Доктор Нонна - Бентли для королевы

Первый воскресный семейный обед прошел в молчании, вернее, слышались только реплики: «Вкусно!», «Опять дождь», «Передай мне хлеб, пожалуйста!».

По просьбе Гельберта все, кроме прислуги, говорили по-английски.

Наташа рьяно взялась за изучение немецкого и вскоре говорила практически без ошибок. Она обдумывала, как сказать Гельберту о беременности, но все разрешилось само собой. Как-то утром муж спросил:

– Дорогая, ты что-то вялая и бледная. Может быть, сходишь к нашему доктору? Хочешь, я приглашу его сюда?

К вечеру пришел сухой старичок, семейный доктор. Обследовал он Натали в спальне. И после осмотра вынес свой вердикт:

– Все понятно, вы беременны. Завтра сходите к гинекологу.

– Я так и сделаю, – ответила Наташа.

В дверях стоял Гельберт.

– Я догадывался! Поздравляю. – Он подошел к жене и галантно поцеловал ей обе руки.

Семейный врач был растроган мелодраматической сценой и с удовольствием пересказывал ее другим своим пациентам.

Время шло, живот рос очень быстро. Муж улыбался, был горд собой. Он сразу как-то помолодел, словно скинул с плеч лет десять. Срок для Гельберта пришлось приуменьшить.

– Может быть, сразу двое? – шутил он, глядя на живот супруги.

– Может быть, дорогой!

Жизнь текла своим чередом. Все было четко, запрограммировано, предсказуемо. Никаких неожиданностей, все по раз и навсегда установленному плану – уборка, приготовление еды, поход с помощницей по дому, тридцатилетней Эльзой, по магазинам и рынкам.

Начали устраивать комнату для малыша. До родов, по расчетам Наташи, оставалось два месяца.

Войдя в чисто убранный, словно вылизанный, дом, Наташа аккуратно повесила в шкаф плащ, обула тапочки и пошла по лестнице наверх. Сзади послышались шаги. За ней шел Вольф – старший сын Гельберта. Наташа остановилась: в доме, кроме них, никого не было.

– Привет! – поздоровалась она и почувствовала, как по спине побежали мурашки страха. Вольф был пьян и похотливо улыбался.

– Привет! – ответил он и дернул ее за руку. – Что, будем воспитывать русскую свинью?

Пытаясь остаться на ногах, Наташа сделала несколько шагов вниз по лестнице и оказалась рядом с Вольфом. Он тут же сбил ее на пол.

Дальше все происходило в тишине: Вольф сорвал с нее одежду и начал грубо насиловать. Она понимала, что, если будет сопротивляться, сделает хуже своему будущему ребенку. Наконец негодяй встал, молча оделся и, выходя, бросил через плечо:

– Можешь пожаловаться папочке.

Наташа, оглушенная, униженная, вспомнила, как ее насиловал отец. Ей так захотелось убить Вольфа… Она взяла старинный подсвечник. Сын Гельберта уже стоял у входной двери, собираясь покинуть дом. И вдруг от резкой боли у него потемнело в глазах… Вольф рухнул на пол перед входной дверью. В это время муж пытался открыть входную дверь со своей стороны. Он протиснулся в дом и сразу вызвал «Скорую помощь».

Вольф открыл глаза и сел, держась за голову.

– Сука! – кинул он Наташе.

– Фашист, убийца! – проговорила Наташа. – Ненавижу! Гельберт, он меня изнасиловал! Он хотел убить нашего ребенка. О боже, воды отходят, я рожаю! – Она протяжно застонала и опустилась на пол.

Гельберт не знал, кому помогать. У сына по затылку текла кровь, у Наташи отошли воды.

Медики приехали вовремя. Наташу повезли в родильное отделение.

Вольфу оставшаяся в доме медицинская сестра наложила повязку, и он уехал самостоятельно, стиснув зубы и не сказав отцу ни слова.

К Наташе Гельберта не пустили, и он остался ждать в коридоре, внешне сохраняя спокойствие, его волнение выдавали только желваки на лице.

– У вас дочь. Два килограмма сто граммов, рост сорок шесть сантиметров. Немного недоношенная, но с ней все в порядке.

Дальше Гельберт ничего не слышал – он потерял сознание и через десять минут скончался от обширного инфаркта.

Наташа пришла в себя через сутки после рождения девочки. Ей принесли малышку: крошечную, розовенькую. Черты ее лица напоминали Павла. Как бы ей хотелось, чтобы любимый оказался сейчас здесь!

В палату зашел врач. Даже на непроницаемом лице немца можно было прочесть страшную новость. Наташа приподнялась на локте.

– Пустите ко мне мужа, – попросила она.

– Ваш муж скончался сутки назад, когда узнал о рождении девочки. Обширный инфаркт. Мы ничего не смогли сделать. Очень сожалею, – глядя в сторону, сказал доктор.

Наташа опустилась на подушку и прикрыла глаза.

«Что мне теперь делать? – подумала она. – Нужно сосредоточиться и найти выход».

Своих денег у нее было совсем мало. Гельберт считал, что они жене не нужны. Он все покупал сам, и она ни в чем не нуждалась. Есть ли у него завещание, Наташа не знала. Она позвонила домой.

– Когда похороны? – спросила она у Эльзы, подошедшей к телефону.

– Мне не говорят, фрау Натали, но, думаю, вас ждать не будут.

