- Если хочешь, мы можем уйти, - Томас наклонился над её ухом, и Дженнифер не смогла не улыбнуться.


- Все нормально.


- Ты уверена? Иначе мне придется объявить всем, что я покину их, потому что моя дама сердца чувствует себя неуютно.


- Томми, не смей! Это же твой вечер, ты должен на нем быть. А я как-нибудь совладаю с собой.


Томас кивнул человеку при входе и тот вежливо склонил голову, слегка улыбаясь ему. Дань уважения – вот как это называлось в высших кругах. Томаса Ханта уважали. Его любили. Его ставили в пример. И в то же время, ему завидовали, его обходили стороной и даже ненавидели. Это было неотъемлемой частью жизни любого известного человека.


Он снова наклонился к ней.


- Ты не позволила мне стать твоим благородным рыцарем. Я чувствую себя отвратительно.


Дженнифер неожиданно для самой себя рассмеялась, а затем виновато отвернулась в сторону.


- Прости.


Её взгляд невольно пробежался по присутствующим в зале фигурам. Она заметила фужеры с шампанским, которые сжимали тонкие аристократические руки, блески камней на изящных шеях дам, шикарные платья, дорогие смокинги и ощутила, как оказалась в непривычной для неё «бриллиантовой» атмосфере. Да, они с братом не были бедны, а «УолтерПирс» заставлял их вращаться в подобных кругах, но она никогда не любила все эти приемы, вечера и всю эту фальшивую дороговизну, за которой, практически всегда скрывался лишь холод и отчужденность. Устраивая подобные «собрания» все эти богатеи, по природе своей, преследовали лишь одну цель: сделать себе имя. Стать знаменитым и популярным и брать, брать и брать. Все и всех. Но сегодня, в этот самый вечер, она пришла сюда лишь потому, что все эти люди были здесь не просто так и не ради самих себя: они пришли не приобрести, а отдать. Возможно, для кого-то это тоже было своеобразной лесенкой к славе и известности, но она все же надеялась, что ни смотря ни на что, у всех находящихся в зале было сердце.


Томас Хант организовал этот благотворительный вечер, чтобы собрать средства для детишек, страдающих онкологическими заболеваниями. Как она могла не придти? Разве для этого могла найтись причина? На счет, который открыл Томми, она перечислила деньги почти тут же. И не пожалела для этого ни единого цента. Наоборот, избавившись от значительной суммы на своем счету в банке, ей показалось, что ей стало легче дышать. Она словно освободилась от чего-то давящего, что все эти годы жило внутри неё. Она сделала доброе дело, сделала то, чего требовало все её естество, и очень надеялась, что эти деньги станут чьей-то отрадой, чьей-то надеждой, чьей-то ниточкой к спасению жизни.


Она улыбнулась, когда представила себе счастливые лица здоровых и жизнерадостных детей, и почувствовала, как потеплело у неё на душе. Она отвела свой взгляд куда-то в сторону, и уже хотела было снова повернуться к Томасу, но вдруг замерла. Сердце Дженнифер гулко застучало, когда глаза пробежались по знакомым очертаниям фигуры, что стояла в дальнем углу, а затем её пальцы инстинктивно сильнее сжали руку Ханта.


Господи, только не это, - шептал её разум, пока тело трепетало и дрожало под его пронзительным и твердым взглядом. Он не должен был оказаться здесь. Они не должны были увидеться. Не после сегодняшнего. Не после того, что произошло в офисе. Не после того, как она позволила ему поцеловать себя.


Внезапно она увидела, как Дилан вытащил одну свою руку из кармана брюк и поднял её вверх, а затем оттолкнулся от стены и уверенным шагом направился к ним.


Вот черт.


- Рад, что ты все же смог выбраться, - улыбаясь, сказал Хант, вытягивая свою ладонь вперед. – Я думал, что твоя занятость не позволит тебе сегодня быть здесь.


Какого…


- Я всегда прихожу на вечера, которые устраиваю, - ответил Дилан, пожимая руку своего оппонента, - так мне проще следить за их безопасностью.


- Да, - Томас кивнул, - не смотря на то, что я только пришел, уже могу откровенно признаться в том, что охрана сильно меня впечатлила. Мне кажется, что мимо этих громил с пушками и мышь не проскочит, - его губы растянулись в усмешке.


