Дэзи обвела широким жестом дом:

— Она что, будет жить с нами здесь?

— У меня есть гостиница. Мы можем поселить ее в номер Женевьевы.

Как многие местные отели и пансионы, гостиница «Уиллоу» тоже имела номера с именами героев легенды о короле Артуре.

— Женевьева. Это та, что изменяла мужу с его другом?

— Это не доказано. Наверное, французы позднее все придумали.

Грег испытывал странное чувство и необъяснимую солидарность с бывшей женой. Наверное, из-за положения Дэзи — она не замужем, беременна, и впереди ее ждет нелегкая судьба матери-одиночки. Они с Софи понимали, что вскоре дочери понадобится все внимание и ласка родителей.

— Уверен, она будет прекрасным инструктором.

— А ты — нет?

— Дорогая, ну конечно и я. Но… Это было бы… — Он встал, в замешательстве зашагал по комнате, подыскивая верные слова, чтобы правильно объяснить своей дочери, что ему невыносимо будет присутствовать при рождении собственного внука. — Но, согласись, все это выглядит странно…

— Слушай, это всего лишь курсы. Ты просто узнаешь, что делать, когда все начнется. А в родильном отделении все будет происходить так, что тебе не будет видно, потому что ты будешь стоять у меня в изголовье. Держать меня за руку, разговаривать, давать ледяные кубики, что-то в этом роде. Это будет совсем не похоже на то видео, что дал мне доктор.

— Будет все именно так, как на видео.

— Ладно, согласна. Но инструктор все равно нужен, как дополнительная помощь.

Грег подошел к окну, вспоминая, как родились его дети. Он не присутствовал при рождении Дэзи. Только Макса. Это была самая длинная ночь, и он помнил ослепительный свет операционной, страдания, боль и потом необыкновенное облегчение и радость.

И повернулся к Дэзи, дочери, которую любил всем сердцем.

— Я пойду с тобой.

— Пойдешь куда? — Макс вошел в кухню с пакетом попкорна. Он снова ел, хотя прошло всего полчаса после ужина, аппетит у него был потрясающий, он непрерывно себя подкармливал.

— Я собираюсь с Дэзи на курсы для беременных, чтобы стать инструктором. Что ты думаешь об этом?

— Думаю, у вас крыша поехала, — оптимистично заключил он и содрогнулся.

— А я собиралась и тебя пригласить на мои роды, Макс. Ты держал бы меня за руку, мне было бы так спокойнее.

— Ты просто совсем сошла с рельсов. — Он снова вздрогнул.

Грег, стиснув зубы, промолчал. Ему надоели их постоянные перепалки. Несмотря на беременность, она все еще вела себя с братом как ровесница. Он не вмешивался, зная по опыту, что это вызовет скандал. Лучше предоставить их самим себе. Странно, но их перепалка каким-то образом снимала напряжение, и оба успокаивались.

У Грега был старший брат и две старших сестры, он прекрасно понимал взаимоотношения Дэзи и Макса. Пока они пикировались, подкалывая друг друга, иронизируя над любовью Макса к чипсам и обсуждая предстоящую свадьбу Оливии, где беременная Дэзи будет подружкой невесты, Грег помалкивал.

— А тебе не мешало бы брать уроки танцев, а то опозоришься на балу, — заметила она с довольной усмешкой.

— Все лучше, чем курсы рожениц, — парировал тот, — а ты будешь самой огромной подружкой невесты на свете.

— А ты будешь скоро дядюшкой. Я научу ребенка звать тебя «дядюшка Макс».

Грег думал, что, если они могут выносить друг друга, они вынесут все. Он оставил их продолжать в том же духе и пошел в кабинет проверить электронную почту. В ней было послание от Брук на тему: «спасибо за проведенное время». Грег даже не стал открывать послание, для Брук он прежде всего клиент банка, причем выгодный, в качестве бойфренда он ее не устраивает. Очевидно, она намекает, что хватит и одного раза, больше повторять таких глупостей не стоит. Скорее всего, она займется теперь самим президентом банка.

Случай с Ниной насторожил. Он ведь готов быть излить перед ней душу, посоветоваться, как с профессионалом и опытным человеком. Он все еще испытывал неуверенность, неизвестно, что ему принесет новое вложение в недвижимость. Трудности возникнут неизбежно. Зато новый бизнес дает возможность жить на родине, заниматься детьми. Когда они с Софи перестали притворяться, что в семье все нормально, стараясь сохранить брак ради детей, оказалось, дети прекрасно все видели. Напряжение росло, все четверо ссорились, орали друг на друга, часто хлопали дверью. Наконец Софи и Грег решились на развод. И наступило облегчение, хотя развод принес новые трудности.

Он ругал себя за то, что не замечал, как несчастна Дэзи, как она переживала размолвку родителей, их развод. Он должен был уделить внимание дочери, тогда, возможно, она не отправилась бы на тот роковой уик-энд на Лонг-Айленде и не забеременела. По крайней мере, не так скоро.

