Эльвира Барякина - Белый Шанхай

Марта засмеялась:

— Да ты глянь на себя в зеркало! У тебя вся рожа красная.

Ада разделась и натянула на себя вульгарное ярко-алое платье с бантом на бедре.

Марта повязала ей маску и подкрасила губы.

— Ну вот — теперь на человека похожа!

— Налейте мне еще коньяку, — попросила Ада.

Выпив залпом вторую рюмку, она побрела вниз по лестнице.

— Улыбайся! — крикнула ей вслед Марта.

— Что?

— Улыбайся! Мужчины здесь платят не за постель и вино, а за то, что у нас нет проблем, которые им надо решать.

Даниэль попросил Фернандо привезти из Сучжоу его аэроплан, и Дона весь день не было в Шанхае. «Авро» разобрали, рассовали по ящикам и отправили в порт.

Когда Фернандо вернулся в город, его ждал сюрприз: оказалось, что Даниэля арестовали. Дон очень сочувствовал своему другу, но при этом он сразу понял, что судьба дала ему шанс самому поиграть в большую политику. Он наведался к Олману и объяснил, что ему надо срочно встретиться с председателем Муниципального Совета.

Тони с изумлением выслушал его.

— Я правильно понял, что Чан Кайши хочет избежать большого кровопролития и готов к переговорам?

Через два часа к дому Большеухого Ду подкатил неприметный таксомотор. Из машины вышли Дон Фернандо, Тони Олман и мистер Стерлинг.

Их провели в гостиную, у входа в которую стояли два пулемета. Комната была обставлена на европейский манер: вот радиоприемник, электрическая лампа и телефон. А вот Ду — существо из другого мира, из другого столетия: высокий, сутулый, с двухдюймовым ногтем на мизинце. Голову Большеухого прикрывала черная шапочка, а на костлявых плечах болтался серый шелковый балахон. Только ботинки у Ду были европейские, привезенные из Италии.

Гости уселись в кресла, слуги принесли чай, и Олман принялся переводить Стерлингу тихую речь Большеухого:

— Главную опасность для нас представляет не Чан Кайши, а коммунисты, которые готовят восстание в Шанхае. Сейчас на северных окраинах окопалось около четырех тысяч вооруженных рабочих, которых называют «красногвардейцами». Но чтобы полностью захватить город, требуется в три раза больше бойцов. У коммунистов есть резервы, но пока этих людей нечем вооружить.

— Коммунисты ждут пароход из Владивостока, который привезет им новую партию контрабандного оружия, — встрял Дон Фернандо. — Мы должны первыми нанести удар по красногвардейцам, иначе они разобьют нас — численный перевес будет на их стороне.

Стерлинг смертельно побледнел.

— У нас есть договоренность с китайским военным комендантом — он не допустит восстания!

— Я бы на вашем месте не особо рассчитывал на него, — отозвался Большеухий. — Губернатор намерен вывести солдат из Шанхая, чтобы сохранить армию; корабли Великих Держав далеко, так что у нас нет иного выхода: мы должны перекупить Чан Кайши и договориться, чтобы он стал нашим союзником в борьбе с коммунистами. Если он вычистит их из армии и пообещает не громить Шанхай, Зеленая банда сама разделается с красногвардейцами. Но для этого моим ребятам нужны пять тысяч винтовок с боеприпасами и пропуска на территорию Международного поселения. Красногвардейцы точно не ждут, что на них могут напасть с стороны иностранных концессий.

— Мне надо посовещаться с коллегами, — упавшим голосом проговорил Стерлинг.

Когда они сели в машину, Олман тяжело вздохнул:

— Если мы вооружим людей Большеухого, они запросто могут присоединится к коммунистам.

— Этого не будет, — заверил его Дон Фернандо. — Коммунисты не станут делить власть в городе с Зеленой бандой и первым делом натравят разъяренную толпу на ее главарей. Ду прекрасно это понимает.

— А если Большеухий сначала расправится с красногвардейцами, а потом с нами? — спросил Стерлинг.

— И этого не будет. Сами подумайте: если Зеленая банда тронет иностранцев, то завтра в гавань войдут корабли Великих Держав, и расстреляют всех к чертовой матери. Кому это надо? Большеухий Ду так же, как и вы, мечтает, чтобы все разрешилось миром.

— Дай-то бог! — нервно усмехнулся Стерлинг. — Ну что ж, надо собирать Муниципальный Совет и принимать решение.

Распрощавшись с Тони и Стерлингом, Дон Фернандо зашел в церковь помолиться за успех предприятия. Он ощущал себя гением дипломатии. Если ему удастся помирить Чан Кайши, Большеухого Ду и иностранцев, Шанхай будет спасен, а у самого Дона появятся надежные связи на самом высоком уровне. Уже никто не посмеет называть его бандитом: он превратится в респектабельного джентльмена, и ему будут рады в лучших домах Шанхая.

«Женюсь! — с восторгом думал Дон Фернандо. — Возьму за себя банкирскую дочку — чтоб и на рояле тренькала и в бассейне ныряла, как рыбка».

