Марисса Мейер - Белоснежка

– Прости, но тебе не стоило здесь появляться. Левана… – Приступ кашля согнул Скарлет пополам. Когда он прошел, Зола заметила капли крови на рукаве, которым девушка прикрывала рот. – Здесь не безопасно, – прохрипела Скарлет, как будто они этого еще не поняли.

– Зима жива? – нетерпеливо спросил Ясин.

Скарлет скрестила руки на груди – не для того, чтобы защититься, а для того, чтобы спрятать испачканный рукав.

– Жива, – кивнула она. – Но очень больна. Многие здесь больны. Левана заразила ее летумозисом, и чума распространяется быстро. Мы поместили Зиму в восстановительную…

– Знаем, – перебила ее Зола. – Мы привезли лекарство.

Ясин поднял над головой ампулу с вакциной. Глаза Скарлет расширились от удивления; по толпе пробежал взволнованный шепоток. Когда Скарлет признала Золу, многие опустили оружие, но, кажется, только теперь лесорубы поверили, что перед ними не враги.

Ясин ткнул пальцем в спидер за своей спиной.

– Прикажи своим громилам разгрузить его, – сказал он Скарлет.

– И сама прими вакцину, – добавила Зола. – У нас хватит лекарства для всех. Оставшиеся ампулы прибережем для тех, у кого симптомы еще не проявились.

Сжав ампулу в руке, Ясин подошел к Скарлет и тихо спросил:

– Где она?

Скарлет повернулась к мутантам.

– Отведите его к принцессе. Он не причинит ей вреда. Стром, нужно организовать раздачу вакцины, – окликнула она кого-то из солдат. Ясин ее уже не слушал: он прокладывал сквозь толпу путь туда, где под лампами искусственного света поблескивала стеклянная крышка восстановительной камеры.

На пыльной дороге, отделявшей маленькую больницу от тенистого леса, жители ДО-12 создали подобие святилища. Зеленые ветви скрывали металлическое основание камеры, где циркулировали жидкости и растворы, сохранявшие Зиму в живых. Стеклянную крышку украсили лютиками и маргаритками; некоторые цветы соскользнули вниз, и теперь лежали не земле ярким пологом.

Увидев это, Ясин на мгновение замер. Может, Левана была не так уж не права, опасаясь народной любви к Зиме? Может, люди действительно любили Зиму до такой степени, что хотели посадить на трон, хотя в ее жилах не было ни капли королевской крови?

Ампула согрелась в руке. Возбужденные голоса лесорубов отступили на задний план; Ясин слышал лишь писк приборов, фиксировавших жизненные показатели Зимы, и гудение камеры. Смахнув цветы с крышки, он посмотрел на принцессу. Казалось, будто она спит, только заполнявший резервуар гель придавал ее коже болезненный голубоватый оттенок и подчеркивал шрамы на лице.

И, конечно, сыпь – темные пятна на руках и шее. Некоторые добрались до подбородка. Ясин снова посмотрел на руки принцессы, и хотя через подкрашенный гель сложно было что-то разглядеть, он все-таки увидел, что ногти Зимы тоже потемнели. Последний знак синей лихорадки, вестник скорой смерти.

Но, несмотря на все, что сделала с ней болезнь, для него Зима оставалась прекрасной. Темные локоны словно парили, подхваченные гелем, а пухлые губы, казалось, вот-вот изогнутся в дразнящей неотразимой улыбке.

– Камера замедлила биологические процессы, в том числе и распространение болезни.

Ясин поднял глаза и посмотрел на пожилого мужчину, который стоял по ту сторону камеры. Заметив белую маску на его лице, гвардеец решил было, что незнакомец хочет защититься от чумы. Но потом разглядел темно-синие пятна на его руках и понял, что тот, напротив, пытается сам никого не заразить.

– Замедлила, но не остановила, – добавил он.

– Вы доктор? – спросил Ясин. Незнакомец кивнул.

– Если откроем камеру, а вакцина не сработает, принцесса умрет в течение часа.

– А если оставим все как есть?

Доктор посмотрел на лицо принцессы, потом перевел взгляд на экран с жизненными показателями.

– Тогда она проживет неделю. В лучшем случае.

– А в худшем?

– Пару дней.

Стиснув зубы, Ясин показал доктору ампулу.

– Вакцина из личных лабораторий Ее Величества. Должна сработать.

Доктор нахмурился и посмотрел куда-то за спину Ясина. Тот обернулся и увидел Золу и Скарлет. Девушки стояли в стороне, понимая, что сейчас они – лишние.

– Зима доверила бы ему свою жизнь, – твердо сказала Скарлет, заметив сомнения доктора. – Открывайте камеру.

Доктор еще раз внимательно посмотрел на Ясина и принялся убирать ветки, загораживавшие контрольную панель.

Ясин затаил дыхание. Некоторое время ничего не происходило, но потом сквозь гель пробились пузырьки воздуха, а содержимое камеры начало медленно утекать через невидимый слив. Лицо Зимы показалось на поверхности, утратив синеватый оттенок. Ясин поймал себя на том, что снова не может оторвать взгляд от ее алых губ и подрагивающих ресниц.

Она жива.

И он спасет ее.

Как только камера опустела, доктор принялся с удвоенной энергией что-то печатать на контрольной панели. Крышка скользнула в сторону, открывая доступ к скромному ложу принцессы Зимы.