- На это я и надеюсь, - кивнул Дилан, но даже и не подумал улыбнуться. Его взгляд переместился на неё, заставив дыхание затрудниться, а сердце забиться ещё быстрее. На какую-то долю секунды ей даже стало неспокойно, но Томас, кажется, совершенно ничего не заметил.


- Чуть не забыл! Позволь представить тебе мою сегодняшнюю спутницу, - начал он, в пол оборота разворачиваясь к ней, - это Дженнифер Пирс. Помнишь, я говорил тебе о тихой гавани? – его губы растянулись в улыбке, и Дженнифер заметила, как зашевелились жилки на подбородке Дилана. – Теперь ты можешь своими глазами увидеть, что я тогда имел в виду.


Дженнифер застыла, словно фарфоровая кукла, не смея шевелиться, и лишь изредка позволяя себе моргнуть или вдохнуть в легкие воздух. Ей казалось, что в молчании прошла целая вечность. Оно душило её, давило какой-то тяжелой массой, но она не могла заставить себя произнести ни единого слова. Как и Дилан. Они просто смотрели друг на друга, и она вдруг заметила в его глазах странное метание, словно он был в чем-то не до конца уверен. Словно принимал какое-то решение.


Дженнифер позволила себе сделать глубокий вдох и поднять подбородок чуть вверх. Его глаза излучали невероятную силу. Они словно говорили ей: «ты не сможешь противиться этому», но черта с два она простит себе, если сейчас же не возьмет себя в руки. Этот человек не был Богом, и уже тем более он не распоряжался её жизнью.


- Очень приятно, - наконец, вымолвил он и подставил тыльную сторону своей ладони. Она тут же поняла этот жест и решила, что правила приличия нужно соблюдать вне зависимости от того, что творилось у неё внутри и что происходило в их жизнях.


Он выбрал игру, что же, ладно, она готова была сыграть.


Дженнифер подала ему свою руку, и он осторожно наклонился, одновременно поднося её ладонь к своим губам. Одна его рука была занесена за спину, и сейчас он напоминал ей истинного джентльмена, из-за которого, можно было бы раз и навсегда потерять свою голову. Его горячее дыхание коснулось её обнаженной кожи, а затем он слегка прижался губами к её согнутым пальцам, заставив её тело невольно задрожать. Она чуть не прикрыла глаза, но тут же поймала себя на мысли, что он только этого и ждет.


Ждет, что она проявит слабость.


Сдастся.


Как бы не так.


- И мне, - отстраненно произнесла она, вытаскивая свою руку из «пламенных объятий» его поцелуя. Он усмехнулся, а затем снова развернулся к Ханту.


- Теперь я вижу, почему ты решил так кардинально изменить свою жизнь. Она невероятная женщина.


Томас улыбнулся, а затем Дженнифер ощутила, как его рука обвила её талию.


- Она лучшая. И я очень рад, что встретил её.


Практически половину запланированного вечера Томми готовил речи, проводил презентации и рассказывал, зачем и для чего они сегодня сюда пришли. Дженнифер не слышала почти ничего из того, что он говорил, только изредка могла задержать свой взгляд на его улыбке. Она была красивой. И её определенно тянуло к этому человеку, только вот все её мысли в этот вечер были заняты совсем не Томасом Хантом. И черт бы подрал того, кто без спроса влез в её голову и отказывался оттуда вылезать.


Она немного расслабилась лишь, когда Томас пригласил её на танец. Он шептал ей на ухо забавные слова, бросал шуточные фразы, и она искренне и беззаботно смеялась, забывая обо всем, что в последнее время так часто не давало ей покоя. Он двигался так плавно и грациозно, словно был рожден для того, чтобы жить именно в таком мире. С танцами, приемами, бриллиантами, фонтанами шампанского и огромными особняками. В мире, в котором она чувствовала себя так неуютно.


После пятого танца подряд, Томас извинился перед ней, предварительно поцеловав её в щеку, и отошел куда-то в сторону, сказав, что ему нужно переговорить с парочкой очень важных людей. Дженнифер предпочла не мешать ему на этих «переговорах», несмотря на то, что не любила оставаться одна в таких местах. Она немного поежилась, почувствовав небольшой холодок от того, что на какое-то время лишается его общества, но успокоила себя приставкой, что это лишь «на какое-то время». Она обхватила себя руками, слегка растирая свое тело, которое уже успело покрыться мелкими мурашками, и стала осматриваться вокруг. Люди. Везде были люди. Слишком много людей. Чужих. Незнакомых. Каких-то не таких.