Анжелик Барбера - Бертран и Лола

Франк, очевидно волнуясь, протянул Лоле ключи. Она не была в квартире со дня встречи с Бертраном в аэропорту. Надо же, ни одной коробки! Ей вдруг показалось, что она тут впервые. Муж очень точно описал ей, как переделал гостиную: серый диван стоял теперь наискось, оптимизируя пространство. Она прошла через комнату, не раздеваясь, и толкнула дверь в детскую. Две пустые незастеленные кроватки стояли бок о бок, на пеленальном столике лежали одеяльца, всякие милые вещички были разложены на белом комоде с четырьмя широкими ящиками.

Лола не двинулась с места. Она боялась касаться мебели, детской одежды, всяких пустяков. Франк подошел неслышно, обнял ее. Реальность приобретала иной масштаб. Я хочу жить с тобой. Молодая женщина не повернула головы: она не хотела – не могла – смотреть в глаза мужу, потому что не сумела бы врать и дальше.

Франк промурлыкал ей в ухо, что теперь у них есть Интернет, забрал пальто, и она закрыла глаза. Он взял ее за руку привел в гостиную и похвастался:

– Даже кабельные французские каналы теперь можно смотреть.

– Wunderbar.

– Это что еще? – ужаснулась Жеральдина.

– Чудесно. Удивительно.

– Надеюсь, это не значит, что чудеса уродливые.

– Очень смешно, Жеральдина!

– Я старалась.

Лола подошла к окну. В воздухе над парком кружил мелкий снег, ночь укутала ближайшую аллею. Важен даже один-единственный листок.

Где-то очень далеко, в другой жизни, в мире, которому я больше не принадлежу, Франк сказал, что купил у лучшего поставщика вкуснейшую тушеную капусту с семгой. «Как ты просила».

– Спасибо.

За тысячи километров от Франкфурта сидевший в машине Бертран достал из рюкзака одну из купленных открыток. Лоле нужен мой адрес во Франции. Куда его посылать, к ней домой? Если Франк, не дай бог, увидит, обязательно начнет задавать вопросы. Я бы на его месте точно начал… Бертран никак не мог решиться. Проверил мобильник. Связи, конечно же, нет.

– Скоро приедем, – подал голос Абуо.

Редкий случай – обычно сын Сади открывал рот, только если его о чем-то спрашивали. Бертрану захотелось сфотографировать молодого африканца, но он не успел, на повороте дороги возникла хижина-отель. Француз выпрыгнул из джипа, подошел к портье – огромному типу за зеленым пластиковым столом – и сказал, что хочет позвонить в Германию.

– Мсье никак не сможет связаться из отеля с Европой, совершившей так много злодеяний в Африке, но ваш французский мобильный телефон должен работать. Выньте батарею и симку, потом поставьте все на место. А номер вам нужен?

– Два, пожалуйста.

– В душе прохладная вода, я открою вентиль, когда захотите помыться.

– Через пять минут.

Хозяин улыбнулся. Бертран отошел в сторону и занялся телефоном, не надеясь на успех. И вдруг – о чудо! – появилась связь, «сжалился» Orange[41]. Замерев на месте, он набрал номер Лолы, услышал гудок, но ответа не дождался.

«Наверное, ходит по коридору с Франком», – подумал Бертран и жутко взревновал. Хозяин поднял руку с растопыренными пальцами – «пятиминутная готовность»! Абуо уже отнес вещи в номера. Бертран закрыл дверь, повернул в замке ключ и начал раздеваться. Вода оказалась не прохладной, а ледяной, но душ пришелся более чем кстати, снял усталость. Вытираться он не стал и сразу схватился за телефон, но звонки прозвучали в пустоте. Он вытащил открытку и написал: «Кисоли, 13/12/10. Божественные пейзажи, атмосфера исключительная, до неба рукой подать. Удачи тебе. Целую. Б…»

Написав текст, он задумался, какое женское имя на «Б» выбрать, и решил ограничиться точкой. Сунул открытку в конверт, заклеил и написал обратный адрес:

«Б. Руа, Франция, 94430, Рив-сюр-Марн, улица От, 25», потом аккуратно вывел: «Клиника Герсбрух. Госпоже Лоле Милан, палата 2204. Франкфурт-на-Майне». А улица какая? А индекс? Интернет, конечно же, отвалился, будь он трижды неладен!

Бертран бросил взгляд на конверт, добавил с сильным нажимом «Германия» и убрал во внутренний карман рюкзака. За неимением точных данных и марок отправить письмо было невозможно. Он оделся, сел в «Тойоту» и поехал в единственный местный ресторан, находившийся метрах в пятистах ниже по дороге, чтобы поужинать в обществе самого симпатичного проводника в мире.

В зале было пусто. Несколько местных сидели в баре, разговаривали и смеялись, не обращая внимания на единственного белого посетителя. Бертран и Абуо ели сочного цыпленка с земляными орехами, это было почти так же приятно, как освежающий душ. Вошли три типа, оставив дверь открытой. Бертран поднял голову, но они на него даже не взглянули. Один был в темно-зеленой фуфайке с надписью «Акапулько», в руке он держал черный пластиковый пакет. Двое других облачились в такие же толстовки, только бежевого цвета.

