— Ты? — прошептала она и вздрогнула.

Она узнала этого человека. Он изменился, лицо его стало темнее, жестче. Но это был он.

— Ты хотел убить этого человека. Мэтью Уотертона. Моего… жениха.

В часовне воцарилась гробовая тишина, затем в толпе зрителей начал раздаваться невнятный ропот. Элоис опять повернулась к отцу. Он стоял белый, как мел. Она видела страх в его глазах.

— Что еще ты хотел спрятать, отец? Свое бессилие? Гнусный заговор с целью продать свою единственную дочь? Или то, как ты убил других своих жен?

— Я проклинаю тебя! Прекрати это! Прекрати сейчас же!

— Я знаю все, отец. Тебе нужно было убить и меня. Ты должен был знать, что я когда-нибудь вспомню.

— Ты не подавала никаких признаков… Я думал, что мне удалось вытравить из твоей памяти ту ночь.

Она с отвращением покачала головой:

— Ты просто боялся скандала, который мог бы случиться, если бы я умерла сразу же после гибели матери. Убийства твоих последующих жен были тщательно спланированы, чтобы не было никаких разговоров.

Лицо Кроуфорда покрылось красными пятнами.

— Ты проиграл, отец. Тебе не удалось взять верх надо мной. И не удалось победить этого человека.

Взглянув на Слейтера, Мэтью Уотертона, Элоис почувствовала острую жалость, понимая, сколько ему пришлось перенести за эти годы.

— Ты украл его будущее, лишил его имени, но, вопреки всему, он стал человеком. Стал сильнее и честнее.

Элоис видела, как дрожал ее отец. Его собственная дочь раскрыла ужасную правду. Его репутация была растоптана. Его гордость уничтожена.

Элоис нащупала пальцем курок пистолета.

Чья-то рука легла на ее плечо:

— Отпусти его, Элоис.

— Нет!

— Ведь он — твой отец.

— Нет.

В тот же миг раздался вопль Кроуфорда:

— Нет, черт возьми! Она не сможет меня убить. Она же женщина. Женщина.

Элоис прищурилась, наводя пистолет на цель, ее пальцы все крепче сжимали металл. Она знала только одно — отцы должны любить своих дочерей. Они не должны их ненавидеть.

Рука Слейтера сжала ее плечо:

— Остановись, Элоис.

Не надо идти по его стопам. Он прав. Он всегда прав.

Глубоко вздохнув, Элоис опустила пистолет и повернулась к мужу.

Кроуфорд рванулся вперед и вырвал пистолет из ее рук. Началась драка, послышались чьи-то крики, Элоис упала на землю, затем последовал выстрел.

Внезапно наступила тишина. Элоис с ужасом ждала, что сейчас почувствует боль, увидит льющуюся кровь.

Слейтер подскочил к ней и помог подняться.

— Он меня ранил?

— Нет, дорогая, с тобой ничего не случилось. Она видела, как друзья Слейтера потащили Кроуфорда к выходу.

— Что они собираются с ним делать?

— Пока запрут в подвале.

— А потом?

Слейтер чувствовал, как все ее тело дрожит от гнева.

— Он будет наказан, Элоис. Этого потребуют семьи его покойных жен.

— Конечно, это справедливо. Но в этот момент Элоис вдруг почувствовала, что, несмотря на все мерзости, причиненные ей отцом, ей все-таки жаль его. В конце-концов, он — ее родной отец.

Слейтер взял Элоис за руку и, обращаясь к растерявшимся гостям, громко проговорил:

— Я — законный супруг этой прекрасной леди и приглашаю всех вас отпраздновать наше бракосочетание.

Он достал кольцо и надел его на палец Элоис.

Друзья Слейтера начали приветствовать и поздравлять новобрачных.

Ошеломленные столь неожиданным поворотом событий, гости отправились в дом Слейтера. Вечере начавшийся так мрачно, закончился веселым праздником.

Когда совсем стемнело, и повсюду зажглись фонари, Слейтер почувствовал сильную усталость. Элоис также была утомлена. А им еще так много надо было обсудить…

Увидев, что Элоис стоит у ворот, беседуя с какой-то дамой, Слейтер подошел к ним.

— Извините меня, баронесса, но я вынужден похитить у вас свою жену.

Взяв Элоис за руку, он повел ее по дорожке, ведущей в сад, подальше от шумных гостей. Неподалеку стоял жеребец Слейтера. Слейтер посадил жену в седло, отвязал коня и сел позади нее. Он направился вглубь парка в тишину ночи. Некоторое время они ехали молча.

— Ты не сердишься на меня? За то, что я не рассказал тебе о нашем плане. Я знал, что твой отец обнаружит нас утром, и поэтому я заранее предусмотрел все события, и мой захват тоже.

— Зачем ты это сделал? — спросила Элоис дрожащим, взволнованным голосом, вновь вспоминая все события прошедшего дня.

— Кроуфорд понял, что ты провела ту ночь со мной. Я знал, что он не позволит мне приближаться к тебе во время церемонии. Поэтому я решил дать ему возможность захватить меня и запереть в подвале. Он успокоился, думая, что я нахожусь в заточении, а мои люди выпустили меня, и мы приготовились к разоблачению твоего отца, когда он был наиболее уязвим. В тот момент, когда все смотрели на вас двоих.

— Ваш план удался.

— Не совсем.

