Доктор Нонна - Бентли для королевы

Он сразу вызвал у Наташи отвращение, но она была хорошая актриса. Первый воскресный обед прошел в молчании, вернее слышались только реплики:

- Вкусно.

- Опять дождь.

- Передай мне хлеб, пожалуйста.

По просьбе Гельберта все, кроме прислуги, говорили по-английски. Наташа рьяно взялась за изучение немецкого. Языки ей давались легко, и вскоре она на бытовом уровне говорила по-немецки практически без ошибок. Она обдумывала, говорить или нет Гельберту, что это не его ребенок, но все разрешилось само собой.

Как-то утром муж спросил:

- Дорогая, ты что-то вялая и бледная. Может быть, сходишь к семейному доктору? Хочешь, я приглашу его сюда?

К вечеру пришел сухой старичок, семейный доктор.

- Можно я обследую вас в вашей спальне, фрау?

- Да. Конечно!

После осмотра врач вынес свой вердикт:

- Вы беременны. Вам надо сходить к гинекологу.

- Я так и сделаю, -ответила Наташа.

В дверях стоял Гельберт.

- Я догадывался! Поздравляю, - он бросился к жене и галантно поцеловал ей обе руки.

Так Натали не пришлось ничего объяснять.

Время шло. Живот рос очень быстро. Срок для Гельберта пришлось приуменьшить.

- Может быть, сразу двое? - шутил он.

- Может быть, дорогой!

Он улыбался, был горд собой. Сразу как-то помолодел, словно скинул с плеч лет десять.

Жизнь текла своим скучным цивилизованным чередом. Все было четко, запрограммировано, предсказуемо. Никаких неожиданностей, все по раз и навсегда установленному плану. Начали готовить комнату для малыша. До родов, по расчетам Наташи, оставалось два месяца. Она часто ездила на своей маленькой «вольво» в русское кафе. Мелодия родного языка ласкала, укачивала, убаюкивала. Потом молодая женщина возвращалась домой, всегда в хорошем настроении.

Войдя в вылизанный дом, она аккуратно повесила в шкаф плащ, надела тапочки и пошла по лестнице наверх. Сзади послышались шаги.

За ней шел Вольф - старший сын Гельберта. Наташа остановилась.

В доме, кроме них, никого не было.

- Привет! ласково поздоровалась она.

Привет! - ответил он и подхватил ее на руки.

Дальше все происходило в тишине: Вольф сорвал с нее одежду и начал грубо насиловать. Она понимала, что, если будет сопротивляться, сделает хуже своему будущему ребенку.

Наконец негодяй встал, молча оделся и, выходя, бросил через плечо:

- Можешь пожаловаться папочке.

Наташа, оглушенная, униженная, вдруг вспомнила, как ее насиловали братья. Ей так захотелось убить Вольфа... Она взяла старинный подсвечник и, не обращая внимания на боли в низу живота, босиком стала медленно спускаться вниз. Сын Гельберта уже стоял у входной двери, собираясь покинуть отчий дом, где он отомстил за свою покойную мать. И вдруг от резкой боли у него потемнело в глазах... Вольф рухнул на пол.

В это время сам Гельберт пытался открыть входную дверь, которую ногами, лежа в крови, подпирал его старший сын.

Наташа держалась за живот. По ее ногам струилась алая кровь.

- Не умирай, мой малыш, - шептала она.

Гельберт все же протиснулся в дом и сразу вызвал «скорую помощь».

Вольф открыл глаза:

- Сука! - кинул он Наташе.

- Вы все убийцы! Фашисты! - В истерике кричала молодая женщина. - Ненавижу! Гельберт, он меня изнасиловал! Он хотел убить нашего ребенка! Помоги мне, я рожаю! - А... - протяжно застонала Наташа. Гельберт не знал, кого спасать.

У сына кровь текла по затылку, у Наташи - по ногам. Рядом с ней уже образовалась целая лужа.__ Медики приехали вовремя. Наташу, сразу положив на носилки, повезла в родильное отделение.

Вольфу оставшаяся в доме медицинская сестра наложила повязку, и он уехал самостоятельно, молча стиснув зубы и не сказав отцу ни слова.

Гельберт поехал в больницу к Наташе. Его не пустили, и он остался дожидаться в коридоре, внешне совершенно спокойный. Его волнение выдавали только желваки на лице.

- У вас дочь - два килограмма сто граммов, рост сорок шесть сантиметров. Немного недоношенная, но с ней все в порядке. А вот жена из-за потери крови без сознания...

Дальше отец новорожденной ни чего не слышал. Гельберт потерял сознание и, несмотря на все усилия врачей, в час ночи скончался от обширного инфаркта. Наташа пришла в себя через сутки после рождения девочки. Ей принесли малышку: крошечную, с синюшным оттенком кожи. Черты ее лица напоминали Павла. Как бы ей хотелось, чтобы любимый оказался сейчас здесь! Наташа следила за его успехами через письма к Надежде, которая все ждала, что ее тоже заберут в Германию.

В палату зашел врач. Даже на непроницаемом лице немца можно было прочесть страшную новость. Наташа приподнялась на локте.

