— Там назревает одна заварушка, так что спрос на оружие огромный. Сунь Ятсен замучил кантонских купцов налогами на военные нужды, и Торговая палата собрала собственное ополчение, чтобы защищаться от него.

Дон Фернандо велел раздобыть для Клима перо, чернильницу и бумагу.

— Садись под навес и пиши! Мне раньше все переводил один чех, который хорошо знал русский язык. Ему хотелось попасть домой, в Прагу, а денег не было, вот он и согласился помогать мне за долю в сделке. Но его, к сожалению, отправили на тот свет.

Клим не сдержал улыбки: дело начало проясняться гораздо быстрее, чем он думал.

— Казаки сидят на пароходе почти целый год, — болтал Дон Фернандо, раскуривая сигару. — Китайский губернатор потребовал, чтобы они безвозмездно передали ему оружие, а его там на сто тысяч долларов — если не больше. Русские, понятное дело, отказались, и теперь военные моряки держат «Монгугай» под прицелом и ждут, пока казаки передохнут с голоду.

— А что говорят в иностранных концессиях?

— Ничего. Белый Шанхай делает вид, что знать ничего не знает.

«Идиоты! — разозлился Клим. — Совсем мозгов от жадности лишились! Ни за что ни про что мучают людей, и теперь оружие, которое можно было купить за бесценок, достанется Сунь Ятсену».


Клим провозился с документами почти до вечера.

— Я ж забыл про «Авро»! — вдруг хлопнул себя по лбу Дон Фернандо. — Казаки предложили мне двухместный аэроплан — совсем новенький, в фабричной упаковке. Но он слишком здоровый, и я не взял его на «Святую Марию». Надо бы поискать на него покупателя. Одноглазый, тащи бумажки, которые нам дали русские!

Клим ни слова не понял в описании аэроплана.

— Мне нужен технический словарь, — признался он. — У меня дома есть, так что завтра я смогу принести тебе перевод.

— Валяй! — согласился Дон Фернандо. — Сколько ты хочешь за свои услуги?

Клим сунул опись в бумажник.

— Мне надо взять у тебя интервью для одной газеты.

Дон Фернандо переглянулся с Одноглазым.

— Ого, о нас уже пишет пресса! Ладно, будет тебе завтра и интервью, и гонорар, и моя сердечная благодарность. Только не опаздывай: мы отплываем в десять утра.

2

Тони Олман позвонил Нине и сказал, что ему удалось добиться возврата ее денег, изъятых во время обыска:

— Приходите и забирайте свое богатство.

Через полчаса шофер привез Нину на Пекин-роуд. У подъезда и на лестнице, ведущей к адвокатской конторе, стояла длинная очередь из молодых китайцев.

— Кто эти люди? — спросила Нина, войдя в кабинет Тони.

Тот только рукой махнул:

— Актеры.

Он рассказал, что кинокомпания «Метро-Голдвин-Майер» обратилась в его контору с просьбой добыть двух буйволов для фильма в китайских декорациях. Но оказалось, что буйволов нельзя вывозить из Китая, и тогда съемки перенесли в Шанхай. Прибыл режиссер и потребовал найти аборигенов для главных ролей.

Олман долго сопротивлялся: «Я не бюро по найму актеров!» и уступил, только когда ему пообещали права на прокат в Китае: за пределами Америки Шанхай был самым крупным рынком сбыта для кинопродукции.

— Сил моих нет с этими актерами! — жаловался Тони, отсчитывая Нине деньги. — Мы дали объявления в китайских газетах: «Требуются абсолютно здоровые особы двадцати лет, с приятной внешностью, отлично говорящие по-английски». И что вы думаете? Приходят старые, прыщавые, с забинтованными ногами, по-английски ни слова не понимают. На что они надеются?

Зазвонил телефон, и Тони схватил трубку:

— Алло! Это не мое дело, что буйволы вам больше не нужны! Они куплены и сейчас находятся у меня в саду. Они жуют траву на моем газоне, и я прошу вас забрать их!

Нина помахала ему рукой и вышла из кабинета. Она была страшно рада, что у нее появились собственные деньги: из гордости она не брала у Клима ни цента на свои нужды и соскучилась по возможности покупать, да и вообще делать то, что хочется, а не то, что надо.

У подъезда Нина заметила тележку с мелочным товаром: папиросами, журналами и рекламными календарями с томными блондинками. Продавщица была русской: кто еще из белых станет торговать на улице в такую жару?

Нина купила у нее дамский журнал и тут же принялась его листать. Ага, в моду вошли шляпки-клош в форме колокольчика, талия на платьях по-прежнему занижена, а вот юбки явно стали короче.

— Календарь взять не желаете? — спросила продавщица, обмахивая ладонью раскрасневшееся лицо. — Белые господа их с удовольствием берут.

Нина подняла на нее взгляд.

— А китайцы?

— Они этого не понимают: им белые девушки кажутся некрасивыми.

