Марисса Мейер - Белоснежка

Сыпь густо покрывала кожу принцессы, пятна наслаивались друг на друга, а волдыри готовы были лопнуть. Зрелище было жутковатое. И если бы легкие Зимы уже заработали в полную силу, она бы с удовольствием посмеялась. Ведь впервые в жизни никто не мог назвать ее прекрасной.

Внимание принцессы привлекло большое, диаметром с большой палец, пятно на запястье. Оно пошевелилось. Зима смотрела на пятно, не отрываясь, а оно выпустило маленькие ножки и начало карабкаться вверх по руке, как паук, переползая через собратьев в стремлении добраться до чистой кожи на внутренней стороне локтя.

– Зима!

Принцесса отвлеклась от созерцания странного пятна. Скарлет стояла у подножия камеры, положив руки на пояс. Она тоже щеголяла темными пятнами, которые на ее светлой коже казались почти черными.

– Доктор тебе задал вопрос.

– Не кричи на нее, – огрызнулся Ясин.

– Хватит с ней сюсюкаться! – рявкнула в ответ Скарлет.

Зима быстро посмотрела на запястье, убедилась, что беспокойное пятно вернулось на место, и подняла глаза на доктора.

– Прошу прощения, ваше высочество. Могу я взять у вас анализ крови?

Зима кивнула; она с любопытством наблюдала, как доктор воткнул иглу ей в руку. Значит, пока она спала, завод по производству тромбоцитов работал исправно.

Доктор сунул образец в специальный разъем своего портскрина.

– О, и выпейте это, – сказал он, рассеянно махнув рукой на бумажный стаканчик с оранжевой жидкостью. – Горло болеть перестанет.

Ясин потянулся было подержать для нее стакан, но Зима сама взяла его.

– Ко мне возвращаются силы, – прошептала она. Но Ясина ее слова явно не убедили.

– Да. Отлично! – воскликнул доктор. – Патогенные бактерии нейтрализованы. Ваша иммунная система великолепно справляется с работой. – Он широко улыбнулся под маской. – Думаю, лекарство действует. Через час или два вам станет гораздо лучше, но чтобы окончательно прийти в себя, потребуется пара дней.

– О, не беспокойтесь, – слабо ответила Зима, – я привыкла быть не в себе. Я теперь навсегда останусь леопардом? – спросила она, поднимая пятнистую руку.

– Со временем сыпь побледнеет.

– А шрамы останутся?

– Не знаю, – признался доктор.

– Не расстраивайся, Зима, – поспешила утешить ее Скарлет. – Главное, что ты жива.

– А я и не расстраиваюсь. – Принцесса коснулась пальцем выпуклостей на своей коже. Как странно. Как непривычно. И несовершенно. Что ж, к несовершенству она привыкнет.

Рядом с Ясином появилась Зола.

– Что ж, значит, лекарство работает, – заключила она. – Так, мне нужны два добровольца, чтобы наладить раздачу вакцины. Все, кто обнаружил у себя симптомы, встаньте в очередь. Люди с посиневшими пальцами, проходите в начало! Не толпитесь, лекарства хватит на всех. И помогайте тем, кто не может идти сам. Приступим!

Зола хлопнула в ладоши, и люди, толпившиеся вокруг, зашевелились.

Ясин вытер гель со лба Зимы; взгляд у него был рассеянный, словно он сам не знал, что делает. Принцесса в ответ легонько дернула его за волосы.

– Ты настоящий?

Он едва заметно улыбнулся.

– А вы как думаете?

– Не знаю, – покачала головой Зима. – Селена уже свергла королеву?

– Пока нет. Коронация состоится сегодня на рассвете. Но… – Ясин запнулся. – Дело движется.

Зима покусала губу, пытаясь скрыть разочарование. Значит, еще ничего не кончено. Они еще не победили.

– Где принцесса может смыть с себя эту гадость? – спросил тем временем Ясин.

– В больнице есть две душевые в конце коридора, – ответил доктор.

Гвардеец подхватил Зиму на руки и понес в клинику. Принцесса ткнулась головой ему в подбородок, не обращая внимания на то, что пачкает Ясина липким гелем. Хорошо было просто побыть вдвоем, пусть и недолго.

В душевой обнаружился унитаз, большая раковина для хозяйственных нужд и небольшая ванна. Ясин остановился на пороге, окидывая все это «богатство» невеселым взглядом.

– У тебя вот тут синяк. – Принцесса погладила щеку гвардейца. – Подрался с кем-то?

– С Торном. – Уголки его губ дернулись, как будто он собирался улыбнуться. – Но я, кажется, это заслужил.

– С синяками ты такой суровый. Никто и не заподозрит, что у тебя нежная душа.

Ясин фыркнул и встретился глазами с принцессой. Зима вдруг почувствовала, как бьется его сердце, но не поняла, действительно ли оно забилось сильнее. Ей вдруг стало неловко.

Когда они с Ясином виделись в последний раз, она поцеловала его. И призналась в любви.

Ее щеки вспыхнули; она отвела взгляд.

– Посади меня в ванну, не бойся. Помыться я и сама смогу.

Ясин нехотя опустил ее на бортик металлической ванной и начал крутить ручки. Из крана полилась вода с отчетливым серным запахом. Дождавшись нужной температуры, Ясин отыскал под раковиной бутылку жидкого мыла и сел на расстоянии вытянутой руки от Зимы.

Принцесса запустила пальцы в волосы и набрала полную ладонь геля.

