Ради этого она стерпела тир — одну из первых находок режиссера-постановщика.

Инструктор поставил крест на Ковалевой сразу, как только она нечаянно пальнула в одиночный плафон под низким потолком, посеяв веселую панику среди подростков. Лера так и не поняла, куда нужно смотреть, что с чем должно совместиться и когда задерживать дыхание — до выстрела или после. Лере хотелось после. Так ей казалось логичнее.

Что верно, то верно: от Лериных выстрелов дух захватывало — ни одного попадания за час.

В конце концов сдалась даже Галка.

— Ладно, — мрачно произнесла она, — если дело дойдет до охоты, ты просто не закрывай глаза, и все обойдется.

Отложив духовушку, Лера вздохнула с облегчением, решив, что на этом ее мучения закончились. Рано радовалась.

Тиром дело не ограничилось, режиссер-постановщик потащила Леру в магазин «Медведь» за экипировкой.

Постояв перед витринами, способными за пару секунд превратить в Рэмбо любого завзятого пацифиста, религиозного отказника от службы в армии и волонтера-гринписовца, Бочарникова пошла вразнос.

Невзирая на протесты Леры, были куплены: камуфляжный костюм, кепка «комбат», ботинки на шнуровке, патронташ, ранец и газовый баллончик. Деми Мур могла вешаться.

Неудачи в стрельбе были полностью компенсированы.

Дома перед зеркалом Лера примерила покупки и испытала страх. В этом стильном прикиде со стрижкой каре, в очках-маске Лера чувствовала себя другой, чужой… опасной.

Зато Галка пребывала в полном восторге:

— Слушай, почему ты так никогда не приходила в редакцию? На мой взгляд, не хватает наручников. Вот тогда точно никто не посмел бы пикнуть. А Дворника хватил бы родимчик от внезапного всепожирающего желания. А ты бы ему не дала, — упивалась воображаемой местью Галка.

— И он оказался бы там, где оказался, — в постели у Чижевской, — подсказала Лера, потому что в последнее время именно это она и делала — частенько уклонялась от супружеского долга. — Что должно случиться, то обязательно случится.

— С таким настроением тебе не на охоту отправляться, а на погост.

— Погост от меня не уйдет никуда, так что сначала на охоту, а там видно будет, — оптимистично отказалась от предложения Лера. — Галь, а можно я не буду надевать ботинки? В кроссовках было бы не так жарко.

— Ты что, — уперлась Галка, — а как же образ?

— Что мне теперь, умереть от жары ради образа?

— Я думаю, до этого не дойдет. В твоей поездке есть нечто мессианское, — вдохновенно принялась втирать неистощимая на выдумку Галина, — ты спасаешь меня от смерти, а Казимира от нищеты. А ты — кроссовки…


…На стук ответил нестройный хор мужских голосов:

— Открыто!

Преодолевая слабость в ногах, Лера сняла очки, еще раз мысленно прорепетировала свою речь перед Крашенинниковым, открыла дверь и шагнула внутрь.

Собранная из бревен изба представляла собой помещение из одной комнаты, которую при желании можно было считать студией. Пространство между окнами занимали топчаны с матрасами, а у входа устроился небольшой стол, заваленный пакетами с провизией.

Ноздри Лере забила гремучая смесь запахов: приторный и тягучий запах крови, едкий — пороховой гари, костра и тошнотворный — перегара. И пота. Этого Лера уже не вынесла.

Зажав рот, рванула на крыльцо, скатилась по дощатым ступенькам и едва успела долететь до угла избы.

Нет, таких жертв от нее никто не сможет требовать. Сейчас она вернется в машину и отбудет с чистой совестью назад, в город, домой, в постель. И пару дней будет лежать, наслаждаясь воздухом из кондиционера, святым покоем и одиночеством.

Отдышавшись, Лера поняла, что со святым покоем хватила лишку. Да и с одиночеством, по большому счету, ее занесло, а мысль о маши не отозвалась новым позывом в желудке. Неужели придется задержаться в этом рассаднике, специализирующемся на разведении пьяных мужиков? Пьяных и вонючих. Лера чуть не разревелась.

В этот критический момент в кармане брюк зазвонил телефон.

Бочарникова — кто ж еще?

— Доехала?

Лера могла спорить, что Галка беспокоилась не о ней, а о своем джипе.

— Да.

— Ну и как ты?

— Нормально.

— А что с голосом?

— Укачало.

— Несчастье ты мое, — посочувствовала Галина, — я тебе уже говорила, что ты везучая?

— Говорила про несчастье, а про везучую — не говорила.

— Ну вот как раз говорю. Давай, со щитом или на щите, — закруглилась Галка.

— Да, — приободрилась Лера, — со щитом или на щите.

Найдя умывальник, Лера ополоснула лицо. Пока доставала из ранца носовой платок, трое охотников-клонов покинули домик и направились по тропинке в лес. Наспех промокнув щеки, Лера надела очки и кинулась было следом за охотниками, но, увидев, что Крашенинникова среди них нет, отстала и повернула назад.

И обнаружила громилу Костика из разбитого БМВ.

