Андрей Жвалевский - Беременность не болезнь

– Не нужно подробностей! Отвечай, да или нет!

– Да.

– Они у тебя с собой?

-Да.

– Садись, повезешь нас.

– Не вопрос! Я знаешь как классно вожу! Только антикрыло приходится часто менять – не выдерживает нагрузки.

– А что у тебя за машина? – спросил я, усаживаясь рядом с невестой.

– «Феррари», – ответил Шура и лихо газанул. Димосу, который вез детей, жену и Наталью, снова

пришлось догонять. Это я обнаружил, оторвавшись от законного поцелуя.

– Не гони, Шумахер,- попросил я, – там водитель не местный, отстанет.

– А мы, – спросил Шура, – как обычно? Только девчонок в бордель, наверное, не пустят.

– Мы?

Я почесал лоб. Нужно было опять за всех решать. Марашко пока ехал, отдавшись воле потока. Диме удалось протиснуться поближе к нам.

– Поехали домой, – сжалилась супруга, – ты же заснешь сейчас.

– Нет, – я успел придумать мысль и отказываться от этого достижения не хотел, – мы едем праздновать. Шура, очень прошу, обойдись без твоих фокусов, отвези нас куда-нибудь в спокойное место. Чтобы народу немного и кормили вкусно.

– Тут рядом есть харчевня, – обрадовался водитель,- «Два поросенка». Я ее хозяина однажды из проруби вытащил.

– Что, правда? – Катя еще не привыкла к нашему свидетелю и велась на его честные глаза.

– Коша, – простонал я, – какая полынья? Какой хозяин? Он это все на ходу выдумывает!

– Ничего я не выдумываю,- обиделся Марашка- Почему мне никто не верит? Вот на работе случай был. Я им говорю: «Угри, когда на нерест идут, часть дороги преодолевают по суше». А они смеются: «Ага,- говорят,- а часть перелетают!» До того меня довели, что я пошел в библиотеку, взял Большую советскую энциклопедию…

Проснулся я от нежного щекотания за ухом.

– Эй, муж! – мурлыкнули мне. – Просыпайся, на банкет приехали!

Из банкета я помню мало, потому что в самом начале выпил бокал шампанского и позволил празднику развиваться самостоятельно. В принципе, мне было хорошо, только голову приходилось поддерживать руками. Осталось несколько обрывочных воспоминаний: дети, которые завороженно смотрят, как я пытаюсь одной рукой сложить кораблик из салфетки; Катя, подкладывающая мне в тарелку аппетитной еды; Шура, который ухаживает за Натальей. И еще смутное ощущение, что мне очень неудобно сидеть. Несколько раз я пытался сменить позу, но в правую ягодицу постоянно что-то врезалось.

В конце концов я догадался привлечь для исследования стула руку, не обремененную головой. На стуле ничего не нашлось. Более того, стул оказался широкой деревянной скамьей. Зато в заднем кармане брюк отыскались два жестких предмета, которые отравляли мне праздник.

– Ого! – раздался голос Кати. – Это же наши кольца! Наташка! Таня! Идите сюда! Сейчас состоится завершение праздничной церемонии.

– Ага, – сказал я и уснул.

Главным украшением банкета был, безусловно, наш свидетель. Я не очень хорошо представляю, как с ним можно жить, но лучшего тамады мы бы не нашли никогда – это точно.

– Однажды, когда мы с Сергеем охотились на тигров, – начал свой первый тост Шура.

Надо ли говорить, что таких тостов потом было очень много. Любую тему Марашко подхватывал мгновенно и доводил до полного идиотизма.

Официанта, который поинтересовался, какое мы будем пить вино, он заставил принести карту вин и минут пятнадцать рассуждал с ним об отличиях бургундского 1969 года от рейнского 1968. После чего попросил принести водки.

– А стаканов не надо, мы с Димосом будем ее из горла кушать. A Cepera не будет, у него сегодня трудный день, он потерял жену. Правда, Cepera?

Cepera, который спал на ходу, что-то промычал. Официант сделал сочувствующее лицо. В этот момент к Сергею подскочила я, чтобы чмокнуть его в нос. Официант, мягко говоря, удивился.

– Надо же, – сказал Марашко, – нашлась!

Всю вторую половину банкета Шура активно ухлестывал за Наташкой. Это надо было видеть! Такая парочка свела бы с ума любого нормального психотерапевта.

– Наташа, давай я провожу тебя домой.

– Провожай. Только я с тобой не пойду, можно?

– О'кей. Только адрес дай. А тебя как лучше провожать на машине или на метро?

– На машине.

– Супер. Я поеду на метро, а на сэкономленные деньги завтра пойдем в цирк.

– Почему в цирк?

– А я там пару лет работал подсадным у клоунов…

– Хорошо, что не дрессированной собачкой.

– А ты откуда знаешь?

– Что?

– Ну, собачкой я тоже работал, но не в цирке. Да и давно это было. Я тогда на границе служил, а кинолога грамотного у нас в части не было. Вот однажды командир мне и говорит…

И так до бесконечности.