Бертран жевал, то и дело набирая номер палаты 2204. Десять гудков. Двадцать. Он больше думал не о Франке, который в эту самую минуту держал Лолу за руку, а о медсестре, пришедшей делать укол. Вдруг Лола не отвечает, потому что ей плохо? Бертран запаниковал и выскочил на террасу. Похоже, белый телефон переместился в межзвездное пространство, вот никто и не подходит. Абуо взял в баре два пива. Бертран поднял глаза к небу, ему показалось, что начался звездопад. На двадцать втором звонке в трубке раздалось «Алло!». Голос был сердитый.

– Могу я поговорить с мадам Милан?

Женщина расслышала тревогу в его голосе, смягчилась и рассказала, что Лола чувствует себя хорошо и отпущена на два дня домой. Кроме того, приехала ее мать, так что все сложилось удачно.

– Большое вам спасибо, мадам, вы меня утешили.

Он не назвался, закончил разговор и еще немного полюбовался бархатными небесами. Один из африканцев в бежевой фуфайке вышел на улицу, махнув ему на прощание рукой. Бертран кивнул в ответ и проследил взглядом, как тот миновал парковку и начал спускаться к тонувшей в темноте дороге. Двое его приятелей затеяли разговор с Абуо. Лоле лучше. Бертран доел остывшего цыпленка. Лола с Франком, в их доме. Она будет спать в объятиях Франка. Он оттолкнул тарелку. Может, позвонить на городской?

Абуо вернулся к столу с новыми знакомыми и представил их Бертрану. Бума и Кафи оказались местными рыбаками, они похвастались, что уже ловили нильских окуней на восемь-десять килограммов. Бертран задавал вопросы, уточнял места, детали, записывал в блокнот.

– Ты какие фотографии делаешь? – спросил Кафи.

– Разные.

– Девушек снимаешь? Модные показы?

– Раньше снимал. Теперь путешествую.

– И хорошо зарабатываешь? – поинтересовался Бума.

– Хватает.

– Похоже на рыбалку – заработок зависит от улова, – прокомментировал Кафи.

– Скорее от рыбака.

– А ты удишь рыбу на родине? – спросил Бума.

– Нет.

– Даже на женщин?

Бертран улыбнулся.

– Хочешь девушку?

– Да нет, спасибо, мне пора.

– Уверен?

– Нам завтра рано выезжать, – вмешался Абуо.

– Пойду расплачу́сь.

Бертран направился к стойке.

Хозяин с рекордной неторопливостью составил счет, принес сдачу из задней комнаты. Африканцы разговаривали у машин, должно быть, сравнивали, открывали и закрывали дверцы, стучали по колесам. Абуо обошел «Тойоту», Бума и Кафи уселись на трехместное сиденье.

Бертран убрал бумажник, и тут в кармане брюк завибрировал мобильник. У него аж сердце зашлось – вдруг это Лола? Оказалось – сообщение из банка, подтверждающее, что сделанный девять дней назад запрос прошел и деньги перечислены. Наконец-то! Бертран нашел в контактах «Баратье Лола». На экране появилась фотография – она стоит, придерживая волосы рукой. Бертран улыбнулся и нажал на кнопку. Секунда, три, четыре. Бума протянул ему руку:

– Удачного путешествия.

– Спасибо.

Фотограф сел за руль, держа телефон в левой руке, повернулся к Абуо и застыл. Это был не Абуо.

Ледяная волна накатила откуда-то справа, втянулась внутрь между ребрами и добралась до мозга. Бертран как в 3D увидел шприц, понял, что каменеет, Бума оказался на заднем сиденье, и машина плавно тронулась с места. Фотограф успел увидеть Абуо с пакетом в руке, тот не смотрел в его сторону. Бертран понял, что стал заурядной добычей мелких бандитов, и спросил:

– Сколько я стою?

Бума молча ухмыльнулся, кивком потребовал кольцо, и Бертран отдал. История того, кто его носит. Моя история подходит к концу. Африканец ударил фотографа в живот, он свалился на пол, между сиденьями, и Бума придавил его шею ногой.

Все хорошо? – Франк чуть приоткрыл дверь туалета.

– Помоги подняться.

– Ты очень бледная.

– Пойду лягу.

– Лучше вернемся в больницу – от греха подальше.

– Сначала я полежу.

Мать и Франк довели ее до кровати, и она попросила мужа открыть ненадолго окно.

– Думаешь, виновата капуста?

– Может быть, не знаю.

– Кровотечение?

– Нет…

Франк сел рядом с женой. Взял за руку. Сказал:

– Мне так жаль, детка, эта беременность – настоящая пытка!

– Кто бы спорил. Отвези меня в больницу.

Родила Лола или еще нет? Бертран считал дни, чтобы не рехнуться. Его похитили тридцать дней назад. Он находился в крошечной комнатушке с низким потолком и без окна. Свет просачивался из-под двери, серый и какой-то неопрятный. Бертран насчитал шесть очень высоких ступенек, пока его вели по лестнице. Это мог быть деревенский или даже городской дом, крысиная дыра, куда не доносятся звуки из внешнего мира. Что до направлений, в которых они ехали…

В ночь похищения Бума и Кафи передали француза людям, которые бросили его в пикап-внедорожник, где он едва не задохнулся от выхлопов дизельного топлива. Они ехали без остановок, и Бертран ничего не мог рассмотреть из-за мешка на голове. Один день. Два. На третий, когда совсем стемнело, они сделали первый привал на сутки в засушливом пейзаже, который почему-то показался Бертрану болотистым. Потом его снова связали, надели мешок и увезли. Куда? В Судан? В Эфиопию? В Сомали?