Клим привел Аду в маленький дворик позади кирпичного здания в два этажа. У стены стоял ржавый велосипед без колес, над головой на веревке развевались выстиранные подштанники.

Поднявшись на крыльцо, Клим забарабанил в облупленную дверь.

— Марта, открой! — крикнул он по-английски.

Ада с опаской озиралась вокруг. Сейчас она войдет в бордель — вот ужас-то!

Послышались шаги, и в смотровом окошке появился голубой глаз.

— Кто там?

— Марта, не узнаешь?

Дверь распахнулась, и к Климу бросилась маленькая плотная женщина с папильотками в волосах.

Какой у нее был халат! Ада в жизни не видела таких халатов! На спине красовались вышитые драконы, а рукава и подол были оторочены лисьим мехом.

Клим и Марта обнялись и расцеловались.

— Ну, красотка, как поживаешь? — весело спросил он.

Ада в недоумении посмотрела на него: он что, ослеп? У его подруги было одутловатое лицо, крупный нос и второй подбородок — какая из нее красотка?

— Идемте в дом, тут холодно! — поежилась Марта и повела гостей в прихожую.

Краснея и обмирая, Ада поднималась за ней по лестнице и глазела по сторонам. Так вот они какие, бордели! Стены были оклеены полосатыми обоями, ступени застланы ковровой дорожкой, а с потолка свисала пыльная люстра из цветного стекла.

На втором этаже располагалась большая нарядная комната с зеленым роялем, граммофоном и бархатными диванами. Там кто-то недавно кутил, и прислуга еще не успела подмести полы и убрать грязные бокалы.

— Откуда ты явился, мистер Рогов? Из тюрьмы? — спросила Марта, оглядывая истрепанный наряд Клима.

— С войны, — отозвался он.

— Много наград принес?

— А то! Орден Почетного легиона беженцев и Пурпурное разбитое сердце.

— Ты что, с русскими приехал? Садись и рассказывай!

Клим говорил о себе и спрашивал Марту о каких-то людях. Смущенная Ада сидела рядом — в обнимку со своим одеялом и книжками.

На круглом столе стояли вазочки с апельсинами и печеньем. Хорошо бы поесть предложили! Ада не ела печенья пять лет, а апельсины видела только на картинке.

Но Марта и не думала угощать гостей и только жаловалась на русских беженок, которые загубили ей бизнес:

— Раньше белую девочку можно было продать за хорошую цену, — распалялась она. — А сейчас подходи к русскому консульству и выбирай любую. Купишь ей кусок пирога, и она уже от счастья млеет: «Мой принц, мой принц…»

— Мне бы работу найти, — сказал Клим. — Денег нет ни гроша.

Марта вздохнула:

— С работой сейчас трудно. Китайцы готовы на все ради десяти центов в день, так что легко устроиться только девочкой в заведение.

Она перевела взгляд на Аду.

— А это кто с тобой?

Клим нахмурился:

— Ее мать умерла, и ей некуда идти.

— На что она собирается жить?

— Я знаю английский и могу давать уроки, — залившись краской, произнесла Ада.

— Дай-ка я на тебя посмотрю!

Марта потянулась, чтобы расстегнуть Адино пальто, но та в испуге отпрянула.

— Не трогайте меня!

Хозяйка засмеялась:

— Уроки она будет давать! Кому?

— Может, возьмешь ее такси-гёрл в «Гавану»? — предложил Клим. — Мы иногда устраивали вечеринки на пароходе, и я видел, как она танцует. По-моему, у нее неплохо получается.

Ада похолодела.

— Что такое «такси-гёрл»?!

— Платная партнерша для танцев, — объяснил Клим. — В Шанхае мужчин гораздо больше, чем женщин, и холостяки все вечера болтаются по ресторанам. Своих девушек у них нет, поэтому они танцуют с такси-гёрл. Это приличная работа — ничего общего с проституцией.

Клим скинул куртку и размотал шарф.

— Снимай пальто, — велел он Аде. — Давай покажем, на что ты способна.

Трепеща она приблизилась к Климу.

— Если Марта возьмет тебя, соглашайся! — шепнул он по-русски. — Будет трудно, но ты сможешь заработать себе на хлеб.

Марта покрутила ручку граммофона, и из рупора полились хриплые звуки танго. Обняв Аду за талию, Клим прижал ее к себе.

Снова ненормальная близость взрослого мужчины! Его дыхание было слишком горячим, взгляд слишком пылкий, будто Клим взял и влюбился в Аду — вот только что, минуту назад!

Она угадывала каждый его шаг и с тайной радостью отмечала, что у нее все выходит, как надо. Уж чего-чего а танцевать она всегда любила.

— Браво, браво! — захлопала Марта в ладоши. — Толк из девчонки выйдет.

— Бери ее на работу и придумай что-нибудь с платьем, — сказал Клим, выпустив Аду из объятий. — Она три года назад выросла из своих нарядов.

— Сейчас поищу, — отозвалась Марта и убежала в другую комнату.

Взволнованно дыша, Ада присела на край дивана. Она не смела поднять взгляд на Клима. Что между ними произошло? Пока они танцевали, он был так нежен с нею!

