Он ощутил легкое дуновение ветерка, которое донесло до него её слова о том, как сильно он нужен ей.


Он помнил, как не раздумывая, с визгом развернул машину в противоположную сторону и вжал максимальную скорость. С непонятно отчего колотящимся сердцем, Дилан нетерпеливо вглядывался в темноту, глазами ища ту, которая заставляла его совершать поступки, полностью противоречащие его натуре. Он никогда не поехал бы ни за кем другим, кто посмел бы проявлять к нему такое неуважение, потому что предпочитал полностью контролировать свою жизнь. Но когда дело касалось этой маленькой голубоглазой дьяволицы, его контроль летел ко всем чертям.


Он с силой сжал карандаш в руках, когда вспомнил того мерзкого урода, который посмел грязно прикасаться к Дженнифер, припирая её своим потным телом к каменной стене здания. Он вспомнил ярость, которая окутала его в то самое мгновение, когда он увидел её беззащитное хрупкое тельце, безвольно подчинявшееся похотливым желаниям чертового ублюдка, который был раза в два больше его девочки. Его маленькой, нуждающейся в защите девочки.


Дилан моментально вылетел из своего автомобиля и уже через каких-то несколько секунд стоял возле подонка, которого в данную минуту ненавидел настолько сильно, что готов был убить. Убить, совершенно не задумываясь о последствиях.


Он посмотрел на костяшки своих пальцев, которые теперь сильно покраснели, и вспомнил, с каким удовольствием наносил этому уроду удар за ударом, наблюдая за тем, как он беспомощно лежит на асфальте, пытаясь осознать происходящее. А когда он начал беспомощно барахтать руками и ногами, Дилан осознал, что этот человек являлся ко всему прочему и полным ничтожеством, которое жило за счет удовлетворения своих первобытных инстинктов. В тот самый момент он напоминал ему трусливого оленя, в мозгу которого звенел «тревожный звоночек», предвещающий опасность, и побуждающий его лишь к одному: к побегу.


Хотя даже это животное по сравнению с ним имело капельку человечности. Оно спасало свою жизнь от хищника, не понимая, почему должно стать очередным элементом в пищевой цепочке и пытаясь бороться с несправедливостью, а этот урод спасал свою задницу лишь потому, что просто был трусом. Трусом, который боялся получить по заслугам. Боялся ощутить страдания, которые заслужил.


Дилан встал со своего места, пытаясь отбросить въедливые мысли в сторону и направился к стеллажу. Сегодняшнюю встречу с мистером Такаши – постоянным клиентом их фирмы, который работал ещё с его отцом, – пришлось перенести на понедельник, потому что ему пришлось ещё на несколько дней остаться в Японии по каким-то делам. Это срывало многие их планы, но то, что Дилану не пришлось встречаться с таким важным человеком в такой эмоционально-нестабильный для него день, только порадовало его. Думать о делах он был совсем не в состоянии, хотя они, несомненно, смогли бы отвлечь его от размышлений о Дженнифер и том вечере. И прогнать из головы её образ беззащитного и напуганного котенка, который вставал перед его глазами почти каждую минуту. Дилан вспомнил, как впервые осмелился поднять на неё свои глаза – он мог бы поклясться, что такой потерянной, как в тот самый миг, он видел её впервые. Её лицо было мокрым от недавних слез, и она сидела, поджав под себя колени, словно пыталась закрыться от внешнего мира, спрятаться от боли и хотя бы на некоторое время почувствоваться себя в полной безопасности.


Она думала, что он злился на неё, но он злился на себя. Только на себя и ни на кого больше. Это он оставил её одну. Он стал причиной того, что она вспылила, и он не смог уберечь её от беды. Он. Только он был виновен в том, что произошло и в том, что могло бы произойти, не измени он свое решение в последнее мгновение. И поэтому только себя в тот самый момент он так сильно ненавидел.


Она даже не догадывалась об истинной причине его холодности и ярости, а Дилан был не в силах сказать правду. Он боялся произнести эти слова вслух. Боялся признаться ей, и прежде всего самому себе в том, что маленькая голубоглазая девочка значила для него намного больше, чем они оба предполагали. И что та ночь, когда они позволили себе поддаться собственным инстинктам, была самым правильным в его жизни выбором. И плевать он хотел на любые последствия.


