Доктор Нонна - Бентли для королевы

Они просидели в ресторане почти до закрытия.

– Не хочу с тобой расставаться, – краснея, сказал молодой человек.

– А зачем? – Глядя на Натали, нельзя было поверить, что она профессионалка с двухлетним стажем высокооплачиваемой проститутки, а не студентка, в первый раз попробовавшая шампанского. – Куда едем?

– Есть бабушкина квартира, мы с братом там редко бываем.

– Ты хочешь сказать, что полы не помыты и пыль не стерта?

– Да, примерно так.

Натали, изобразив смущение, согласилась.

Обрадованный, Павел быстро рассчитался, и они вышли на Театральную площадь, в по-августовски теплую ночь. На пустых улицах такси, как всегда, не было и в помине.

– Зря мы не заказали машину из ресторана, – оглядываясь, сказала Натали.

– Здесь идти всего двадцать минут, – тихо проговорил Павел. – Давай прогуляемся, я сто лет не гулял по ночному Ленинграду.

– А я никогда. Пойдем, Паша.

Через полчаса они, десять раз поцеловавшись по дороге, поднялись по замызганной лестнице на третий этаж старого дома, открыли ободранную высокую дверь и оказались в темном коридоре. Павел на ощупь включил свет, и Натали увидела старинную черную вешалку, на которой висел одинокий зонт. В комнате стояло трюмо с пятнистым от времени зеркалом, рядом расположились диван и тумбочка, на которой стоял эбеновый телефон, переживший Отечественную войну.

Подняв трубку, Натали послушала тишину.

– Он не работает? Мне нужно позвонить тете Наде.

– Не работает. Целый год я забываю его оплатить, вот и выключили. – Паша еще раз нежно поцеловал девушку. – Проходи в комнату, обувь не снимай.

В большой гостиной взгляд Натали упал на старинный серебряный подсвечник со свечами, стоящий на комнатном рояле.

– Сейчас я зажгу свечи. Паша, ты умеешь играть на рояле?

– Конечно. И на рояле, и на скрипке. Я с трех лет занимаюсь музыкой. Наш папа был знаменитый пианист. Я пока не концертирую, но состою в симфоническом оркестре.

– Чей это – «наш»? – спросила Натали, не очень интересуясь ответом. Она завороженно смотрела на огонь.

– Ты разве не поняла? Скрипач Саша – мой родной брат. – Подойдя к старому креслу, Павел сел в него и серьезно посмотрел на девушку. – А ты действительно работаешь переводчицей в их экскурсионном бюро? Ты ведь не проститутка?

Наташа подошла к креслу, села Паше на колени и обняла.

Оказавшись в роли обыкновенной девушки на свидании с любимым парнем, Наташа нежно помогала Павлу познавать женское тело и науку наслаждения.

«Так люди занимаются любовью, – думала она. – Как же это прекрасно! Это то, что мне так сегодня необходимо».

Через неделю, сидя на занятиях в институте, она вспомнила, что нынешней ночью впервые забыла о презервативе.

«Может быть, обойдется?» – подумала она, выходя из здания института.

Весь следующий месяц Наташа провела с Павлом. Они встречались почти каждый день и тонули в своих чувствах.

В октябре случились два важных события. Первое – Наташа поняла, что беременна. Второе – Павел начал писать музыку.

Как только беременность подтвердилась, девушка поехала на свидание к Эстер в колонию.

– У меня будет ребенок, – сказала Натали в первую же минуту свидания. – Я так счастлива!

Эстер, в черной робе и сером пуховом платке, с умилением смотрела на роскошную Наташу, одетую в новую шубу и модные джинсы.

– Я тоже рада. Меня смущает только Скрипач. Он не допустит, чтобы ты перестала на него работать. Ты приносишь ему большие деньги.

– Я попытаюсь все уладить. Я ведь рожу ему племянника.

– Не будь такой наивной. – Эстер сняла платок, и Наташа впервые заметила, что волосы ее второй матери не прокрашены и серебрятся сединой. – Ничего тебе в той семье не светит. Насколько я поняла, Паша живет за счет старшего брата и не сможет содержать ни тебя, ни ребенка.

– Он в этом году заканчивает консерваторию, будет известным музыкантом, богатым, – мечтательно улыбнулась Наташа.

– Вот когда будет, тогда и подумаем. А Скрипачу ничего не говори, а то он тебя убьет. Дождется, когда ты родишь, отберет ребенка и отравит по-тихому. Будем выходить замуж за немца. Дожми его, чтобы увез тебя в Германию. Он надежный, богатый и влюбленный.

– Меня от него тошнит, – пожаловалась девушка.

– А от Учителя, с его жутким запахом, тебя не тошнило? А от богатых инвалидов, а от других? Ты когда к их телам потным, волосатым прислонялась, когда целовала, тебя не выворачивало? Потерпишь, работа у тебя такая.

– Ты же сама говорила, что мужчин нужно боготворить, – напомнила Наташа.

– На пятнадцать минут, пока он над тобою пыхтит или расплачивается. А после забудь, как страшный сон. Ты для них не человек, а кукла резиновая. Что такое мужчина? Увидел красивые длинные голые ноги, поманили его красными, в три слоя помады, губами, якобы случайно приобнажили грудь – и все, мозги у мужской особи отключаются. Ты можешь представить, чтобы нормальная женщина трахалась с манекеном? А они могут. Резиновых инкубов с дырками во всех местах в каждом интим-магазине полно.