Мокрые от геля волосы облепили голову девушки; кожа влажно блестела. Ясин расцепил переплетенные пальцы Зимы и взял ее за руку. Теперь он видел, что глаза его не обманули: кончики ее пальцев посинели.

Доктор принялся быстро отключать иголки и трубки, которые поддерживали уровень кислорода в крови и заставляли мозг и сердце работать, пока принцесса мирно спала сном, похожим на смерть. Ясин неотрывно следил за морщинистыми руками врача, готовый отшвырнуть его от камеры, если ему покажется, что тот хочет навредить Зиме. Но доктор выполнял свою работу безукоризненно.

Зима медленно приходила в себя. Ее грудь начала подниматься и опадать, холодные пальцы дернулись. Ясин положил ампулу на дно камеры, опустился на колени, среди зеленых веток и цветов и прикоснулся к тонкому запястью. Пульс с каждой секундой становился все отчетливее.

Ясин вновь посмотрел на лицо принцессы; ему не терпелось увидеть, как она откроет глаза. Проснется, оживет и станет, как и прежде, недостижимой.

Последняя мысль была как ушат ледяной воды. Ясин невольно отодвинулся от камеры. Зима, в венке из цветов на перине из зеленых ветвей, казалась настолько нереальной, что он забыл… Забыл, что она – принцесса, а он – никто.

И теперь старался запечатлеть в памяти ее лицо, тепло ее руки, и представлял, каково это – каждый день видеть, как она просыпается.

Шаги за спиной напомнили Ясину, что они не одни. Толпа обступила восстановительную камеру; лесорубы стояли слишком близко – Ясин предпочел бы, чтобы их здесь вообще не было. Потому что с такими зрителями сложно думать о том, как было бы хорошо встречать рассвет в одной спальне с принцессой.

Поднявшись на ноги, Ясин хмуро посмотрел на собравшихся.

– Мне казалось, вы заняты подготовкой к перевороту.

– Мы хотим убедиться, что с ней все в порядке, – ответила Скарлет, сжимая пустую ампулу в руке. Зола позаботилась, чтобы она получила лекарство одной из первых.

– Она просыпается, – сказал доктор.

Ясин склонился над камерой как раз в тот миг, когда ресницы Зимы задрожали.

Доктор положил руку принцессе на плечо; в другой он держал портскрин, чтобы следить за показаниями приборов.

– Она нормально перенесла отключение от камеры. Горло какое-то время будет саднить, но нам лучше поторопиться с лекарством.

Зима открыла глаза; те казались почти черными из-за расширенных зрачков. Ясин вцепился в борт камеры.

– Принцесса? – напряженным голосом спросил он.

Зима моргнула несколько раз, словно пыталась стряхнуть остатки геля с ресниц. Потом посмотрела на Ясина. И тот улыбнулся, хоть и сдерживался изо всех сил. Слишком много в их жизни было мгновений, когда он думал, что больше ее не увидит.

– Привет, Беда, – прошептал он.

Губы Зимы растянулись в усталую улыбку. Рука ткнулась в стенку камеры, словно она хотела дотянуться до Ясина. Гвардеец поймал ее пальцы и бережно сжал. Другой рукой нащупал ампулу с вакциной и вытащил пробку.

– Выпей.

Зима не помнила, как Ясин помог ей подняться и поднес к губам пузырек с лекарством. Проглотить безвкусную жидкость оказалось непросто, но принцесса сжала руку гвардейца и заставила мышцы гортани работать. Мир пах химикалиями, кожа на ощупь была масляной и липкой, а лежала Зима почему-то на ложе из липкого геля.

Что происходит? Где она? В памяти всплыли реголитовые шахты, солдаты-волки, придворные маги и Скарлет. Потом – люди и деревья. А потом – сгорбленная старушка и коробка конфет.

– Принцесса, как вы себя чувствуете?

Зима прижалась к руке Ясина.

– Я хочу есть.

– Понял. Сейчас что-нибудь найдем…

Странно было видеть его таким заботливым… Обычно ей стоило больших трудов догадаться, что он чувствует. Невозмутимый Ясин с непроницаемым лицом – к такому она привыкла.

– Что там, доктор? – спросил Ясин у кого-то.

Зима обернулась и увидела пожилого мужчину в маске с портскрином в руках.

– Жизненные показатели приближаются к норме, но пока рано говорить, в чем причина. Может быть, дело в лекарстве, а может, это просто эффект от пробуждения.

Окружающая действительность постепенно складывалась в цельную картину. Зима поняла, что они находятся на улице, а вокруг толпятся люди и смотрят на нее с любопытством, надеждой и искренней тревогой. Она повернула голову, и прядь мокрых волос упала ей на лицо. Она увидела Скарлет в окружении волков, которые их чуть не съели. И свою двоюродную сестру с блестящей металлической рукой.

– Здравствуйте, друзья, – прошептала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Первой улыбнулась Скарлет:

– С возвращением, чокнутая.

– Как скоро мы поймем, что лекарство работает? – снова спросил Ясин.

Доктор провел портскрином над рукой Зимы. Принцесса внимательно следила за тем, как он сканирует сыпь и волдыри.

– Думаю, ждать осталось недолго, – послышался ответ.

Зима облизала пересохшие губы и заслонилась рукой от искусственного света. Скоро он сменится естественным – ночная тьма на горизонте уже рассеивалась. Приближался восход.