Марисса Мейер - Белоснежка

– Это так.

– Скажешь еще что-нибудь, прежде чем я оглашу приговор?

– Больше ничего, моя королева.

Левана откинулась на спинку трона, и все в зале затихли, ожидая ее решения.

– Уверена, моя падчерица хочет, чтобы я пощадила тебя.

Ясин никак не отреагировал, но Зима поморщилась от высокомерного тона мачехи.

– Пожалуйста, – прошептала она. Слова давались тяжело, во рту пересохло. – Это же Ясин. Он нам не враг.

– Тебе – возможно, – произнесла Левана. – Но ты – наивная, глупая девчонка.

– Это не так. Я произвожу кровь и тромбоциты, а сейчас все мои механизмы заморожены…

Двор взорвался смехом, и Зима содрогнулась. Даже губы Леваны изогнулись в улыбке, хотя под напускной веселостью сквозило раздражение.

– Я приняла решение, – объявила она, повысив голос и требуя тишины. – Сэра Клэй останется в живых.

Зима вскрикнула от облегчения. Она тут же прижала руку ко рту, но слишком поздно. По залу прокатилась новая волна смешков.

– Хочешь что-нибудь добавить, принцесса? – спросила Левана сквозь зубы.

Зима взяла себя в руки.

– Нет, моя королева. Ваши постановления всегда мудры, моя королева.

– Это еще не все, – голос королевы стал тверже, когда она вновь обратилась к Ясину. – Ты не сумел убить или схватить Линь Золу, и это не останется безнаказанным, поскольку из-за твоего промаха похищен мой жених. За это я приговариваю тебя к тридцати ударам плетью, которые ты нанесешь себе сам на центральном помосте после сорока часов покаяния. Приговор вступит в силу завтра на рассвете.

Зима вздрогнула. Но даже это наказание не омрачило ее ликования. Он не умрет. Ясин не умрет, и теперь она была не изо льда и стекла, а из солнечного света и звездной пыли.

– И вот еще что, Зима… – Чуть вздрогнув, она повернулась к мачехе, которая с презрением смотрела на нее. – Если попытаешься принести сэру Клэю еду, я отрежу ему язык.

Принцесса съежилась в кресле, и маленький лучик света внутри нее погас:

– Да, моя королева.

Зима почти не спала и проснулась за несколько часов до того, как искусственное небо купола озарилось светом. Она не ходила смотреть, как Ясин наносит себе удары, понимая, что при ней он не позволит себе кричать от боли. Она не могла так с ним поступить. Пусть кричит. Все равно он самый сильный.

Она послушно съела завтрак. Позволила горничной вымыть себя и одеть в бледно-розовые шелка. Высидела занятия с мастером Гертманом, магом третьего уровня и ее старым наставником, притворяясь, что пытается использовать свой дар. И как всегда извинялась и сетовала, что это очень тяжело, а она так слаба. Он не возражал. Во всяком случае большую часть занятий наставник таращился на нее, открыв рот, и Зима не знала, заметит ли он, если она действительно напустит на него чары.

Искусственный день подошел к концу. Служанка принесла ей чашку теплого молока с корицей и взбила подушки. Наконец-то Зима осталась одна.

Ее сердце билось в предвкушении.

Она надела легкие льняные штаны и свободный топ, сверху накинула халат так, чтобы казалось, будто под ним ночная сорочка. Весь день она обдумывала план, собирала его из крошечных кусочков. Решимость, с какой она это делала, отогнала даже мучившие ее галлюцинации.

Принцесса растрепала волосы, как будто только что проснулась, погасила свет и забралась на кровать. Стукнувшись лбом о светильник, она вздрогнула и едва не свалилась с груды мягких перин. Она приготовилась, набрала воздуха в грудь, досчитала до трех. И закричала.

Она кричала так, будто убийца угрожал ей ножом. Будто тысячи птиц клевали ее тело. Будто дворец полыхал огнем.

Гвардеец, стоявший у ее дверей, ворвался в комнату с оружием в руках. Зима продолжала кричать. Барахтаясь на постели, она схватила подушку, прижала к спинке кровати и вцепилась в нее ногтями.

– Принцесса! В чем дело? Что случилось? – Гвардеец лихорадочно осматривал комнату.

Зима махнула рукой за спину, бросилась на стену, оторвала кусок обоев. Гвардеец должен поверить – она вне себя от страха и ей мерещится, что она окружена убийцами.

– Принцесса! – В комнату ворвался еще один гвардеец. Он направил на нее фонарь, и Зима метнулась прочь от луча света. – Что случилось?

– Не знаю, – Первый гвардеец прошел через всю комнату и заглянул за портьеры.

– Ужас, ужас! – восклицала Зима сквозь рыдания. – Я проснулась, а он стоит прямо у кровати… Это был один… один из солдат королевы.

Гвардейцы молча переглянулись, и Зима словно услышала, как они говорят друг другу: все в порядке, она просто спятила.

– Ваше Высочество… – начал второй гвардеец, но тут на пороге появился третий.

Прекрасно. В коридоре между ее спальней и главной лестницей дежурят всего трое.

– Он там! – закрыв лицо рукой, Зима указывала на дверь ванной. – Не дайте ему уйти! Найдите его!

