Врач подскакивает на месте, поправляет очки в толстой черной оправе, и наконец, изволит посмотреть на меня. Он раздраженно пыхтит, одергивает халат, указывает на кушетку.

— Что у вас?

Расстегиваю куртку, задираю кофту. Мужик морщится, снова вздыхает, натягивает перчатки. Обрабатывает рану, колет анестезию, начинает готовить иглу.

— Фигурно ему там зашейте, крестиком! — заглядывает в кабинет Росс.

Я напрягаюсь, но не по тому, что чувствую первый прокол, не смотря на обезболивающее.

— Яна где? — стучу кулаком по кушетке и тут же получаю замечание, чтоб не дергался.

— Да вон стоит, боится “кровавого” зрелища, — оборачивает голову назад. — Янка, иди, посмотри, как Юсупову кишки в тазик вываливают!

Женя захлопывает дверь, однако я слышу возню по ту сторону, видимо теперь они дерутся. Прости, Росс, но тебе явно не поздоровится.

Пуля только задевает кожу и немного мягких тканей, опасений нет, но лучше соблюдать покой. К сожалению, мой покой наступит лишь по возвращению в Родос. Через несколько минут процедура подходит к концу, благодарю доктора за прием вне очереди, наличкой, возвращаюсь в коридор.

Друг тут же срывается, не обращает на меня внимания, шагает впереди, обнимаю Степанову, идем следом. Хорошо, что все заканчивается благополучно, теперь нам нужно заскочить в клинику, проверить протекание беременности.

Росс все так же, не оборачиваясь, говорит что близнецы, которых удалось поймать — пустышки. Это не люди Коэна, а всего лишь наемники из местной конторы. Жаль, конечно, очень хотелось с ними “пообщаться”.

По пути хочу отправить Женьку за анальгетиком, но тот отнекивается:

— Пусть Степанова идет, — наконец разворачивается ко мне лицом, — смотри, как она мой фэйс расцарапала!

— А не надо шутить с беременными, — не лезет за словом в карман Яна.

Ох, уж эти обоюдные взгляды — вестники апокалипсиса. Не моргают, посылают в пространство салона, невидимые, воинственные импульсы.

Женька уступает и сам топает в аптеку.

— Вы поладите, — касаюсь кончиком носа щеки Степановой.

— Ни-ког-да, — категорический отказ, — как ты можешь общаться с таким Выскочкой?

Меня посещает чувство дежавю. Выскочкой. Прижимаю к себе Яну, целую в висок.

— Я так испугалась Руслан, думала, ты умрешь, — она снова дрожит, обхватывает холодной ладонью мою руку.

— Царапина, успокойся.

Яна протяжно вздыхает, когда замечает приближающегося к нам недовольного Росса. Друг открывает дверь внедорожника, желает мне приятного аппетита и протягивает пакет. Включает музыку, двигается в сторону клиники.

Подъезжаем к шлагбауму, оставляем Женьку в машине.

Частная обитель встречает нас тщательно расчищенной территорией, внутри до блеска натерт кафель. Радушный персонал, будто только и ждал Степанову, но я все-таки иду следом. Обезболивающее дает возможность позабыть о ранении, да и не кровит больше, наверное.

Нас водят по кабинетам, где Яну старательно опрашивают и берут анализы. Она переживает, но говорит со мной ей лучше.

К гинекологу не пускают, приходится сидеть на диване у входа, в компании милых дам. Будущие мамы, общаются между собой обо всех “прелестях” интересного положения, пытаюсь абстрагироваться, скрещиваю на груди руки, невольно залипаю на большом животе в ярко-розовом свитере.

— Пойдем, — выходит в коридор пока что тощая Яна, — УЗИ осталось.

— Кхм, все хорошо?

Она кивает головой, берет мою ладонь, крепко сжимает пальцами. Открываем створку, Степанову приглашают прилечь, сажусь рядом на кожаный стул, не выпускаю ее руки. Девушка вздрагивает от холодного геля, я от чего-то тоже.

Женщина-врач, со странной прической, называет ассистенту цифры и непонятные для меня значения, чувствую, как Яна замирает, с силой сжимает мою кисть, впивается ногтями. Для нее это первая беременность и я, к сожалению, туп в этой области. Перед глазами серый монитор и какие-то черные точки.

— Что там? — не выдерживаю, сгораю от нетерпения.

— Поздравляем, двойня у вас, — с улыбкой разворачивается к нам женщина.

Меня лихо бросает в жар, ощущаю, как горит каждый сантиметр кожи. Сердце бешено отдает в грудине, слышу, как Яна сквозь слезы смеется от счастья. Может тоже бы пустил слезу, не будь таким черствым, однако в душе просто ураган, вихрь и я рад, черт возьми.

Доктор указывает на те самые точки, срок еще небольшой, но я уже вижу, своими глазами, будущих пацанов.

Определенно парни, моя гордость. А госпожа Яна Юсупова, станет отличной матерью, с такой Львицей, по-другому никак.

Финальное заключение у акушера, или не акушера… проходит, словно в бреду, с Яной проводят беседу, она счастливо кивает, а я, как бедный родственник, подпираю дверной косяк и мысленно нахожусь за пределами нашей галактики.

Сейчас, я искренне счастлив, хочу носить Мелочь на руках и подарить ей весь мир. На учет встанем уже в Греции, главное, что все хорошо.