В день выписки из больницы за Наташей никто не приехал. Она попросила для малышки больничное одеяло и пеленки и заполнила формуляр, в котором обязалась через три дня все вернуть.

Махнув слабой рукой, молодая женщина остановила такси, села и назвала свой домашний адрес. Когда машина тронулась, она сразу успокоилась и подумала, что бог ее не оставит. Все будет хорошо. Наташа покрепче прижала к себе малышку.

Дом Наташа открыла своим ключом. Было темно и тихо. В гостиной, читая газету, пила кофе служанка.

– Здравствуй, Эльза, – ласково сказала она.

– Фрау Натали, почему вы не позвонили? – Эльза встала и сложила газету. – Я бы встретила вас.

– Ничего, все нормально, – ответила Наташа и стала подниматься по лестнице к себе в комнату. – Сделай чай. Я уложу девочку и спущусь в кухню.

Положив ребенка на свою двуспальную кровать, она подошла к окну и сразу отпрянула: к дому, каждый на своей машине, подъехали Вольф и Ганс.

Наташа снова, как в детстве, почувствовала себя в западне.

«Я в своем доме, и закон на моей стороне», – решила она и, подправив помаду, решительно вышла из комнаты. Остановившись на лестнице, сверху смотрела на братьев.

– Какую гадость вы еще собираетесь мне сделать? – спросила она уверенным голосом.

– Не волнуйся. Мы не сделаем тебе ничего плохого, – спокойно сказал Ганс, снимая пальто. – Нужно поговорить. Через час придет нотариус, чтобы зачитать завещание, спускайся к нам.

– Я переоденусь и спущусь, – сказала Наташа и передернулась от отвращения, когда посмотрела на Вольфа, проходящего в гостиную.

Нотариус монотонно читал завещание.

– «Заводы во Франкфурте становятся собственностью моего сына Вольфа. Недвижимость – дома в Венгрии и Италии – отходят Гансу. Моей жене Натали и ребенку, какого бы пола он ни был, завещаю дом во Франкфурте, деньги в банке на моих счетах и ценные бумаги».

После оглашения завещания Наташа была вынуждена пригласить всех выпить чаю. Нотариус отказался, а братья прошли на кухню.

– Веселишься от счастья, что наш папочка отошел к Господу? – проговорил Вольф в спину Натали.

– Что это такое – испытывать искреннее горе, тебе не понять, – обернулась к нему Наташа. – Не старайся оскорбить меня сильнее, чем ты уже это сделал. Я обещаю – тебе больше не удастся унизить меня.

– О чем вы? – Ганс не мог понять, о чем идет речь. – Что произошло?

– Твой брат изнасиловал меня, и роды начались раньше срока. – Наташа смотрела в глаза Ганса и говорила, стараясь сдерживать слезы. – Твой отец Гельберт опоздал всего на несколько минут. Он понял, какой подлец Вольф, и именно он виноват в смерти отца.

– Заткнись, сука! Русская свинья! – забормотал Вольф.

Лицо Ганса исказилось, он опустил голову, чтобы никто не видел его глаз.

В кухню зашла Эльза, и все замолчали.

– Я ухожу в магазин, фрау Натали.

– Хорошо. Не забудь про детское питание.

Как только сухопарая Эльза вышла, заговорил Ганс.

– Выяснение отношений мы оставим на потом. Сейчас важно другое – общий капитал и собственность не могут быть раздроблены и должны остаться в семье. Я предлагаю Натали выйти за меня замуж. – Он в упор посмотрел на нее и добавил: – Я не дам тебя в обиду и никогда не причиню тебе боли.

– А если я не соглашусь? – спросила Наташа.

– У тебя нет выхода, – спокойно ответил Ганс. – Я все просчитал. Мечта Вольфа – убить тебя и забрать деньги для своей семьи, его жене рожать через месяц. А я, наоборот, хочу твоего счастья. Ты родишь мне красивых детей.

– Втрескался в русскую шлюху, Ганс? – мерзко усмехнулся Вольф. – Ты всегда был уродом и глупцом.

И тут Натали впервые увидела откровенную ненависть, мелькнувшую в глазах Ганса. Ей стало понятно, почему он решился жениться на ней. Мужчине под тридцать лет с дефектами во внешности достается девушка, по меркам Германии, необыкновенной красоты. Ее вожделеет родной брат, которого Ганс ненавидит с детства. И, что еще немаловажно, при слиянии наследства Ганса и Наташи он станет богаче Вольфа.

– Идиот! – выкрикнул Вольф в лицо брату и ушел, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель.

– Я даю согласие на твое предложение, – решительно ответила Натали. – Но мне необходимо прийти в себя физически и морально. Для меня гибель Гельберта – действительно трагедия.

– Не сомневался, что именно так ты и ответишь. – Дрожащими пальцами Ганс погладил руку Натали. – Свадьбу сыграем через полгода, необходимо выдержать траур по отцу. Думаю, Вольфа с его истеричной женой мы приглашать не будем. Как назвала девочку?

– Как хотел твой отец – Гретой.

Полгода прошли очень быстро. Дальнейшие события мелькали, как в калейдоскопе: венчание в церкви, конечно католической, регистрация в мэрии и скромный банкет, на котором присутствовало пять персон. Ганс пригласил своих коллег.

Вечером Наташа поднялась в спальню. Через несколько секунд раздался стук в дверь. Она вздрогнула, но тут же открыла.