– Анастасия Владимировна, вы можете ставить оценки, – подала голос с задней парты Светлана Викторовна, и я почему-то не сразу поняла, что обращается она ко мне. Редко ко мне обращались по отчеству. Только если нетрезвый Темные Силы, однажды усиленно строивший из себя суперинтеллигентного интеллектуала, который со всеми весьма, до степени крайнего раздражения, любезен.

Я кивнула, все больше и больше вживаясь в роль учительницы русского языка. Ну что, повеселимся?

– Ребята, – это слово вновь вышло каким-то глумливым, как будто бы я обзывала их крайне некрасиво и даже пошло. – Как вы уже поняли, меня зовут Анастасия Владимировна, я – практикант из нашего государственного университета. Буду вести у вас русский язык. Поскольку вы со мной познакомились, а я с вами – нет, то, давайте это дело исправим. – Я села за учительский стол – осторожно, подсознательно боясь обнаружить на нем кнопку или еще какую неожиданную радость, однако все было в полном порядке. Да и не та это школа, тут ученики не издеваются над учителями – это же элитное место обучения, в которое попадают далеко не все.

– Я буду читать ваши фамилии, а вы поднимайте руки или как-нибудь себя обозначайте, чтобы я поняла, что это именно вы, – продолжала я, открывая журнал и нужный предмет. Мои глаза заскользили по спискам учеников – тридцать самых разных фамилий и имен. Тридцать школьников, которых мне придется учить.

– Арбузова Галина, – прочитала я первое имя, и девочка со второй парты третьего ряда подняла руку, звонко говоря: «Я тут». Я продолжила дальше.

– Астаров Александр. – Мальчик с очень короткой стрижкой, сидящий на предпоследней, четвертой, парте третьего ряда, вяло помахал мне худой рукой в воздухе.

– Белый Сергей, – сказала я, двигаясь дальше по списку и поднимая глаза на класс. Класс молчал. – Белый Сергей, – повторила я, однако ответа не дождалась.

– Эй, разбудите Серого, – послышались крики учеников. – Серый, Серый, подъем!

– Рыжий, алло! – заорали другие.

– Белый, ку-ку! – вторили третьи, явно веселясь и сбив меня с толку. Я не сразу поняла, что Белый, Серый и Рыжий – это одно и то же действующее лицо. Вернее, почти не действующее, а крайне сонное.

Обладатель трехцветной клички – тот самый огненноволосый паренек, который развалился на парте с намерением поспать прямо на уроке, поднял, наконец, с рук тяжелую голову.

– Тута я, – сказал он, и вновь уронил голову, как мяч, на парту – она разве только не застучала. Я одарила его не самым добрым своим взглядом, не сразу врубившись, почему его так по-разному кличут школьные приятели. Белый – фамилия, Рыжий – цвет волос, Серый – вполне приличное сокращение имени Сергей.

Не разрешив себе похихикать над этой презабавнейшей ситуацией, я вновь принялась читать список.

– Власова Анна.

Яркая симпатичная брюнетка с третьей парты третьего ряда, что-то неистово шепчущая сидящей рядом подружке, быстро посмотрела на меня и сказала громко:

– Я здесь!

Следующая фамилия поставила меня в тупик – я не могла понять, как правильно ее прочитать. И тут же мне совершенно некстати вспомнилось, как мы возмущались и обижались, когда учителя коверкали наши фамилии, особенно если при этом искажался смысл фамилии в обидную сторону. Я поднапряглась и выдала:

– Вшивков Степан, – хотя на самом деле не могла понять по почерку, Вишков, Веливков, Вешевков этот парень или действительно Вшивков.

Хорошенький юный мальчик-неформал с кольцом в губе откуда-то с галерки встал на ноги и по-свойски помахал мне, улыбаясь в тридцать два зуба – только что воздушный поцелуй не послал и не позвал на переднее сиденье своей тачки. Его дружки захихикали, впрочем, не зло, но я все равно почувствовала себя неуютно. Что еще за панибратство? Я ему не подружка вроде бы. О, господи, Настя, ты начинаешь думать, как учительница. Остановись!

Нефорчик продолжал мне улыбаться. Мой взгляд не помог ему остепениться и скромно уставиться в парту. Даже слова Светланы Викторовны, призывающей подростка к порядку, ему не помогли.

«Интересно, – мрачно подумало мое темное я, – его Вшой не дразнят?»

«Ну что ты, Настя! – возмутился мой личный представитель светлого и доброго. – Как ты можешь так говорить о ребенке!»

«Фига себе ребенок! – возмутилось темное начало. – Не удивлюсь, если он уже дите кому-нибудь заделал, этот ребенок с повышенной гормональной активностью!»

Ладно, забьем на него. Поставлю я ему двойку, тогда полыбится у меня, решила я мстительно и впилась глазами в следующую фамилию.

– Зарецкий Ярослав, – громко произнесла я, глядя на стайку стоявших в клеточках для оценок пятерочек напротив этой красивой, как мне показалось в тот момент, фамилии. Отличник, что ли, только и подумала я – больше мой мозг ничего не успел выдать.

