Марисса Мейер - Белоснежка

– Мы спасем ее, – как ни в чем не бывало заявила Ико.

– Мне жаль, – Ясин выглядел так, словно ему действительно жаль, – но если Эймери сказал правду, уже слишком поздно.

Зола ударила в стену камеры отверткой, которая торчала из пальца механической руки. Кусочек камня размером с ноготь откололся и упал в кучку таких же у нее под ногами. Вулканическая порода была прочной, но инструменты из титана, которыми снабдил девушку-киборга доктор Эрланд, ей не уступали, и упорства Золе было не занимать.

Внутри нее кипела злость и досада, а страх только подогревал эти чувства.

Гибель Махи снова и снова вставала у нее перед глазами; Зола едва удерживалась от того, чтобы не воткнуть отвертку себе в голову, лишь бы остановить этот жуткий фильм. Она вспоминала бойню в секторе РШ-9, оценивала каждый свой шаг и пыталась понять, как именно она должна была поступить, чтобы спасти Маху от смерти. Освободиться и спасти Волка. Защитить друзей. Одолеть Левану.

Она чувствовала, как в ее душе растет отчаяние.

От стоявшего у стены ведра поднималось зловоние. Зола раздраженно покосилась на покалеченную руку: прислужники Леваны забрали ее лучший палец – тот, что стрелял дротиками, – и заперли с мачехой и сводной сестрой, которые не произнесли ни слова с тех пор, как ее втолкнули в камеру.

Зола понимала, что стража придет за ней раньше, чем она доберется до дверных петель. Понимала, что зря изводит себя бессмысленной долбежкой в стену. Но просто не могла сдаться.

Как они.

Еще один камешек тихо стукнул о пол.

Зола нетерпеливо сдула упавшую на лицо прядь волос, но та тут же вернулась на место.

Встроенные в голову часы сообщали, что Зола торчит в этой камере больше суток. За все это время она не сомкнула глаз. Она знала, что свадьба уже должна подойти к концу. При мысли об этом ей становилось дурно.

Зола подумала, что, если бы Кай не вступился за нее тогда, на балу в Новом Пекине, и позволил Леване забрать ее с собой, она бы все равно оказалась в этой камере. И ее все равно бы казнили.

Она попыталась сбежать. Пыталась бороться. И в результате получила космический корабль, полный друзей, которым из-за нее теперь тоже грозит смертельная опасность.

– Почему он назвал тебя принцессой?

Зола остановилась и окинула критическим взором жалкие царапины – результат многочасового труда. Молчание нарушила Перл; ее тонкий голос дрожал.

Пригладив непослушную прядь мокрой от пота ладонью, Зола бросила на мачеху и сводную сестру взгляд, полный нескрываемого презрения. Она давно уже отучилась им сочувствовать. Каждый раз, когда внутри начинало шевелиться что-то вроде жалости, Зола вспоминала, как Адри отобрала у нее новую ступню и неделю заставляла ковылять на одной ноге – чтобы та раз и навсегда уяснила, что она «не человек». Или о том, как Перл вывалила замасленные инструменты на шелковые перчатки – подарок Кая.

Зола мысленно твердила: что бы им ни приготовила Левана, Адри и Перл это заслужили.

Впрочем, легче ей от этого не становилось. Наоборот, она чувствовала себя жестокой, мелочной – и мучилась от головной боли.

Зола нервно повела плечами.

– Я принцесса Селена, – бросила она и вернулась к работе.

У Перл вырвался истерический смешок. Естественно, она ей не поверила.

Адри молчала.

Камера снова наполнилась глухим стуком и шкрябаньем. Горка камней у ног Золы росла.

Ей никогда отсюда не выбраться.

– Гаран знал, – прерывающимся голосом проговорила Адри.

Зола остановилась. Гаран был мужем Адри. Именно он удочерил Золу и привез в Новый Пекин. Вскоре после этого Линь Гаран пал жертвой летумозиса. Она почти не знала его…

Ругая себя за неуемное любопытство, Зола все-таки оставила свое занятие и сменила отвертку на фонарик, который выхватил из сумрака камеры бледное лицо мачехи.

– Что ты сказала?

Адри вздрогнула и теснее прижала к себе дочь. С тех пор как появилась Зола, эти двое сидели в углу и, кажется, покидать его не собирались.

– Гаран знал, – повторила Адри. – Он ничего мне не сказал, но попросил заботиться о тебе, когда его забрали в карантин. Он говорил так, словно ты была самой большой драгоценностью в мире.

Адри замолчала, словно ощутив присутствие давно умершего мужа.

– И ты, я смотрю, изо всех сил старалась выполнить его последнюю просьбу, – едко заметила Зола.

Мачеха сощурилась; лицо ее исказила знакомая гримаса отвращения.

– Я не потерплю, чтобы ты говорила подобным тоном о моем муже…

– Ты не потерпишь? – завопила Зола. – Хочешь, я скажу тебе, чего я не собираюсь терпеть? Приготовься, список будет длинным!

Адри вжалась в стену. Зола вдруг поняла, что мачеха ее боится. Еще бы, ведь забитая девушка-киборг, которой она столько лет безнаказанно помыкала и использовала в качестве бесплатной рабочей силы, вдруг оказалась лунатиком – и самой разыскиваемой преступницей сразу на двух планетах.

– Но почему папа ничего не сказал? – спросила Перл. – Почему скрывал от нас?