Ада искоса посмотрела на него. Странно: теперь в его глазах не осталось и намека на страсть — только отрешенная усталость.

Марта вернулась с двумя платьями на вешалках.

— Мерить не дам — ты ванну давно не принимала. Приложи к себе!

Ада молча повиновалась.

— Так, это пойдет, это тоже пойдет… — проговорила Марта. — Обуви у тебя нет? Покажи ногу!

Выдав Аде пару дорогих, но слегка поношенных туфель, она объявила, что даст ей полтора доллара в день и вычтет из заработка стоимость нарядов.

— А с тебя я три шкуры спущу, если девчонка удерет с платьями, — пригрозила Марта Климу.

— Куда она удерет? Назад к большевикам? — хмуро отозвался он.

— Ты ее привел — ты за нее отвечаешь. Где вы остановились?

— Нигде.

— Попроситесь к Чэню — он сдает комнаты. — Марта написала на бумажке адрес. — Все, идите отсюда — мне надо выспаться. В семь часов чтобы девка была в «Гаване».

Клим поцеловал ей руку и пошел к лестнице; Ада со вздохом последовала за ним — апельсинов так и не дали.

На пороге Марта ухватила ее за плечо:

— Если ты девственница, я тебя умоляю: не спи ни с кем без моего ведома! — шепнула она, показывая взглядом на Клима. — С этого оболтуса ты все равно ничего не получишь, а я тебе такого клиента на первую ночь подберу — пальчики оближешь!

4

После долгих блужданий Клим и Ада добрались до неказистого трехэтажного здания, построенного буквой «П». Стены его белились, наверное, в прошлом веке, а решетчатые ворота были погнуты, будто в них врезался грузовик.

Над входом имелась вывеска с надписью по-английски и по-китайски: «Дом надежды и зарождающейся карьеры».

— Представляю, каких успехов мы тут достигнем! — хмыкнул Клим.

Ада вошла вслед за ним во внутренний двор. В раскрытых окнах висели клетки с птицами, от стены до стены тянулись бамбуковые шесты с выстиранным бельем, а под навесом из драной циновки стояла печь, рядом с которой суетились смуглые женщины в стеганных жилетах поверх длинных рубах.

Клим спросил что-то у них, и они загалдели, показывая на покосившуюся дверь с ручкой в виде львиной головы.

— Посиди здесь, — велел он Аде и пошел договариваться с домовладельцем.

Ада молилась: только бы им удалось найти комнату! Работа и жилье в один день — это невероятное везение. Жалко, что у Клима совсем нет денег: значит, придется кормить его за свой счет. Ну да что поделаешь?

Интересно, откуда он знает Марту? Неужели таскался к ее девкам, пока жил здесь?

Ада вспомнила, как они танцевали танго, и у нее мурашки побежали по спине. А вдруг Клим действительно будет к ней приставать? При одной мысли об этом она покраснела и обхватила себя руками, будто защищаясь. Фу, какая гадость! Но с другой стороны, наверное это приятно, когда взрослые сходят от тебя с ума…

Клим вышел на порог:

— Вроде договорился: с нас десять долларов в месяц, с хозяина — ключ от комнаты и кипяток в общей кухне. Я сказал, что ты моя наложница — иначе бы нас не поселили вдвоем: у китайцев с моралью строго.

От смущения у Ады даже уши запылали. Клим рассмеялся:

— Не бойся — проверять никто не будет.

Чэнь, сутулый китаец с тощей косицей на затылке, повел их по рассохшимся ступеням наверх, но не в квартиру на третьем этаже, а выше.

— Он сдал нам что-то вроде голубятни, — шепнул Аде Клим.

— Прошу, прошу… — показал Чэнь на низкую растрескавшуюся дверь.

Крохотная комнатка, пахнущая отсыревшим деревом, была чуть больше железнодорожного купе. В углу стояла печь, сделанная из керосиновой бочки, а вдоль стены — двухъярусные нары, сооруженные из досок и бамбуковых шестов.

— А уборная где? — спросила Ада.

— В китайских домах нет канализации, — объяснил Клим. — Все пользуются горшками с крышкой, которые по утрам надо выставлять на улицу. Золотарь подберет их и опорожнит.

— Ванной комнаты тоже нет?

— Хочешь — таскай воду сюда, грей и мойся, хочешь — купайся в реке. Но я не советую — там холера.

— А вы будете таскать воду?

— Я в баню пойду.

Они принялись устраиваться: Ада расстелила на верхних нарах одеяло и расставила вдоль стены книги, а Клим раздобыл во дворе щепок для растопки самовара.

Взяв у Ады несколько центов, он сходил за едой и принес кулек с вареным рисом и шесть палочек, на которые было нанизано что-то коричневое.

— Что это? — спросила Ада, вспомнив про китайские удобрения.

— Это лягушачий мозг, местный деликатес, — отозвался Клим и тут же рассмеялся, видя Адин испуг. — Да ладно, шучу… Я сам не знаю, что это такое.

Китайская еда — жирная и несоленая — Аде не понравилась, но она все равно съела свою порцию.