- Вольф умер? Пустите ко мне мужа! - крикнула она.

- Ваш муж скончался сутки назад, когда узнал о рождении девочки. Обширный инфаркт. Мы ничего не смогли сделать. Очень сожалею, - глядя в сторону, сказал доктор.

Наташа опустилась на подушку и прикрыла глаза.

«Что теперь делать? Куда идти с ребенком?» Мысли проносились в голове, наталкиваясь друг на друга.

Своих денег у нее было совсем мало. Гельберт считал, что они жене не нужны. Он все покупал сам, и она ни в чем не нуждалась. Есть ли у него завещание, Наташа не знала.

Она позвонила домой.

- Когда похороны? - спросила молодая женщина у служанки, подошедшей к телефону.

- Нам не говорят, фрау, но, думаю, вас ждать не будут.

Когда Наташу выписали, за ней никто не приехал. Она попросила для малышки больничное одеяло и пеленки. Заполнила формуляр, в котором обязалась через три дня все вернуть. Махнув слабой рукой, молодая женщина остановила такси, села и назвала свой домашний адрес.

Когда машина тронулась, она сразу успокоилась и подумала, что Бог ее не оставит. Все будет хорошо. Наташа покрепче прижала к себе малышку.

- Здравствуй, Грета, - ласково сказала она. Дома стоял полумрак. Все было в трауре. Прислуга говорила шепотом. Молодая мать поднялась в комнату. Положила ребенка на свою двуспальную кровать, подошла к окну и сразу отпрянула: к дому подъехали Вольф и его младший брат Ганс. Она подошла к двери и повернула ключ. Затем для большей уверенности подтащила к ней комод и подперла дверь. Комод был тяжелый, Наташа ощутила резкую боль и почувствовала, что началось кровотечение. Перед глазами все поплыло, девочка заплакала. Наташа упала в обморок. На резкий стук, послышавшийся через несколько минут, она не ответила.

- Да, фрау с ребенком поднялась сюда! Я сама видела, - тараторила прислуга. Дверной замок, они сломали. Постепенно отодвинули комод, и в образовавшуюся щель протиснулся младший брат. Он поднял голову Наташи. Молодая женщина почувствовала несвежее дыхание.

- Ну, открывай же глаза! Ты живая?

Наташа очнулась и снова, как в детстве, почувствовала себя в западне.

- Не волнуйся. Мы не сделаем тебе ничего плохого, спокойно сказал Ганс.

«Что они затеяли?» - думала Наташа, наблюдая, как поднявшаяся в спальню служанка успокаивает Грету.

- Через час придет нотариус, чтобы зачитать завещание. Ты в состоянии спуститься или позвать врача?

- Я спущусь, - тихо сказала Наташа и передернулась от отвращения, когда посмотрела на Вольфа, тоже вошедшего в комнату.

Нотариус монотонно читал завещание.

- Заводы за границей, исключая Россию, становятся собственностью моего сына Вольфа. Недвижимость, все дома в Германии, а также в Англии, Венгрии и Италии, отходят Гансу.

Моей жене Натали и ее ребенку (это ее резануло, как бритва) завещаются дом во Франкфурте, деньги в банке на всех счетах и в ценных бумагах, а также вся недвижимость в России...

После оглашения завещания Наташа решила, что бывшие родственники оставят ее в покое, но Ганс и Вольф любезно предложили ей поужинать в одном ресторане неподалеку.

- Я устала. У меня кружится голова...

- От счастья, что наш папочка отошел к Господу? Вольф улыбался совершенно омерзительно.

Как только сухопарый официант принял заказ, заговорил Ганс. Собственность должна остаться в семье. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж и оформить все на меня.

Наташа так захотела в Россию, к Надежде и Эстер, которые бы ее успокоили... Но больше всего на свете ей хотелось увидеть Павла, своего любимого, и показать ему, какая чудесная дочь родилась от их страстной любви.

Конечно она понимала, что отказываться от наследства глупо. Деньги лишними не бывают, тем более, что она стала богатой женщиной, очень богатой.

- А если я не соглашусь? - спросила Наташа.

- Мы тебя убьем. На этот случай есть еще одно завещание. И все достанется нам.

- Я должна подумать, - Наташе была необходима хотя бы физическая передышка.

- Думай! Свадьба назначена на следующий понедельник.

Вернувшись в огромный дом, где теперь все принадлежало ей, Наташа медленно поднялась в детскую.

- Останьтесь сегодня на ночь, - сказала она няне, а потом разделась, легла в постель и уснула исцеляющим сном.

Дальше все происходило молниеносно: венчание в церкви (конечно, католической), затем регистрация в мэрии, банкет, на котором Наташа была чужой...

Она поднялась в спальню. Через несколько секунд раздался стук в дверь. Молодая женщина вздрогнула, но тут, же открыла.

- Я не трону тебя еще два месяца. Я когда-то читал про физиологию женщины... Но можно я буду спать рядом? - спросил Ганс.

«Это так по-человечески», — подумала Наташа, хотя все видела и слышала, как в тумане. Она привыкла, в силу профессии, играть в постели, но, к счастью, в ближайшие два месяца это ее умение не понадобится.