– А что это? – Наташа, как всегда, внимательно слушала наставницу.

– А, ты же за границей не была. Есть там секс-шопы. Редко какая женщина, опять же повторюсь – нормальная, выходит замуж за красивые ноги или правильно раскрашенное лицо. Женщин на внешних финтифлюшках трудно провести. Ну что, давай чай пить.

Надя тоже посоветовала Наташе выходить замуж за немца.

– Так и надо сделать, Эстер лучше знает. Только как я тут буду без тебя?

– А ты езжай в Калининград, к Нюре и Маше. – Заплакав, Наташа уткнулась в плечо Нади. – Господи, как же мне плохо, ведь я Пашеньку люблю.

На телефонные звонки ни Надя, ни Наташа не отвечали.

Через три дня приехал Скрипач. Позвонив раз десять, он сломал замок и спокойно вошел в квартиру.

– Спряталась? Решила соскочить? – Смотреть на разозленного здорового сорокалетнего мужика было страшно. Оттолкнув стоящую между ним и Наташей Надю, сутенер схватил девушку за волосы и стукнул головой о стену. – Ты моя собственность, поняла?

– Я беременна, – запищала Наташа.

– Я лично вышибу из тебя этого ребенка, или завтра же иди на аборт.

– Хорошо, – вполне убедительно ответила Наташа. – Завтра схожу.

– И не вздумай от меня прятаться. Найду и изуродую, – спокойно пообещал Скрипач.

В тот же день Надя отправилась в Калининград, а Наташа – в гостиницу к Гельберту.

Поднимаясь на лифте на седьмой этаж, она мысленно готовилась к тяжелому разговору. Гельберт ждал ее, расхаживая по коридору.

– Здравствуй, дорогой. – Натали быстро подошла к мужчине, поцеловала в щеку.

Придирчиво оглядев Натали, Гельберт остался доволен: строгий костюм, юбка только на два сантиметра выше колен, дорогие осенние туфли, стильная куртка, минимальный макияж.

– Здравствуй! Нам нужно серьезно поговорить, – начал он, открывая дверь номера и пропуская Натали вперед. – Мой компаньон узнал о тебе, и его предупредили, что скоро мне запретят въезд в Россию, если мы не узаконим наши отношения. Я вдовец. Дети выросли. Ты меня устраиваешь как сексуальный партнер и вообще мне с тобой весело. Короче, я делаю тебе предложение.

Настроившись на то, что Гельберта придется уговаривать жениться, Натали от неожиданности не знала что сказать.

– Так ты согласна? – мрачно спросил Гельберт. Как все немцы, он любил точность и ясность во всем и сразу.

– Да, но…

– Никаких «но». Оформим документы, и я увезу тебя в цивилизованную страну. Ты будешь только моя. А сейчас пойдем обедать.

В ресторане Наташа столкнулась с Павлом.

– Ты как здесь… – она не закончила фразу.

– Мне брат сказал, где тебя можно найти. Поехали домой, я так соскучился.

– Павел, – Наташа смотрела на любимого и в который раз убеждалась, что он еще очень молод и наивен, – я шлюха. Да! Содержанка и проститутка. Не смотри на меня так. Сейчас у меня появилась возможность вылезти из этого дерьма. Я выхожу замуж за немца и уезжаю отсюда. Прости!

– Выйди замуж за меня, – прошептал Павел. – Мы сбежим из Ленинграда… хотя бы в Мурманск. Я устроюсь преподавателем музыки. Если ты боишься брата, то он нас не найдет. Я тебя люблю.

– А я тебя нет, – собрав все свое мужество, соврала Наташа. – Я просто отрабатывала деньги, которые мне заплатил Скрипач, то есть твой брат.

– За деньги? – У Павла стали дрожать губы. – Ты врала целый месяц?

– Да. Наверное…

Павел не дал ей закончить. Ответом стала его звонкая пощечина, и он ушел из ресторана.

Со стороны на него смотрел Гельберт. В глазах его было торжество: он завоевал красивый сладкий приз – Натали. И одновременно с торжеством Гельберт испытывал растерянность: как поступить, если кто-то осмелился дать пощечину его любимой женщине?

Немец не двинулся с места.

Через три нескончаемые недели, которые девушка провела в номере Гельберта, им выдали свидетельство о регистрации брака.

Молодожены переехали во Франкфурт.

Гельберт Зальц был богатый бюргер, свято чтивший традиции своих предков: ходил каждое воскресенье в кирху, пользовался из десятилетия в десятилетие одними и теми же магазином, аптекой, почтой, кафе и обувной мастерской. Два взрослых сына, Вольф и Ганс, когда отец был дома, приходили на воскресный обед. И даже официант для обедов нанимался всегда из одного и того же ресторана.

Дети были похожи на своего невысокого, толстого отца. Старший сын, Вольф, который со своей молодой женой жил под Франкфуртом, с виду весьма добродушный, оказался невысоким парнем с брюшком-бочкой. Младший, Ганс, был очень маленького роста, прыщавый, сутулый, одно плечо выше другого, длинные руки… Кривые зубы, почему-то не выровненные в детстве, делали его почти уродом.

Он вызвал у Натали неприятие, но она была хорошей актрисой и мило улыбалась при встрече.