Жаклин Рединг - Белый рыцарь

Кристиан не имел никакого понятия о том, много ли Дженнер знал, если вообще знал, об исчезновении Грейс, поэтому заговорил, тщательно подбирая слова:

— Мистер Дженнер, рад видеть вас. Как я понимаю, вы получили сообщение от леди Найтон.

Дженнер посмотрел на герцога, а затем на Чолмели, который подошёл и встал около него. Адвоката обеспокоили пристальные взгляды, которыми на него уставились гости Найтона, но, верные своему слову, они молчали, и Дженнер заговорил:

— Да, мм, лорд Найтон. Я получил сообщение от леди Найтон. Однако я считаю, что этот вопрос лучше обсудить наедине. С глазу на глаз.

Кристиан махнул рукой.

— Мистер Дженнер, можете говорить свободно. Как вы уже знаете, эти два джентльмена являются членами моей семьи. Они осведомлены о… — он замолчал, подыскивая подходящее слово, — переезде Грейс.

Дженнер посмотрел на старого герцога, а затем опять перевёл взгляд на Чолмели. Нервно откашлялся.

— Леди Найтон послала это письмо в мою контору. — Он протянул сложенный кусок пергамента. — На самом деле, это третье послание, которое я получил от неё.

Кристиан взял письмо и начал читать, а Дженнер продолжал:

— Я не могу передать ей денежные средства, о которых она просит, без вашей подписи как мужа, даже если счёт принадлежит ей, поэтому я…

— Счёт? — перебил Чолмели. — Какой ещё счёт?

Кристиан взглянул на маркиза поверх пергамента.

— Успокойтесь, Чолмели. Мы ещё не знаем, о чём идёт речь.

Закончив читать письмо, он посмотрел на Дженнера:

— Не могли бы вы посвятить меня в подробности данного дела?

— Так уж выходит, что я должен это сделать.

Дженнер покопался в своих бумагах и вручил Кристиану несколько листов.

— Поместье находилось в доверительном управлении[50] до замужества леди Найтон, однако, в соответствии с условиями его управления, оно не включалось в брачный контракт. Оно будет принадлежать ей до самой смерти, а затем перейдёт к прямому наследнику по её выбору, поскольку не является заповедным имуществом[51]. На меня была возложена обязанность уведомить леди Найтон о созданном доверительном управлении и её участии в нем, но только после её замужества. Это было оговорено в документах. Несколько недель назад я приходил сюда, в Найтон-Хаус, чтобы поставить её в известность.

Кристиан бегло просмотрел бумаги об оформлении доверительной собственности[52] Скайнигэл.

— Именно об этом счёте вы говорите?

Чолмели приблизился к нему.

— Кроме того, — продолжал Дженнер, искоса поглядывая на старого маркиза, — помимо поместья в доверительное управление входил ещё и счёт, который тоже не был включён в брачный контракт, и хранящиеся на нём средства могут использоваться только на благоустройство поместья.

— О каком поместье вы говорите? — спросил Чолмели. — Что это значит? Мне не известно ни об одном поместье, которое еще не является заповедным имуществом маркизата Чолмели.

Кристиан оторвался от бумаг и поднял взгляд на Дженнера.

— Похоже, — ответил он Чолмели, — что, вступив брак со мной, Грейс стала владелицей имения в северной Шотландии, замка Скайнигэл.

Чолмели засмеялся.

— Та рассыпающаяся куча старых кирпичей? Я знаю о нём. Он вроде наследуется по материнской линии. Долгие годы там вообще никто не жил. И подъехать к нему невозможно, дороги нет. Я бы не удивился, узнав, что к настоящему моменту он уже превратился в руины.

— Я сомневаюсь, что это когда-нибудь случится, — сказал Кристиан, — особенно учитывая наличие счёта в триста тысяч фунтов на его содержание.

— Триста тысяч! — Чолмели поперхнулся бренди и, казалось, потерял способность дышать, пока Дженнер не поднялся и без разговоров дважды сильно не хлопнул маркиза по спине. Чолмели потребовалось некоторое время, чтобы справиться со своим негодованием.

— Вы хотите сказать, что крошке Грейс улыбнулась удача заполучить в собственное распоряжение такое богатство, а я вынужден жить почти в нищете?

— Она не может распоряжаться деньгами, Чолмели, — напомнил ему Кристиан. — Согласно доверительному соглашению их можно использовать исключительно на улучшение состояния замка Скайнигэл. И судя по её письму мистеру Дженнеру, кажется, Грейс именно это и собирается сделать.

— Только с вашего согласия, — вставил Дженнер, тактично возвращаясь к истинной причине своего визита. — Как муж леди Найтон, вы даёте разрешение на все операции со счётом, на всех документах необходима ваша подпись.

— Ну, по крайней мере, есть хоть какой-то здравый смысл в этом доверительном соглашении, — пробормотал старый герцог. — Только представьте себе, что станет с тремястами тысячами, окажись они в руках какой-то женщины!

— В свою очередь, — добавил Дженнер, — любая сделка также должна быть одобрена леди Найтон.