Под нехилой дозой эндорфинов возвращаемся в авто. Яна хвалится перед Россом будущим пополнением, показывает бумаги.

Только внутри салона прихожу в себя, вспоминаю слова Эльвиры. У меня к ней нет чувств, которые испытываю к Степановой, однако ответственность никто не отменял, я не привык пускать слова на ветер.

На непонятном для Мелочи языке, связываюсь со своей охраной. Нужно распределить часть людей с Женькой и Яной, остальные со мной поедут за дочерью.

— Видел бы физиономию Юсупова, — на радостях визжит девушка, — чуть не разревелся!

Росс подыгрывает, но замечает в моих глазах, некую печаль. Гавнюка не обманешь.

— Почему не едем? Кучер? — смеется Яна.

Друг тактично отворачивается, делает вид, что не слышал.

— Дождемся охраны, — отвечаю за него.

В течение получаса стоим у входа в клинику, пока нас не окружают специальные бронированные машины. Молодцы ребята, у них все схвачено.

Степанова вновь со мной ссорится, обвиняет в неблагодарности. Я опять уезжаю без нее. Но моя душа спокойна, девушка рядом с Женькой, волноваться не о чем. Совсем скоро у нас вылет в Родос, еще успеем помериться.

Мой арендованный внедорожник решаем отогнать к владельцу. Пересаживаюсь в авто Зинона — начальника охраны. Разделяемся, Степанову увозят в коттедж, я, на всей скорости тороплюсь в свою бывшую квартиру, где нас уже наверняка заждались Эля с дочкой.

Глава 16.

По пути обсуждаем с Зиноном, до мелочей, детали перевозки моей дочери. Нужно чтобы все прошло гладко, без рисков для Алины.

Тот чудак, что желал меня пристрелить, хоть и приходится сыном, того, чье имя снится в кошмарах, даже спустя двадцать лет, но все-таки это не Коэн. Не тот ублюдок, что посягнулся на самое святое и невинное. Хотя, его необузданная страсть к Степановой все же напрягает. Кровная связь и буквы в паспорте, вот что их объединяет.

Проезжаем последний светофор, Зинон паркуется возле подъезда, еще пара машин рядом. Мы с начальником охраны входим внутрь, остальные ждут на улице.

Стучу в металлическую дверь и слегка пячусь назад.

Не прошло и секунды, как полотно распахивается, представляя моему взору, буквально святящуюся от счастья Алину. Никогда такой не видел. У нее бешеные глаза с легким сиянием, она широко улыбается, показывает мне свои зубы.

За спиной дочери вижу невозмутимую Эльвиру, подпирающую стену прихожей. Женщина смотрит так пристально, вскидывает идеально тонкую бровь, не один мускул на ее лице не дрогнет. Что-то здесь не так.

— Привет Алина, — обращаюсь к девушке, вхожу в квартиру, Зинон контролирует снаружи.

— Руус… — темнит дочь и тут же виснет мне на шею, — ты настоящий мужик! Господи! В тебе столько добра и чести, что дух захватывает. Мой герой…

— Ну-ка дыхни! — строго приказываю.

Алкоголем не пахнет, но я не понимаю сей финт внезапной радости. Алина крутится вокруг меня, демонстрирует фигурные косы, что заплела ей Эльвира, потом идет в комнату переодеваться, не задавая лишних вопросов.

— Что происходит? — спрашиваю Элю, почти вплотную подхожу к женщине.

— Не благодари…

Не успеваю ответить, потому что дочь вновь шагает в прихожую.

— Мы улетим в Грецию? Класс, наконец-то заживу, — девушка становится напротив меня, обнимает Эльвиру. — У тебя отличная подруга Рус, ты даже представить себе не можешь, как я обрадовалась, узнав, что она тоже живет в Родосе.

Хитрая Эля, ну что ж, шалость удалась, ты сумела найти подход к моей дочери.

— Алина, спускайся вниз, я скоро подойду, — отправляю девушку к Зенону.

— Без Эльвиры никуда не полечу! — по-детски капризничает.

Стискиваю крепче зубы, чтобы не сорваться, сегодня точно не до возни и девичьих прихотей. Прячу руки карманы штанов, сжимаю в кулаки.

— Быстро пошла! — не привычным для Алины тоном кричу, что та подпрыгивает, просачивается за дверь.

Мы остаемся наедине с бывшей, припираю ее к стене, склоняюсь у лица. Эльвира волнуется, рвано дышит, облизывает губы.

— Ты рассказала Алине, что я ее отец?

Эльвира словно на допросе, кидает гневный взгляд на “злого полицейского” и с видом невиновной сиротки воротит от меня нос.

— Думай сам…

— Не играй со мной, женщина!

Обхватываю рукой ее подбородок, заставляю смотреть в глаза.

— Не, говорила, — сдается Эля, — но она догадывается.

Уже лучше, отстраняюсь на пару шагов, шумно выдыхаю, и вновь обращаю внимание в ее сторону.

— Собирайся, мы едем в клинику.

— Какую? — визжит, теряет былой настрой, однако догадывается, начинает покрываться красными пятнами.

Эльвира понимает, что нянчиться с ней, как с дочерью, я не стану. У нас никогда не было букетно-конфетных отношений с особым трепетом.