Смешнее Марашки было только то, что Сергеи к концу банкета нашел наши кольца. И то, что домой мне пришлось волочить мужа на себе. То есть волок его, естественно, Дима, но под моим чутким руководством.

Так и прошла наша первая брачная ночь. Мы с Таней и Наташкой болтали до пяти утра дома у Натальи, мужики мертвым сном спали дома у Сергея, вместе с детьми. Не особенно романтично, зато не скучно. И все довольны.

Законные три дня медового месяца, которые мне подарили на службе, я израсходовал еще до свадьбы, поэтому сразу по окончании брачных игр пришлось идти на работу.

Прямо в понедельник.

Обручальное кольцо плавило палец. Мне постоянно мерещилось, что окружающие пялятся на него, как назгулы на Фродо. Я прятал руку в карман, озирался и убеждался в том, что в Москве никто ни на кого не смотрит. Остановись посреди улицы и залейся горючими слезами – никто не подойдет, если только ты не создаешь препятствий дорожному движению.

Входя в офис, я еще раз позавидовал безработной Кате и нырнул в омут текучки.

Часам к восьми вечера настойчивый зуммер мобильника напомнил мне о том, что я обещал молодой супруге вернуться пораньше. Я тут же бросил все и помчался к выходу из офиса.

В дверях вспомнил, что не отослал производственный план, вернулся к компьютеру, обнаружил два важных письма, на которые срочно следует писать ответ…

За следующую неделю удалось выяснить несколько важных закономерностей.

Во-первых, если я обещаю прийти пораньше, то покидаю издательство не ранее девяти вечера. Если не обещаю – могу вырваться даже в семь, а то и в полседьмого.

Во-вторых, пропала мистическая взаимосвязь между моими действиями и Катиным самочувствием! Оказалось, что в ее присутствии я могу употреблять спиртное, есть всякую жареную гадость и дышать чем придется. И обостренное обоняние куда-то исчезло. Я отмечал это событие каждый вечер.

Однако за все приходится расплачиваться. В пятницу я возвратился домой действительно рано (семи еще не было) с охапкой цветов и радужными планами на уикенд. На пороге меня встретило заплаканное создание белого цвета.

Машка подвывала ей, я так подозреваю, из женской солидарности.

– Она, – сказала Катя, борясь с рыданиями,- ей совсем плохо!

Прижимая супругу к внутреннему карману с кошельком, я глянул на Машу. Никаких следов трагедии не обнаружил.

– Нет, – Катя перехватила мой взгляд и уточнила, – не она, а она.

Взгляд был направлен не на живот, а куда-то за пределы квартиры. Значит, речь не о будущем сыне, которого супруга упорно именовала «она».

– Я что-нибудь придумаю! – пообещал я. Сейчас нужно было быстренько прекратить этот коллективный водопад.

– Что ты придумаешь?! У нее трагедия, ее никто не любит!

– Я тебя люблю.

Это было совсем не в тему, но подействовало: молодая жена оторвалась от кармана и выжидающее покосилась на меня. Я тут же поцеловал глаз и нос. Катя довольно вздохнула, но тут же нахмурилась:

– Пойдем есть, но учти – ты обещал все придумать!

«Не все,- мысленно поправил я супругу,- а что-нибудь!» Но есть пошел с готовностью.

итак,- сказал я, вгрызаясь в голубец,- кто кого не любит, и что я должен придумать?

– Ты должен придумать, как устроить личную жизнь Натальи.

Я чуть не поперхнулся тушеным капустным листом.

– Не спорь. Ешь и слушай.

И мне поведали душераздирающую, но совершенно неинформативную историю о том, что у Катиной подруги кризис типа «мировая скорбь».

– Мужик у нее есть? – уточнил я, покончив с горячим.

– Есть. Но я так поняла, у них сейчас большие проблемы.

– Значит, нужно найти другого. Временного.

– Как у тебя все просто!

А чего усложнять? – я вспомнил, что оставил пиво в прихожей, и поднялся из-за стола.- Поматросит с ним месяцок, развлечется. Старый хахаль тут же прибежит.

– Ты куда? – спохватилась Катя, обнаружив, что я собираюсь несанкционированно покинуть кухню.

«Начинается, – подумал я, – полный контроль».

– Хахаля искать!

– Где ж его найдешь? – заинтересованно крикнули мне из кухни.

– Наташка ж нам нашла,- я вернулся с добычей, чувство сытости достигло головы и делало меня миролюбиво-благородным, – вот и мы ей найдем. В крайнем случае, меня в аренду сдадим.

– Ей «бэ-у» не нужно,- Катя щелкнула меня по носу и демонстративно уселась на колени, мешая пить пиво.

– Тогда Марашку, – предложил я первое, что пришло в голову (пива хотелось очень).

- Ты гений! – обрадовалась Катя и помчалась к телефону.

Я с неизъяснимым наслаждением поднял бокал.

– Ты правда гений? – спросила Машка, про которую в суете ужина все забыли. – Тогда отгадай, что такое: не табуретка, а свистит?

– Милиционер.

– Свисток!

– А что, разве милиционер не свистит? Или он табуретка?

– Вот непонятливый!