Вспомнив о Даниэле, Фернандо поднял глаза на статую Девы Марии.

— Я мог бы попросить за него, но тогда он заменит меня на переговорах, а это нежелательно. Ты меня знаешь: я добрый человек и никому не желаю зла. Сделай, пожалуйста, чтобы Даниэля просто подержали в тюрьме, а потом выпустили!

Но рассчитывать на это не приходилось. Даже если Стерлинг договорится с Чан Кайши и объявит амнистию для всех пойманных шпионов, это случится не скоро, и к тому времени Даниэля уже расстреляют по закону военного времени.

Ему некого было винить, кроме себя. Он должен был сразу отправиться в Муниципальный Совет, а не шляться бог весть где: тогда бы сегодня вечером он сидел не в камере, а в хорошем борделе и праздновал Рождество в кругу нарядных девиц.

Что касается «Авро», Дон Фернандо решил продать его правительству в Ухани — большевики испытывали острую нехватку в аэропланах и были готовы платить за них большие деньги.

Каждый номер на верхнем этаже «Гаваны» был обустроен по-своему: французский будуар, каюта на пароходе, конюшня с хомутами на стенах и охапкой сена на полу…

В комнате, доставшейся Дону Фернандо, все было оклеено театральными афишами. Кровать напоминала сцену с тяжелым бархатным занавесом, а в сундуках хранились костюмы на любой вкус.

Юная проститутка, которую Дон Фернандо подцепил в ресторане, была поистине великой актрисой! Девчонка так трогательно изображала невинность, что у Дона щемило сердце.

Она нацепила маску, будто боялась, что ее узнают. Один вихор был прихвачен узлом от завязок и смешно торчал над затылком.

«Хочет казаться взрослой… Делает взрослые вещи… — с пьяным восторгом думал Дон Фернандо. — А сама растерялась: села на кровать и коленки сжала».

Как эта деточка нравилась ему! Крепкий живот с выступающими по бокам косточками, талии никакой, грудь едва-едва намечалась — будто ей было лет тринадцать-четырнадцать.

Дон Фернандо любил ее нежно: смотрел в ее расширенные зрачки сквозь прорези маски и целовал в темную прядку, прилипшую ко лбу.

— Как думаете, из меня выйдет дорогая проститутка? — спросила девушка, когда все было кончено.

Дон Фернандо прижал руку к груди:

— Вы будете великой шлюхой! Мужчины будут молиться на вас! В смысле, лежа на вас. — Дон представил себе эту картину и загоготал.

Потом он смотрел, как она одевается. Платье ее было нарядное, а бельишко — истертое от бесконечной стирки, словно барышня и не собиралась сегодня работать и пришла в «Гавану» просто повеселиться.

Ох, сколь мудры и изобретательны женщины! Им нет равных в составлении прекрасных иллюзий.

Уходя, Дон Фернандо бросил на кровать сто долларов — пусть у девчонки будет подарок на Рождество!

Клим сидел в кресле и с мрачным видом следил за сборами Нины.

— Так куда ты собралась?

— В Ухань.

— Решила заранее сдаться в плен? Не забудь оставить в чемодане место под сухари: в тюрьме всегда кормежка плохая. И папиросами запасись: это первая валюта в местах заключения.

Нина — бледная и разъяренная — повернулась к нему:

— Янцзы патрулируют военные корабли, так что ничего плохого случиться не может. Кроме того, Стерлинг сказал мне, что он уже ведет мирные переговоры с Чан Кайши.

Клим поднялся.

— Ну что ж, счастливого пути! Пиши письма, если будет время и желание.

Нина захлопнула крышку чемодана и затянула ремни. В дверях показался слуга.

— Отнеси вещи! — приказала она ему.

— Могу я узнать, почему ты бросаешь нас с Китти? — все-таки спросил Клим.

— Потому что я не могу жить с человеком, который меня не любит.

— Надо полагать, в Ухани тебя заждался любвеобильный поклонник? Это случаем не Даниэль Бернар?

Не попрощавшись, Нина вышла из комнаты и спустилась в прихожую. Постояла, послушала… Безнадежно: Клим и не думал останавливать ее.

Нина смотрела из окна автомобиля на низкие облака и флаги, трепещущие на ветру.

— Поезжай через авеню Жоффр, — приказала она водителю.

Четыре года назад это была сонная улочка во Французской концессии, а теперь тут кипела жизнь: куда ни посмотришь — везде русские пекарни, парикмахерские и рестораны. Книжная лавка Щербакова с прекрасным выбором книг и журналов, роскошный магазин модной одежды «Балыков и Григорьев»…

Библиотеки, школы, театры, мастерские… Это был мир не сдавшихся людей, которые сумели не только выжить, но и создать из праха маленькую Россию — такую, какой она могла бы стать без большевиков.

Теперь над ней нависла смертельная угроза и бывшие белогвардейцы готовились ее защищать — как свой дом.