Он сжал кулаки, вспомнив о пистолете, направленном в голову Элоис.

Слейтер остановил коня. В отдалении его дом светился веселыми огнями. Теперь он казался ему самым лучшим местом на земле. Здесь он нашел приют, уединение и покой. Здесь будет жить его жена.

Он спрыгнул с коня и снял ее с седла.

— Нам нужно поговорить.

Слейтер взял ее за руку и повел внутрь полуразрушенного строения. Здесь никто не сможет нарушить их уединение. Он вел ее по тропинке внутрь развалин. Они прошли мимо того места, где Элоис пряталась в ту ночь, когда, разбив окно, убежала из бального зала.

Слейтер остановился в нерешительности.

— Здесь я впервые встретил твою мать, Элоис. Тот полуразвалившийся коттедж, который мы с тобой однажды посетили, был когда-то моим домом. Он находился вон там, внизу, у подножия этой долины.

— Как-то раз я шел в деревню в школу, в которой работал учителем, и увидел худенькую женщину, которая отдавала распоряжения садовникам.

Губы Слейтера задрожали.

— Она сидела под тентом и наблюдала за ходом строительства, а маленькая большеглазая девочка играла рядом, строила из песка домики.

Глаза Элоис подозрительно заблестели в темноте. Слейтер не хотел, чтобы она плакала, но теперь уже не мог остановиться.

— Сначала я только здоровался с Джин, когда шел по утрам в школу. Потом любовь к книгам и искусству сблизила нас, наша дружба стала расти и крепнуть. Вскоре мы уже доверяли друг другу самые сокровенные секреты и делились мечтами.

Он опустился на скамью и взял Элоис за руку:

— Как‑то раз она попросила, чтобы я женился на ее дочери и позаботился о ее счастье. Эта просьба показалась мне тогда странной.

Пальцы Элоис задрожали.

— Ты была любознательным ребенком. Я видел тебя каждую неделю, когда Джин приходила в мой дом и, должен признаться, я никогда по-настоящему не представлял тебя своей женой. Я видел в тебе только маленькую девочку, забавную дочурку Джин.

Он глубоко вздохнул, желая оттянуть рассказ о событиях той трагической ночи, но слова, глубоко запрятываемые в течение многих лет, искали выхода, рвались наружу.

— Вскоре после родов и смерти младенца твоя мать, слабая и больная, пришла ко мне и попросила, чтобы я помог ей бежать, увез ее куда-нибудь подальше от Кроуфорда. Но я… я отказал ей.

Элоис вцепилась в его руку. Он не знал, чем это было вызвано — разочарованием или желанием поддержать его.

— Той ночью на дороге, ведущей к морю, я увидел мелькающие огни. Послышался какой-то шум. Я помчался туда, но было уже слишком поздно. Твоя мать стояла на утесе, она пыталась прикрыть тебя своими юбками, но Брэнниген требовал, чтобы вы обе вернулись в дом.

— Ты знаешь, что произошло потом, — сказал он тихо.

В глазах Элоис заблестели слезы:

— Расскажи мне о том, что я не видела.

— Ты побежала, и тогда Кроуфорд ударил тебя, сбил с ног. — Слейтер коснулся ее виска. — Ты ударилась головой о камни и потеряла сознание. Он застрелил второго человека, нанятого им, затем взял нож и направился ко мне.

Слейтер глубоко вдохнул холодный ночной воздух и быстро проговорил:

— Я струсил. Мне нужно было остаться.

— Нет. — Она прижала палец к его губам. — Он бы убил, и тебя тоже.

— Мне нужно было взять тебя с собой.

— Мой отец уже тогда был влиятельным человеком. Он бы этого не допустил.

Элоис высвободила свою руку и поднялась. Некоторое время она стояла молча, очевидно, тщательно обдумывая свои слова.

— Ты не мог помочь мне тогда. — Она повернулась и посмотрела ему в глаза. Слейтер был поражен, насколько несчастным выглядело ее лицо.

— Но почему ты не приехал за мной?

Слейтер глубоко вздохнул. Он и сам столько раз задавал себе этот вопрос в течение последних недель.

— Сначала я не мог. Я был вынужден покинуть Корнуэлл, изменил имя, внешность, нанялся матросом на первое попавшееся судно, уходящее в рейс. Прошло время, и я заставил твоего отца поверить, что Мэтью Уотертон умер. Это дало мне свободу. Много лет я ограничивал себя во всем, чтобы выжить. Это были трудные годы. Он вздохнул и встал. — Я привлек внимание капитана, который набирал команду в исследовательскую экспедицию. Он назначил меня своим помощником. Впоследствии, когда он состарился, чтобы управлять кораблем, я занял его место. Затем я купил собственное судно. Вот тогда я и вошел в милость у французского короля. Он предложил мне должность картографа. Шли годы, я много путешествовал, многое узнавал, приобретал все большее влияние, потом набрал свою собственную команду.

— Но почему ты не приехал за мной?

— Я не мог тебя найти.

— Ты наверняка знал, что меня отправили в Сакре-Кер.

— Нет.

— И ты не знал, что я жила на ферме в Луарской долине? Неужели никто не рассказывал тебе, что отец заключил меня под стражу, нанял охрану, чтобы я не сбежала, людей, которым больше нравилось охотиться за деревенскими женщинами и забавляться с ними на моих глазах?