Он был несчастлив в браке и теперь хотел изменить свою жизнь. Купить гостиницу казалось правильным началом. Сейчас он горит желанием осуществить проект. Мелодичный сигнал электронной почты известил, что поступило письмо от Нины Романо, озаглавленное: «Нам надо поговорить…»

Ну вот, как нельзя кстати.


Нина взглянула на свою подругу Дженни и снова на экран монитора.

— Я только что нажала «отправить». Сама не верю.

— Пусть получит.

— Но я сразу же передумала! — Ей хотелось нырнуть в экран и вытащить обратно свое письмо. Они с Дженни сидели в домашнем офисе Нины. Вернее сказать — в углу спальни, оборудованном рабочим местом. Дом был маленький и плата за него тоже, чек она посылала дяде Джулио каждый месяц. Она привыкла жить скромно. С появлением Сонет надо было совмещать работу и материнские заботы. Ей повезло с родней, они были добры и помогали, как могли, но ей хотелось быть самостоятельной, поэтому она вернулась к предложению Грега Беллами.

— Ты же предлагаешь поговорить, не делая никаких заявлений.

Нина почувствовала боль в груди и поняла, что задерживает дыхание. Она шумно выдохнула:

— Он подумает, что я сдалась. Я расписалась в своей слабости.

— Нет, ты колеблешься, — заметила Дженни. — И это хороший признак. Ты способна трезво думать о ситуации.

— Но почему ты не сказала мне о том, что произошло с гостиницей, когда я была в отъезде? Просто не могу поверить.

— Не знаю. Но согласись, это расстроило бы твою поездку с Сонет, но ничего бы не изменило.

Она была права. Настроение было бы испорчено, а она так наслаждалась общением с дочерью.

— Конечно. Ты не обязана была меня информировать. Он, наверное, уже подыскивает мне замену. Уверена, что он даже не перезвонит.

В этот момент раздался телефонный звонок, и обе подпрыгнули от неожиданности. Нина посмотрела на дисплей, где определилось имя звонившего — Беллами.

— О боже. Это он.

— Сними трубку.

— Нет. Я скорее умру.

— Тогда я. — Дженни схватила трубку, Нина хотела остановить ее руку, но промахнулась. — Резиденция Нины Романо. У телефона Дженни Макнайт. О, привет, Грег.

Нина сползла на пол и махала руками, показывая, что ее нет.

— Спасибо, у меня все хорошо, — вежливо ответила Дженни. — И у Рурка тоже.

Разумеется, у нее все хорошо. Дженни вышла замуж по большой любви и только что нашла издателя для своей книги — мемуары о детстве в американо-польской булочной.

Пока Дженни щебетала с Грегом, любезно расспрашивая его о детях, которые были ее двоюродными братом и сестрой. О том, что она состоит в близком родстве с семейством Беллами, она узнала только в прошлом году. Дженни росла, не зная, кто ее отец. Только прошлым летом внезапно обнаружилось, что у ее матери, Маришки, была трагическая любовь со старшим братом Грега, Филиппом Беллами. Получалось, что Грег — ее дядя. Теперь она часто встречалась с новыми родственниками, и, слушая, как непринужденно Дженни болтает с Грегом, Нина подумала, что гены делают свое дело.

— Да, она здесь, — вдруг сказала Дженни.

Предательница. Нина сделала большие глаза и показала подруге кулак, как истинная итальянка.

— Ты хочешь, чтобы я тебя убила сегодня? — прошептала она.

— Но Нина сейчас не может подойти к телефону. Она тебе перезвонит. Обещаю.

Дженни положила трубку. Казалось, она не замечает ярости подруги.

— Хорошие новости, — сообщила она безмятежно, — он пока никого не нашел.

— Откуда ты знаешь? Он тебе сказал?

— Разумеется, нет. Ведь это меня не касается.

— Откуда тогда тебе известно, что он еще не обратил внимания на следующую жертву?

— Если мне не веришь, позвони ему сама. — Дженни протянула ей телефон.

Нина отшатнулась:

— Мне надо выпить.

— Я принесу.

Дженни направилась в кухню, она здесь часто бывала и хорошо знала, где и что находится. Подошла к шкафчику и взяла бутылку красного вина.

— Прекрасно подойдет к бискотти, которые я принесла.

Булочная-кондитерская, хотя имела польское происхождение, предоставляла богатый выбор итальянской выпечки, включая кантуччини бискотти. Пробуя бисквит, который следовало макать в красное вино, Нина временно забыла о неприятностях.

— Какой у него был голос? — спросила она.

— Голос типа из семьи Беллами. Золотого мальчика, учившегося на Манхэттене в школе, потом в колледже Лиги плюща и все такое. — Дженни так удачно сымитировала северо-восточный акцент, что обе рассмеялись. — Иногда не могу поверить, что я им родня. — Легкость тона не обманула Нину. — Вспомни, как мы в детстве смотрели на них, когда они приезжали сюда на летние каникулы.

Летом эти люди искали на берегу озера прохлады от городского зноя. Подруги неодобрительно и насмешливо обсуждали их костюмчики для тенниса, прически, смеялись над тем, что за ними по пятам ходили слуги. Подруги никогда не признались бы даже самим себе, что их неодобрение выросло из невольного чувства зависти.