Юлия Климова - Белка в колесе фортуны

Катя почувствовала, как ее одновременно проткнули два взгляда. Конечно, она понимала, к чему опять клонит ее дядюшка-граф, и, конечно, она понимала, какую реакцию от нее ждут – недовольство и капризы. Нет, она не будет показывать свою слабость, не будет скрипеть зубами и тем самым демонстрировать, как все бурлит у нее в душе, – все равно придется соглашаться. Так зачем же доставлять врагу лишнее удовольствие?..

– Я согласна, – спокойно ответила она. – У меня только один вопрос: а какое меня ждет вознаграждение на этот раз? Мне, знаете ли, нужно купить себе приличные тапки и халат, иначе я вряд ли впишусь в роскошную обстановку моего нового жилья.

– Десять тысяч долларов, – благосклонно ответил Карл Антонович, понимая, что Кате все же надо на что-то жить, с работы-то она уволилась, да и нужно ее стимулировать на подвиги…

– Отлично, – Катя кивнула, придвинула блюдце с чашкой обратно и добавила: – Я бы тоже сейчас съела гренок с сыром.

День первый

Подъем!

Правая рука дернулась, левый глаз приоткрылся… Доброе утро.

– Итак, сегодня у меня маленькое новоселье, – пробубнила Катя, свешивая ноги с кровати. Будильник прозвенел, и ничего не поделаешь – пора собирать вещи.

Она потянулась, встала и отправилась сначала в ванную, а затем на кухню. Приготовила яичницу с помидорами, бутерброд с колбасой и обжигающий чай. Позавтракала, тяжело вздохнула и подошла к шкафу.

Чемодан навевал не слишком приятные воспоминания, из-за коварства дядюшки, ополовиневшего его содержимое перед высадкой на острове, так что укладывать вещи Катя принялась в объемную матерчатую сумку, купленную год назад на распродаже в магазине «Пляж». Трусики, маечка, спортивные штаны (ишь ты, тренажерный зал у него в квартире!), футболка, любимая черная водолазка… Она автоматически отправляла все в сумку, не слишком задумываясь – пригодится или нет. Голова была занята другими мыслями…

Дядюшка явно не оставит свою затею выдать ее замуж за Архипова – все его испытания направлены только на достижение этой цели. Страшно даже подумать, что он потребует в следующий раз… Слишком уж у него все рассчитано… Хотя нет, не страшно. Катя откинула голову назад и улыбнулась – нет, не выиграть им этой битвы, ни за что не выиграть – придется дядюшке признать, что она кое-чего стоит, что она ОСОБЕННАЯ.

Она выпрямилась и резко застегнула «молнию» сумки. Она готова. О! Она готова!

На улице было тепло и тихо – ребятня уже разбежалась по садам и школам, а основной поток машин часа два как схлынул. Катя перешагнула небольшую лужицу, в которой искрилось ласковое сентябрьское солнце, и направилась к автобусной остановке. Притормозив около маленького магазинчика, украшенного рекламными плакатами («У нас самые „Венские“ сосиски из всех „Венских“ сосисок, существующих в мире!»), Катя подошла к стеклянной двери и дернула ручку на себя.

– Дайте, пожалуйста, кошачий корм… Качественный и вкусный. Сухой и мокрый. То есть и в коробке, и в консервной банке, – попросила она у сонной продавщицы.

– Из чего предпочитаете? – зевнула та, демонстрируя не слишком богатый зубами рот.

– Что?

– Печень, рыба, курица, свинина?

– А вы что посоветуете?

Похвастаться частым и успешным общением с животными Катя не могла и весьма смутно представляла, что предпочитают на завтрак, обед и ужин эти лохматые или гладкошерстные зверьки. Морская свинка в детском саду, рябой попугайчик по имени Пончик в школе, пудель у соседки и тараканы на кухне в прошлом году (два месяца продержались, гады!)… вот, пожалуй, и весь жизненный опыт.

– Ассорти! – зычно объявила продавщица и грохнула на прилавок коробку, пестрящую всевозможными картинками. Рядом она поставила узкую высокую банку, на которой был изображен довольный жизнью черный кот.

– Годится, – кивнула Катя.

Ну что ж, все не так уж и плохо… если ей удастся переманить на свою сторону кошку, то об одиночестве можно забыть. Главное, чтобы она не оказалась такой же противной, как и обезьяна на острове.

– К месту назначения прибыла, – буркнула Катя и нажала матовую кнопку дверного звонка.

Дом Архипова оказался ступенчатой многоэтажкой. Какой-нибудь заблудившийся великан мог бы преспокойно подняться по нему вверх, а потом спуститься вниз. Подстриженные кустики вдоль дороги, клумба, припорошенная желтыми цветочками, стеклянная коробка подъезда… «До замка Карла Антоновича не дотягивает», – с долей злорадства подумала Катя.

Внутри все сияло чистотой: и гладкие серые стены, и более темные ступеньки, и площадка перед лифтом, и сам лифт.

При появлении незнакомки тучный охранник достал из ящика стола тетрадь с ровной надписью «Гости», полистал ее, заглянул в Катин паспорт, кивнул и продолжил чтение газеты, которая, судя по пестрым картинкам, бесспорно принадлежала к желтой прессе. Чего только стоил крупный заголовок на развороте: «Людоеды совсем обнаглели – жрут даже худых!»