– Когда ты смотришь на меня, то не замечаешь болезни, – сказала она.

Ясин сунул руку в воду и подкрутил кран. Затем помог Зиме перешагнуть через бортик.

– Разве я когда-нибудь замечал, что ты больна?

Она знала, что он говорит о лунном безумии, а не о чуме. Болезнь из ее головы оставляла другие шрамы.

Шрамы, шрамы. Скоро у нее их будет много. И, наверное, неправильно ими гордиться.

– Ну как? – спросил Ясин, и Зима не сразу сообразила, что он говорит о воде.

Принцесса заглянула в щербатую, потемневшую от времени ванну.

– Я что, буду мыться в одежде? – спросила она.

– Именно. Я тебя одну не оставлю.

– Потому что не вынесешь разлуки со мной? – Зима шутливо захлопала ресницами, желая поддразнить гвардейца, но быстро поняла, что он имел в виду. – А. Ты боишься, что у меня начнутся галлюцинации, и я утону.

– Может быть, и то, и другое, – спокойно ответил Ясин. – Ну, залезай.

Зима обхватила его руками за шею, и гвардеец аккуратно опустил ее в едва теплую ванну. Воспаленную кожу защипало, на поверхности воды появилась масляная пленка.

– Я возьму полотен…

Ясин замолчал, так как Зима по-прежнему обнимала его за шею. Он сидел на коленях возле ванной, опустив руки в воду.

– Прости, что я больше не такая красивая, – прошептала принцесса.

Ясин удивленно поднял бровь; улыбка снова тронула его губы.

– Я серьезно! – сказала Зима, чувствуя, как в груди тяжелеет от грусти. – И прости, что тебе все время приходится за меня волноваться.

Улыбка угасла.

– Мне нравится волноваться за тебя. Благодаря этому дежурства во дворце кажутся не такими долгими. – Ясин поцеловал Зиму в макушку, и та опустила руки.

Гвардеец отошел за полотенцами, чтобы не смущать принцессу.

– Ты ведь не оставишь службу, когда Селена станет королевой?

– Не знаю, – сказал он. – Но точно знаю, что пока тебе нужна защита, от меня тебе никуда не деться.

В кладовке с тканями становилось жарко. Когда Кресс наконец пошевелилась, она обнаружила, что левая нога у нее затекла. Морщась, Кресс кое-как выбралась из-под рулонов с тканью и потянулась к двери. Ей отчаянно не хотелось отсюда уходить. Да, кладовка – не самое удобное место, зато здесь можно не опасаться, что тебя подстрелят.

Но сидеть тут и дальше нельзя. Храбрость Кресс таяла с каждой минутой – как и шансы добраться до центра управления, раньше, чем закончится коронация. Вытерев нос многострадальным крылом, девушка заставила себя покинуть кладовку и тут же зажмурилась от яркого света.

Прикрывая глаза рукой, она убедилась, что служебный коридор пуст. На полу неподалеку виднелось пятно крови. Торн… Кресс быстро отвернулась и постаралась стереть все это из памяти, пока остатки мужества не покинули ее.

Пытаясь размять затекшую ногу, Кресс настороженно прислушивалась. В коридоре было тихо: ни криков, ни шагов, только шум систем отопления и водоснабжения. Кресс глубоко вздохнула, проверила, на месте ли чип, и подняла с пола пистолет. Шляпка с антеннами снова свалилась с головы, и на этот раз она не стала ее поднимать.

Желудок скручивался в узел от страха, но Кресс удалось дойти до коридора, о котором говорил Торн. Притаившись за углом, она высунула голову в проход – и тут же спряталась, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.

Стражник.

Конечно, этого стоило ожидать. Должно быть, у каждого лифта сейчас торчит по охраннику. И лестницы тоже под наблюдением.

Кресс совсем пала духом. Стража прочесывает дворец, Торна нет, что делать, непонятно. У нее ничего не получится. Она не справится одна. Ее поймают, бросят в камеру, а потом убьют, и Торна тоже убьют, Зола потерпит поражение, и все они…

Девушка в костюме бабочки надавила пальцами на глаза, чтобы хоть немного привести себя в чувство. «Будь смелой», – сказал ей Торн. Она должна быть смелой. Кресс начала прикидывать, как обойти охрану и добраться до центра безопасности на четвертом этаже.

Шаги приближались. Скрючившись за статуей с отломанной рукой, Кресс отчаянно надеялась, что ее не заметят.

Будь смелой.

Она должна сосредоточиться и что-нибудь придумать.

Коронация вот-вот начнется. У нее осталось совсем немного времени, чтобы воплотить их план в жизнь.

Стражник прошел мимо. Убедившись, что паническая атака отступила, Кресс выглянула из-за статуи. Нужный коридор был не слишком широким и казался еще уже из-за нагромождения шкафов, комодов, картин, свернутых ковров и ведер. Наверное, в преддверии праздника сюда снесли рухлядь со всего дворца.

В голову Кресс наконец пришла идея. Оттолкнувшись от стены, она с разбегу впечаталась плечом в статую, поскользнулась и ударилась коленом, стискивая зубы, чтобы не взвыть от боли. Скульптура закачалась. Вперед-назад, вперед…

Статуя начала заваливаться, и Кресс едва успела прикрыть голову. Это, к сожалению, не уберегло ее от чувствительного удара по бедру – падая, скульптура все-таки задела нарушительницу спокойствия. Подавив крик, Кресс заковыляла вперед, чтобы укрыться за рулонами ковров.