К подъезду подкатил рикша и высадил на тротуар юную китаянку в малиновой шляпке и элегантном сером платье, украшенном гранатовыми бусами. Ноги у девушки были в порядке, не искалеченные.

Продавщица оживилась:

— Знаете, кто это? Хуа Бинбин, актриса. Про нее даже в английских газетах писали! Она снялась всего в одной картине и сразу стала знаменитой.

— А что за фильм? — спросила Нина.

— Про девчонку, которая наперекор отцу убежала в Шанхай со студентом. Это китайцам в диковинку: у них все браки заключаются по родительскому сговору.

Нина задумалась.

— Дайте-ка мне по одному из ваших календарей. И подпишите, какие лучше продаются, а какие совсем не берут.


Вернувшись домой, Нина разложила календари на полу в гостиной и долго стояла над ними, вглядываясь в розовощекие лица.

А что если рисовать не европейских дамочек, а китаянок вроде Хуа Бинбин? На улицах Шанхая появлялось все больше и больше девушек с короткими стрижками и в модных платьях. Если людям нравится современный стиль, спрос на календари с такими барышнями должен быть немалый.

Нина попробовала подсчитать, сколько денег ей потребуется на издательство. Нужно будет найти моделей и художников, снять мастерскую, заплатить за печать, за склады, за доставку. Сумма набегала немаленькая, и собственных средств Нине не хватало.

В банке кредит не дадут, просить в долг у Тамары не хотелось… Гу Яминь — вот у кого можно было занять денег!

3

Всю дорогу до дома Клим ломал голову над тем, как помочь казакам с «Монгугая». Если бы речь шла о женщинах и детях, можно было бы написать жалостливую статью и призвать благотворителей скинуться на обустройство беженцев. Но кому в городе нужна еще пара сотен мужчин, одичавших от войны, безделья и безысходности?

Раньше беженцы могли питаться в благотворительной столовой при православном храме, но ее закрыли по требованию советского консула. Пекин установил дипломатические отношения с СССР и подписал первый в своей истории равноправный договор с европейской державой. Для китайцев это было очень важное событие, и они во всем потакали большевикам.

При этом договор с Пекином ничуть не мешал Москве помогать мятежному Сунь Ятсену и вести в крупных городах революционную пропаганду. А чего стесняться, если в столице сидит буржуазное правительство? Буржуи — это не люди, и слово, данное им, стоит не больше, чем слово данное собаке. К тому же скоро грядет Мировая революция, а победителей, как известно, не судят.


Черный «Форд» с желтыми колесами нагнал Клима почти у самого дома.

— Садись! — возбужденно проговорила Нина, распахивая заднюю дверцу. — Мне надо с тобой поговорить.

Клим опустился на сидение.

— Что-то случилось?

— Ты наверняка скажешь, что я сумасшедшая, но ведь риск — благородное дело, правда?

Нина сцепила руки на колене и исподлобья взглянула на Клима.

— Я только что была у Гу Яминя: он переезжает на север к сыну и предлагает мне купить его коллекцию всего за тысячу долларов.

— А зачем она тебе? — удивился Клим.

— Эти вещи стоят раз в двадцать дороже! Тони вернул мне деньги, и если я вложу их в антиквариат, а потом перепродам его, у меня будет достаточно средств, чтобы открыть издательство календарей.

Нина сказала, что уже объездила десяток магазинов и складов печатной продукции и разузнала все про цены, спрос, объемы поставок и прочая, прочая. Колонки цифр были записаны в ее «бальной книжечке», куда раньше Нина заносила фамилии кавалеров — чтобы не забыть, кому был обещан фокстрот, а кому — танго.

Бог ты мой, как давно Клим не видел Нину такой вдохновленной! Пусть делает что хочет: занимается календарями или торгует шедеврами порнографического искусства — лишь бы ее не покидало чувство азарта и желание свернуть горы!

Нина подозрительно взглянула на Клима.

— Что ты улыбаешься? Ты думаешь, мне не стоит заниматься коммерцией?

Клим сжал ее руку.

— По-моему, стоит. Поехали к твоему антиквару.

Он решил пока не рассказывать Нине о встрече с Доном Фернандо: незачем было зря беспокоить ее. Пусть стремится к своей мечте и не вспоминает о прошлом.

4

Клим не особо разбирался в азиатском искусстве, но он сразу понял, что коллекция Гу Яминя стоит больших денег.

Пока он разглядывал альбомы и статуэтки, Нина напряженно следила за выражением его лица.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — нервно усмехнулась она. — «Никто не станет тратить деньги на такую мерзость».

— Ты недооцениваешь любителей мерзостей, — отозвался Клим. — У меня есть знакомая содержательница борделя, и к ней то и дело заглядывают богатые джентльмены, охочие до экзотики. Если мы пообещаем ей хорошую комиссию, она наверняка сможет распродать это добро.

— Откуда ты ее знаешь? — нахмурилась Нина. — Ты что, пользовался ее услугами?