Сначала на эту звучную фамилию никто не откликался, хотя многие девочки вдруг оживились, как будто бы я сказала на весь класс: «Джаред Лето», а не какой-то там Ярослав Зарецкий. Не, конечно, звучное имя, как будто княжеское, но надо еще посмотреть, как выглядит его обладатель. Ведь имена и названия так обманчивы. Знаю я одного мужика по фамилии Владыко, и до тех пор, пока я его не увидела, он представлялся мне статным красавцем-брюнетом с гордой осанкой и орлиным профилем профессионального Черного Властелина, а на деле оказался плюгавеньким коротышкой с явными генами крокодила Гены (да, в его случае можно было сказать – во всем виноваты гены!).

– А Яра нет, – сообщила мне прилежная девочка с очень умными, но наивными зелеными глазами. Она сидела прямо передо мной. Как позже выяснилось, это была одна из лучших учениц класса.

– Ярослава нет, Ярослава нет, – подхватил за ней тут же девичий хор, как песню. А один из парней выдал самый настоящий качающий, но не самый рифмованный рэп на тему отсутствия школьного приятеля:

– А Ярослава нет, И уже не будет.

Может быть, несколько лет, А может, несколько судеб!

– Йо, – подхватили со смехом несколько его одноклассников, подняв руки вверх. Я чуть не облезла от злости, вспомнив почти с печалью идеальную дисциплину в своем одиннадцатом классе.

– Чувак, это рэпчик, – добавил кто-то ехидно тоненьким голоском, подражая герою известного интернет-мема.

– Чего это меня нет? – открылась вдруг дверь, и в класс завилось оно. То ли чудо, то ли чудовище. То ли помойка, то ли сокровище.

«Теперь ты можешь отомстить ему. Можно воровать его тетради и карандаши. Коверкать фамилию, ставить колы и вызывать родителей», – глумливо сказало мое темное я, во все глаза разглядывая страдающего от комплекса принца идиота, с улыбкой застывшего у двери. Мне показалось, что пол подо мной зашатался – ан нет, у меня всего лишь закружилась голова от такой неожиданности. Ручка из моих рук выпала, но никто на это не обратил внимания – весь класс как один уставился на Ярослава Зарецкого.

– Всем привет! – в меру радостно, но с чувством собственного достоинства сказал молодой человек и отдельно поздоровался с учительницей. Меня он пока не замечал.

Не может быть! Быть такого не может! Нет!

Да, Настя, да, такова реальность. Он – твой ученик. Учи его! Забей его горло гранитом науки! Или просто забей!

Голос света во мне был полностью подавлен тьмой – у него, бедняжки, случился разрыв лучей добра, которыми он снабжал меня.

А я все никак не могла поверить в случившееся. Этот придурок – мой ученик! Не может быть, как так?

– Ярослав, – подала голос Светлана Викторовна. – Тебя вчера не было, сегодня опаздываешь, – я думала, учительница начнет орать на него, а она спросила с сочувствием. – Ты заболел, что ли, милый?

– Да, у меня небольшие проблемы со здоровьем, – одарил ее искренним взглядом светло-зеленых милых глазок парень. В темно-синей школьной форме с белой рубашкой, рукава которой, как и у Ивана, были закатаны до локтя, Ярослав смотрелся просто прелестно. Этакий прилежный ученичок с большим рюкзаком за плечами – не знаю почему, но лямки, за которые Яр держался согнутыми в локтях руками, делали его почти безобидным барашком. Только мои глаза особой прелести не видели, они пытались взглядом убить этого смазливого болвана, который как назло мне, оказался всего-навсего школьником. Небольшие проблемы со здоровьем? Скоро они будут большими.

– Ты лечись, Ярослав, милый, – сказала учительница с сочувствием. – Нельзя болеть сейчас, в конце полугодия. Лечись получше.

– Я стараюсь, – весело откликнулся ученик.

– Ну что же, иди на место, у нас сейчас урок начался, – как бы между прочим напомнила она стоявшему на ногах Яру. – И он будет очень интересным, – продолжала Светлана Викторовна. – Его у нас ведет наша практикант Анастасия Владимировна.

И тут он удостоил меня своим прекрасным зеленоглазым взором.

Наши взгляды, наконец, встретились. Может быть, мне показалось, но Ярослав побледнел, а губы его плотно сжались. Он явно не ожидал меня увидеть в своем родном классе. Да и я не горела желанием быть учительницей того, кто сделал мне столько гадостей.

И тут до меня дошло. Да он же малолетка совсем! А я-то думала, взрослый парень, мой ровесник, раз по клубам шастает ночным и ведет себя так высокомерно! А он… одиннадцатиклассник.

А судьба знает толк в извращениях!

Кажется, мы поняли это оба, рассматривая друг друга с болезненным любопытством, огромным недоумением и затаенной злобой, которая грозила вот-вот перерасти в ярость. Яр вылупился на меня, я таращилась на него – представляю, как мы выглядели со стороны. Но оторваться от любопытного занятия – разглядывания друг друга – не могли.

– Садись, милый, садись, – сказала ничего не подозревающая Светлана Викторовна добродушно и обратилась ко мне: – Анастасия Владимировна, это, как вы поняли, Ярослав Зарецкий. Немного опоздал.

Яр, все так же глядя на меня, ухмыльнулся так, что мои зубы плотно сжались. Я слабо кивнула, поднимая упавшую на раскрытый классный журнал ручку и крепко сжимая ее в своих пальцах, продолжила прерванное знакомство с классом, не особо, впрочем, запоминая школьников, отзывающиеся на свои имена и фамилии.