Дилан опять опустился в свое кресло и повернул его, заставляя сделать несколько оборотов вокруг своей оси и снова предпринимая попытку отбросить все не рабочие мысли в сторону. Он должен сосредоточиться на делах. Бумаги. Контракты. Отчеты. Совещания. Конференции. Ручки. Карандаши. Ластики… нет, с ластиками он перегнул. Презентации. Мероприятия. Такаши Юко. Япония…


Его размышления прервал внезапный звонок мобильного, и он ответил на вызов, даже не посмотрев на входящий номер.


- Да.


- У меня для тебя просто фантастическая новость! – заверещал довольный голос в трубке. – Ты просто упадешь, когда узнаешь!


- Я сижу на стуле, постараюсь на нем и остаться, - усмехнулся Дилан, слегка потирая свои уставшие глаза. – Что тебя так обрадовало?


- Сегодня вечером кое-кто приезжает, - раздался счастливый голос Сары.


- Неужели сам Санта Клаус решил почтить дом семьи Пирсов своим присутствием?


- В марте месяце? – он почувствовал, как его сестра нахмурилась. – Ты там случаем не в баре развлекаешься?


- Нет, Бей, я на работе, - ухмыльнулся Дилан, - так кто приезжает?


- Меган и Алекс! Ты можешь себе это представить!


Дилан даже открыл свои глаза и выпрямился в крутящемся кресле.


- Правда? Алекс уже разобрался со своими делами?


- Меган сказала, что они все уладили, - улыбнулась Сара, - подробности узнаешь, когда они приедут.


- Могу поспорить на все, что угодно, что ты уже знаешь все подробности, - ухмыльнулся он, снова откидываясь на спинку.


- С чего ты взял?


Дилан даже рассмеялся от излишней театральности в её голосе.


- Ты всегда отлично умела скрывать то, что хотела, что с тобой стало?


- Это все Макс виноват, - он почувствовал, как она снова нахмурилась, - у меня совершенно не получается что-либо утаивать от него. Я даже лишний раз не могу преуменьшить свои покупки, чтобы он не расстраивался, заметив, как быстро уходят деньги с его кредитки.


Дилан рассмеялся ещё сильнее.


- Ты теряешь навык, сестренка.


- Зато я счастлива в браке и у меня растет чудесный сын, - улыбнулась она, - к черту все эти бесполезные навыки. Правду я всегда уважала больше.


- Но ты ею почти не пользовалась, - подытожил Дилан. – Даже мне врала.


- Не врала, а приуменьшала, - уточнила она, - ненавижу ложь, ты же знаешь.


Он покачал головой, зная, что спорить с ней – просто напрасная трата времени – она все равно останется права. А он все равно останется крайним. В лучшем случае.


- Ладно-ладно, я понял. Так, когда они прилетают?


- Ах, да, - Сара снова оживилась, - поздно вечером. Я думаю выбраться на выходные в Хэмптонс. Меган сейчас крайне полезен чистый воздух, а то у них в Филадельфии одна пыль, да выхлопы.


Дилан улыбнулся.


- Милая, они с Алексом живут в доме за чертой города. Вокруг них леса, а рядом никаких центральных дорог с вечными выхлопами и никаких химических заводов. Там чистый воздух. И самая лучшая экология.


Он услышал её вздох.


- Дилан, никакая Филадельфия и её пригород не сравнятся с Хэмптонсом, это же просто рай на земле. Вспомни, как мы с тобой ждали каждого лета, чтобы поехать туда.


Дилан немного помолчал, а затем посмотрел в окно.


- Я помню, что там мы всегда были счастливы. Словно не было никаких проблем.


- Хэмптонс всегда менял нас, - услышал он её тихий голос, - там был словно другой мир, в котором жили другие мы. Поэтому, всякий раз возвращаясь туда, я чувствую, что наконец-то могу свободно дышать.


Он понимал, о чем говорит Сара, потому что чувствовал то же самое. Хэмптонс был частью их жизни, той её частью, без которой их существование не имело совершенно никакого смысла. Они никогда не решатся выбросить его из своих сердец. Это словно пытаться избавиться от важного внутреннего органа: у тебя может получиться, но боль может навсегда стать твоим верным спутником.