив попу кверху, как вершину пирамиды, и разбросав во сне руки. Она почувствовала, как ее захлестывает волна любви.

— Теперь он всегда так спит! — задохнулась от восторга Джиллиан.

Джек открыл один глаз и посмотрел прямо на свою мать. Только в этом взгляде не было эйфористического счастья, которого она ждала. Его брови изогнулись, придав лицу недовольное выражение, что-то вроде: «Я хочу видеть начальника!»

Мэдди почувствовала неловкость и внезапную слабость. Она взяла его на руки, которые вдруг стали ватными. Но Джек не просто желал видеть «начальника», он собирался подать жалобу, что и сделал, громко и внятно. В отчаянии Мэдди метнула взгляд на Джиллиан.

— Может, поменять подгузник? — предложила она.

Мэдди положила малыша на пеленальный столик.

— Так вот что тебя расстроило. — Она чувствовала себя очень неловко, будто старалась подружиться с незнакомцем в лифте. — У тебя сыпь от подгузника.

— Аммиачный дерматит, — поправила ее Джиллиан и вручила Мэдди тюбик розового крема.

Пальцы Мэдди не слушались. Процедура прошла так же неловко, как парковка задним ходом на глазах у инструктора.

— Боже ты мой! Он же смотрит на меня, будто я — Лорена Боббит! И что мне теперь делать? — Полностью деморализованная, она прижала к себе хныкающее воплощение вазы эпохи Минг.

— Очевидно, покормить, — не выдержала Джиллиан.

Мэдди высвободила из одежды грудь, но Джек с недовольным выражением лица, как у министра-баптиста, все время от нее отворачивался.