По спине у Леры пробежал холодок: несмотря на шорты и сланцы, выглядел Костик довольно воинственно. Все дело в бицепсах и грудных мышцах, натягивающих футболку, и еще в черных очках-техно с зеркальными линзами на квадратной роже, поняла Лера. Все в комплексе внушало беспокойство.

Вертя на пальце брелок с ключами, Костик расслабленной походкой двигался от домика в сторону парковки. Несмотря на ухищрения Бочарниковой, водила с первого взгляда признал в амазонке Леру:

— Какие люди! Что, в городе машин больше нет?

Желая обойти неугомонного водилу, Лера сошла с тропинки в траву, однако козел Костик не был намерен так легко отпустить жертву и сделал то же самое — шагнул Лере навстречу. Расстояние между ними сократилось.

Стоя по колено в траве, Лера с бьющимся сердцем ждала какой-нибудь гадости от придурка.

Взгляд Костика сместился с лица Леры за ее спину и неуловимо изменился. Козлина напустил на себя полнейшее равнодушие, продефилировал мимо, насвистывая какой-то фривольный мотивчик, но, проходя, обдал такой волной ненависти, что Лере охотничья изба показалась благословенным приютом.

Разминувшись с козлиной Костиком, Лера рысью взбежала на крыльцо избы и предприняла еще одну попытку внедриться.

В избе не оказалось ни души.

Нужно было решать: ждать Крашенинникова или идти на поиски.

Совсем недалеко послышались ухающие звуки выстрелов, и Лера зашагала вдоль бревенчатой стены, решив все же провести небольшую разведку местности. И… чуть не налетела на любовь всей жизни — Василия Крутова.

Раздетый по пояс, Василий держал в руке топор и выглядел по-настоящему неотразимым мачо.

Пряча лицо под козырьком кепки, Ковалева просвистела: «Здрасте».

— И вам не хворать, — буркнул Василий и бросил на гостью хмурый взгляд. — Это вы к Крашенинникову?

— Ага, — вырвался из горла хрип.

Потеряв интерес к гостье, Крутов понес топор куда-то за дом.

Держась на расстоянии, Лера последовала за мачо.

— Присядьте где-нибудь, подождите, — бросил Василий, когда они обогнули избу.

За домом обнаружилось патио а-ля рюс: длинный, грубо сколоченный стол и скамьи вдоль него.

Кроме всего прочего обнаружилось, что домик стоит на возвышенности, с которой открывается потрясающий вид на подошву холма, утыканную редкими елями и изрезанную лентами реки и дороги.

На столе, как на разбойничьем пиру, высились горки разноцветных овощей, зелени и неощипанные тушки птиц. Живописный натюрморт венчали ножи в держателе.

В метре от стола возвышался кирпичный мангал, в котором дымился котелок. Котелок распространял странный, настораживающий запах.

Крутов набросил на шею полотенце, вооружился самым большим ножом и занялся овощами.

С независимым видом Лера устроилась на противоположном краю скамьи, подальше от котелка и ножей, и принялась искоса наблюдать за Василием.

Орудуя тесаком, как победитель профессионального конкурса «Лучший кок Балтийского (Тихоокеанского, Черноморского, Северного — нужное подчеркнуть) флота», Василий крошил салат из огурцов и помидоров. С ножом в руке, заросший двухнедельной щетиной, загорелый до черноты, обнаженный по пояс, Крутов выглядел невероятно сексуально.

Глядя, как супермен играючи расчленил огурец на ровные кружки, Лера пыталась унять сердце. Они не виделись вечность. Как же она соскучилась, господи ты боже мой.

Покончив с огурцами, мачо с тем же сосредоточенным остервенением занялся помидорами, затем в ход пошли сладкий перец, петрушка с укропом, лук и чеснок. Лера уже начала опасаться, что Василий не остановится и покрошит все вокруг, но обошлось.

Тут снова раздались раскаты выстрелов. Лера обернулась на звук и увидела у самой кромки леса Крашенинникова: profondo развлекался тем, что палил по бутылкам.

Разделавшись с последним зубком чеснока, Василий отложил нож, щедро сдобрил овощи черным молотым перцем, посолил, полил растительным маслом и перемешал. После чего сложил ладони рупором, крикнул Борисовичу, что обед готов, и оставил Леру одну.

Лера не представляла, что ей теперь делать и как относиться к тому, что в Демидовке она обнаружила сразу двух зайцев, — удача это или неудача. В ее задачу входило слить Борисовичу информацию, что объединение «Бланк-информ» фактически банкрот и нужно сбрасывать акции. Если Борисович спросит, почему она ему об этом говорит, Лера выложит туз, припрятанный в рукаве, — развод и желание отомстить бывшему мужу. Как теперь быть? Как вести разговор с Крашей? Речи не могло быть, чтобы охмурять Борисовича в присутствии Крутова. Все их с Галкой расчеты летели к чертям собачьим.

Пока Лера металась в поисках разумного решения, нарисовался Крашенинников.

Прислонил двустволку к мангалу и с неприязнью посмотрел на нарушительницу неписаных правил, проникшую в святая святых, практически на корабль.