– Что случилось? – спросил тот, кто подошел последним.

– Принцесса полагает, что видела одного из солдат-мутантов, – проворчал второй гвардеец.

– Он был здесь! – крикнула Зима. – Почему вы меня не защищаете? Почему топчетесь на месте? Ступайте, найдите его!

Первый гвардеец выглядел недовольным, как будто считал все это глупой шуткой, которая отвлекает его от важных дел, хотя на самом деле он все время просто стоял в коридоре, глядя в стену. Он убрал оружие, но пообещал:

– Разумеется, принцесса. Мы найдем преступника и защитим вас.

Он подозвал своего товарища, и они оба направились в ванную. Зима повернулась к третьему гвардейцу и сжалась на постели в комок.

– Вы должны пойти с ними, – сказала она дрожащим голосом. – Это настоящий монстр! Огромный, с ужасными клыками и когтями. Он их в клочья разорвет. Им понадобится помощь… – Ее слова превратились в стенания. – Если он придет за мной, никто его не остановит. Никто меня не спасет!

Она рвала на себе волосы и дрожала.

– Хорошо, хорошо! Конечно, Ваше Высочество. Ждите здесь и… постарайтесь успокоиться.

Он с явным облегчением оставил обезумевшую принцессу и последовал за остальными. Как только он скрылся, Зима спрыгнула с кровати и скинула халат.

– Здесь никого нет! – крикнул один из гвардейцев.

– Продолжайте искать! – отозвалась она. – Я знаю, он там!

Схватив простенькую шляпку и туфли, которые она заранее оставила у двери, Зима выскользнула из комнаты.

Личная охрана засыпала бы ее вопросами и увязалась бы за ней в город, но гвардейцы, дежурившие в наружных башнях дворца, едва посмотрели на нее, когда она попросила открыть ворота. В полутьме, без охраны и красивого наряда, с волосами, собранными в высокую прическу (обычно она носила их распущенными), с низко опущенной головой, Зима вполне могла сойти за одну из служанок.

Оказавшись за воротами, она побежала. Знать толпилась на мощеных улицах, в красивых нарядах, окутав себя чарами. Аристократы смеялись и флиртовали друг с другом. Из открытых дверей лился свет, отовсюду доносились звуки музыки, звон бокалов, запахи еды. Мелькали тени целующихся, вздохи наполняли темные переулки. Сплошные удовольствия. Здесь всегда было так. Белый город Артемизия, маленький рай под стеклянным куполом…

Посреди города возвышался помост – круглая платформа, где показывали спектакли и проводили аукционы. Знатные семьи приходили сюда посмотреть представление и посмеяться над скабрезными шутками. А еще здесь устраивали публичные казни.

Зима запыхалась. Когда впереди показался помост, она чувствовала усталость и головокружительный восторг от того, что у нее все получилось. Когда она увидела Ясина, ноги у нее подкосились. Она так по нему тосковала! Она замедлила шаг, чтобы отдышаться.

Ясин сидел в центре помоста, привалившись к огромным солнечным часам, совершенно бесполезным во время долгой лунной ночи. Его руки были связаны веревками, а голова опущена так низко, что подбородок упирался в грудь и светлые волосы скрывали лицо. Зима подошла ближе и увидела на его груди и животе следы от ударов, покрытые запекшейся кровью. На спине их, должно быть, еще больше. Одна его рука тоже была исполосована кнутом. Левана приказала Ясину нанести себе сорок ударов, но всем было известно, что он делал это, находясь под гипнозом магов. Она слышала, как Эймери вызвался присутствовать при наказании. Наверняка он наслаждался каждым ударом.

Ясин поднял голову, когда она подошла к краю помоста. Их взгляды встретились. Она увидела перед собой мужчину, связанного и избитого, которого весь день мучили, над которым издевались. На мгновение ей даже показалось, что им удалось его сломить. Еще одна раздавленная королевская игрушка… Но уголок его губ чуть приподнялся, и улыбка озарила голубые глаза – он по-прежнему был таким же ярким и желанным, как восходящее солнце.

– Привет, несчастье мое, – сказал он, откинув голову. И страх, терзавший ее последние недели, исчез. Он был жив. Он был дома. Он был все тот же Ясин.

Зима взобралась на помост.

– Ты хоть представляешь, как я беспокоилась? – спросила она. – Я не знала, жив ты или нет, или, может быть, тебя держат в заложниках… Или тебя съел один из солдат-мутантов королевы. Неизвестность просто сводила меня с ума.

Он приподнял бровь, глядя на нее. Зима нахмурилась.

– Только давай без комментариев.

– Я и не посмею. – Он повел плечами, насколько позволяли веревки. От этого движения раны открылись, его лицо исказилось от боли, но лишь на миг. Притворившись, что ничего не заметила, Зима села перед ним, скрестив ноги. Она смотрела на его раны. Ей так хотелось прикоснуться к нему. И в то же время ей было страшно. Все как раньше…

– Очень больно?

– Уж лучше так, чем оказаться на дне озера, – Он криво улыбнулся пересохшими губами. – Завтра ночью меня поместят в резервуар с лечебным раствором. Полдня – и я буду как новенький. – Он прищурился. – Надеюсь, ты не принесла мне еды. Не хотелось бы остаться без языка.