Казалось, адвокат чувствовал себя не в своей тарелке в присутствии старого герцога, ощущая крайнюю неловкость. Хотя он никогда не обращался напрямую к нему, но снова и снова переводил свой взгляд на старика. Кристиан с лёгкостью сумел распознать это чувство.

— Ну что ж, давайте покончим с этим, — сказал Кристиан, вынув перо из держателя и обмакнув его в чернила. Он начал подписывать принесённый Дженнером документ, разрешающий снятие средств со счёта.

— Вы же не думаете всерьёз ставить свою подпись, чтобы отдать ей все деньги на ремонт этого трухлявого старого замка? — воскликнул Чолмели.

— Именно это я и собираюсь сделать, милорд. — Кристиан вставил перо обратно в держатель и положил документы в протянутую руку Дженнера. — Мистер Дженнер, я буду весьма признателен, если вы сообщите мне, когда сделка будет полностью завершена.

Дженнер кивнул:

— Конечно. В таком случае, милорд, может, мне договориться с посыльным и сообщить эту новость леди Найтон?

— Разве она не знает о вашем визите сюда?

Дженнер покачал головой.

— Я узнал об оговорке касательно вашей подписи только после того, как леди Найтон уехала в Шотландию. Поэтому я так долго и не приходил к вам. Получив от неё третье письмо, я заинтересовался деталями. Я только надеюсь, что леди Найтон простит меня за то, что я не оправдал её доверие. Прошу прощения, милорд, но она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, куда она уехала.

Кристиан взглянул на адвоката. И через секунду улыбнулся:

— Нет, сэр. В посыльном нет никакой необходимости. Я сам поеду в Шотландию и сообщу леди Найтон эту новость.

[53] [54]

[55] Доверительная собственность — собственность на имущественные ценности, право на управление которыми собственник-доверитель передает другому лицу.

Грейс стояла в одной ночной сорочке у окна своей спальни, хмуро глядя на тёмное облако дыма, которое мрачной тенью ползло на восток по утреннему небу.

Неужели поджоги никогда не прекратятся?

С какой же ненавистью думала она о том, что в то время как сама она стояла здесь, надёжно защищённая каменными стенами замка, ещё одну семью горцев в соседнем поместье несправедливо выселяли из их собственного дома! В последнее время это происходило так часто, что горизонт на востоке казался постоянно затянутым пеленой дыма.

Это начиналось с неожиданного стука в дверь. Люди открывали для того, чтобы обнаружить, что на пороге их ожидает команда солдат. Они вручали обитателям дома предписание о выселении, выданное управляющим имением, и приказывали освободить жилище, отказываясь при этом дать хоть немного времени на сборы или раздумья. Хаос заявлял о своих притязаниях там, где когда-то царил покой. Пришедшие выселять давали арендаторам время лишь на то, чтобы успеть схватить то малое, что можно унести в руках, пока факел не поднесён к хлипкой крыше и огонь не охватил беззащитный дом, пожирая всё, что было создано трудом тех, кто жил в нём, уничтожая абсолютно всё, чем семья владела в этом мире.

Пока пламя разгоралось, арендаторы отчаянно боролись за самое важное, что ещё можно было уберечь: стропила, на которых держалась крыша. Без них погорельцы остались бы без древесины, необходимой для постройки нового жилища где-нибудь в другом месте. И могли бы закончить, как многие из их прежних соседей: ютиться в пещерах, или и того хуже, быть вынужденными жить под открытым небом.

Если выселенным из своих жилищ горцам повезло со здоровьем, они могли отправиться на побережье и попытать счастья, начав жизнь заново. Старикам же и тяжелобольным приходилось гораздо хуже, потому что если они были столь беспомощны, что не могли покинуть дом самостоятельно, их просто вытаскивали оттуда, ничуть не заботясь об их хрупких телах, бросали на землю и оставляли выживать без крыши над головой — если несчастные переживали само выселение.

Вздрогнув от внезапного озноба, Грейс потянулась к своей шали, лежавшей рядом на стуле, и плотно завернулась в неё. Облако вдалеке увеличивалось, его очертания менялись. Неожиданно Грейс почувствовала на руке щекотку и опустила глаза. У её ног сидел Дабхар, облизывая пальцы хозяйки и терпеливо ожидая, когда его почешут за ухом. Грейс погладила пса.

Пожалуй, столько, сколько себя здесь каждый помнил, тощая и длинная шотландская борзая[56] бродила от дома к дому в поисках, чего бы поесть, и тёплого местечка у камина, где бы поспать. Все знали эту собаку, но никто не захотел взять её к себе. Пёс седовато-серого, наподобие бороды Макги, окраса, когда вставал на задние лапы, становился на голову выше Грейс. Он впервые появился в замке одним дождливым утром, вскоре после приезда Грейс. Ослабевший от лихорадки, он часто и тяжело дышал. Ему дали воды, чтобы сбить лихорадку, но вода не помогала. Под слоем грязи, покрывавшей его свалявшуюся шерсть, от бедняги, казалось, ничего не осталось, просто кожа да кости, да и передвигался он медленно, и сильно хромал.