Защелкали замки, и Катя внутренне напряглась. «Здравствуйте, Федор Дмитриевич, как дела?» – тихо отрепетировала она. Лучше вести себя легко и непринужденно и всем своим видом показывать только одно – ничего у вас не получится, ничего у вас не получится, хотя мне все равно.

Но дверь открыл вовсе не Архипов, и еле уловимое разочарование булькнуло в душе.

– Проходи, деточка, – улыбнулась маленькая плотная женщина с тяжелым пучком седых волос на голове. Цветастое платье, накрахмаленный голубой фартук и желтые тапки с помпонами. Его мать?

– Доброе утро, – ответно улыбнулась Катя и шагнула в коридор.

– А я Клавдия Григорьевна, помогаю Федору Дмитриевичу по хозяйству. Квартира огромная, пыль так и норовит занять побольше территории.

– А я Катя…

– Знаю, знаю, он меня предупредил. Сказал, поживешь здесь с неделю, а потом к себе вернешься. А ты сама откуда будешь?

– Метро «Ботанический сад», – мрачно ответила она и вздохнула.

Клавдия Григорьевна пригладила фартук и на всякий случай протянула:

– Далековато будет.

– Ага, – согласилась Катя. – Пять-шесть остановок от вас.

Она улыбнулась, поставила сумку на пол, скинула туфли и смело отправилась на экскурсию по квартире. Клавдия Григорьевна засеменила следом, старательно рассказывая, где что лежит, для чего эта штука, для чего та, а что лучше вообще не трогать и так далее.

– Я здесь всего несколько месяцев работаю, – сказала она, распахивая дверь комнаты для гостей. – Федор Дмитриевич хороший человек, я его, правда, редко вижу… Он поздно приходит, а я у него всего два дня в неделю – делаю влажную уборку, готовлю, изредка стираю, некоторые вещи отношу в химчистку…

– Буржуй, – тихо сказала Катя.

– Что? – не расслышала Клавдия Григорьевна.

– Да так, ничего, – еще раз вздохнула Катя.

– Здесь тебе будет удобно. Это хорошая комната – светлая.

Комната действительно была хорошей и светлой.

Окно распахнуто, и тонкие шторы цвета спелого персика слегка подрагивают, уступая легкому ветерку. На подоконнике три цветка и полупрозрачная ваза с ажурным горлышком. Два кресла с изогнутыми спинками, строгая кровать (без всяких назойливых рюшечек), застеленная коричнево-оранжевым пледом, на полу тонкий коврик с размытым по краям рисунком, идеальная паркетная доска, тумбочка, стол, два шкафа…

– Ты располагайся и не стесняйся. Как вещи разберешь, так добро пожаловать на кухню – я как раз оладушки стряпаю, перекусишь с дороги.

– А кошка где? Я ей гостинцев принесла.

– Ой, и не знаю, она же дама такая… гуляет, где хочет, и никто ей не указ. Потом с ней познакомишься, – махнула рукой Клавдия Григорьевна.

– Чувствую, мы с ней подружимся, – улыбнулась Катя. – А как ее зовут?

– Евро.

– Как?!

– Евро. Странное и неласковое имя, абсолютно с тобой согласна. – Клавдия Григорьевна покачала головой и поспешила на кухню, колдовать над сковородкой.

– Н-да… – протянула Катя и усмехнулась. Теперь понятно, почему бедное животное прячется – комплексует из-за собственного имени. – Ну, ничего, я это исправлю… – пообещала она себе.

Воздушные ванильные оладушки просто таяли во рту. Слопав восемь штук, расплескав во все стороны благодарности, Катя проводила Клавдию Григорьевну до двери, попрощалась с ней до четверга и еще раз обошла владения Архипова. Кошки нигде не было.

– Евро, Евро, ты где?

Тишина.

– Евро, отзовись! Прости, что называю тебя этим, хм… именем, но мы же пока не договорились, что тебя будут звать как-нибудь по-другому. Ты не волнуйся, мы тебе нормальное имя придумаем.

Тишина.

Катя вернулась на кухню, открыла банку с мясным кошачьим обедом (желеобразный студень коричневого цвета – бе-бе-бе) и, приговаривая «до чего же вкусный фаршик, просто пальчики оближешь», заглянула сначала в комнату, заставленную тренажерами, а затем в кабинет Архипова.

– Кис-кис-кис… А хочешь тебя будут звать Ольгой? Нормальное имя…

«Кстати, а его домработницу зовут вовсе не так…» – мелькнуло в голове.

– Нет, не будешь ты Ольгой. Тебе это имя не подходит. – Катя зашла в небольшую комнату, оформленную в серо-синих тонах, и сразу поняла, что это спальня Архипова. – Эй, может, ты здесь? Как насчет большой тарелки мясного фарша?

Раздался еле уловимый шорох и клацанье когтей о паркет.

Ага… вот ты где.

– Евро, давай с тобой поговорим, как женщина с женщиной! – крикнула Катя, и тут же в душе царапнуло сомнение. А вдруг она не девочка, а мальчик? Хотя нет, Клавдия Григорьевна назвала ее «дамой». – Мне кажется, нам есть что обсудить!