– Наверное, знал, что вы продадите меня при первой же возможности, – ответила Зола.

Перл пропустила ее слова мимо ушей.

– Но если ты на самом деле принцесса, почему тебя держат здесь?

Зола устало посмотрела на сводную сестру, ожидая, когда та сама сообразит. Наконец лицо Перл прояснилось.

– Она хочет убить тебя, чтобы остаться королевой.

– Умница, возьми с полки пирожок, – кисло отозвалась Зола.

– Но мы-то тут при чем? – на глазах Перл заблестели слезы. – За что нас наказывать? Мы ничего не сделали. Мы даже ничего не знали!

Адреналин и злость, поддерживавшие силы Золы, уступив место давящей усталости. Она привалилась спиной к двери.

– Вы отдали мне свои приглашения на королевскую свадьбу, и я смогла похитить Кая, чем изрядно разозлила Левану. Спасибо за помощь, кстати.

– Как ты можешь думать только о себе в такое время? – повысила голос Адри. – Откуда в тебе столько эгоизма?

Зола сжала кулаки.

– Если я о себе не позабочусь, обо мне никто и не вспомнит. Благодаря тебе я давно это уяснила.

Адри снова притянула к себе дочь и погладила по голове. Перл безропотно прижалась к матери. Она еще не пришла в себя от потрясения. Да и сама Адри тоже.

Зола вернулась к стене и нацарапала отверткой букву «З». Каменная кладка хранила на себе сотни слов, имен, просьб, обещаний и угроз. Она хотела добавить «+ К», но мысль показалась ей такой нелепой, что захотелось биться головой о железную дверь.

– Ты чудовище, – прошептала Адри.

Зола равнодушно улыбнулась:

– Пусть так. Я чудовище.

– Ты даже не смогла спасти Пиону.

Напоминание о младшей сестре всколыхнуло новую волну ярости, словно все провода в голове у Золы разом заискрили. Она резко обернулась:

– Ты думаешь, я не пыталась?!

– У тебя была вакцина! – взвизгнула Адри, бешено вращая глазами. Впрочем, несмотря на обуревавшие ее чувства, с места мачеха не двинулась. – Я знаю, что ты отдала ее мальчику и спасла ему жизнь. Какому-то Чану Сунто! – Адри выплюнула это имя, словно оно жгло ей язык. – Почему ты спасла его, а не Пиону? Как ты могла? Решила посмеяться над ней? Подразнить ложной надеждой – и смотреть, как она умирает?

Зола ощутила внезапный укол жалости, пробившейся сквозь гнев. Линь Адри была такой тупой, так отчаянно упорствовала в своем невежестве… Она видела только то, что хотела, и была готова поверить во все, что соответствовало ее плоской картине мира. Зола помнила, как бежала через бывшую фабрику, в которой устроили карантин для заболевших чумой, как сжимала в руке капсулу с драгоценной вакциной. Как надеялась спасти Пиону – и какую пустоту ощутила внутри, когда поняла, что не успела.

Она опоздала и до сих пор не могла себя простить.

Но Адри она об этом не расскажет. Мачеха не поймет – для нее Зола всегда была бездушным роботом, способным только на жестокость.

Пять лет они прожили под одной крышей – и ни разу Линь Адри не пыталась взглянуть на падчерицу иначе. Так, как смотрели на нее Кай, Торн, Ико – и другие люди, которые ей доверяли. Люди, которые ее знали.

Она помотала головой, удивляясь тому, как мало ее теперь ранят слова мачехи.

– Я ничего не буду тебе объяснять. Мне не нужно твое одобрение. Меня с вами ничего не связывает.

Пнув кучу камней под ногами, Зола вонзила отвертку в стену – и услышала за дверью шаги. Она сжала зубы. Время вышло. Она обернулась и стремительно подошла к Адри и Перл. Те испуганно шарахнулись и попытались забиться глубже в угол. Зола сгребла в кулак рубашку на груди у Адри и подтянула мачеху к себе.

– Даже не думай ляпнуть, что мою ногу можно отсоединить так же легко, как и палец. Или я заставлю тебя выдавить себе глаза своими собственными руками. Пусть даже это будет последним, что я успею сделать. Поняла меня?

Адри кивнула, дрожа. За дверью раздался мужской голос:

– Открывайте.

Толкнув мачеху обратно в угол, Зола повернулась к выходу.

Дверь открылась, и в камеру пролился свет из коридора. Прищурившись, Зола увидела охранника, а рядом с ним – придворного мага Эймери Парка в сопровождении еще четырех магов в красно-черных облачениях. Пятеро! Наверное, она должна быть польщена.

– Ее Величество королева Левана надеется, что вы порадуете ее своим обществом, – произнес Эймери.

Зол вздернула подбородок.

– Не обещаю, что мое присутствие доставит ей удовольствие.

Она решительно шагнула вперед – пусть не думают, что ей страшно! – но невидимая сила швырнула ее об стену. Позвоночник пронзила боль, воздух вышибло из легких. Зола вспомнила, как они с Волком тренировались на борту «Рэмпиона». Он тоже нередко вышибал из нее дух, вот только потом выглядел искренне виноватым.

В отличие от охранника, который схватил Золу за горло. Зола полоснула его разъяренным взглядом, хотя и знала, что он – всего лишь марионетка, а контролирует его кто-то из магов. Охранник обернулся, ожидая дальнейших приказаний.