Юлия Климова - Белка в колесе фортуны

А отдых – это, оказывается, тоже труд, хотя, может быть, многое зависит от того, с кем отдыхаешь… Федор улыбнулся. Н-да… с этой девчонкой особо не расслабишься.

После короткого заплыва, сбросив с плеч прошедший день, он вернулся к палатке. Насухо вытерся полотенцем и заглянул внутрь. Катя спала. Лежа на правом боку, поджав ноги, она, по всей видимости, и во сне участвовала в каких-то баталиях – губы сжаты, брови дергаются.

– Все воюешь, – усмехнулся Федор и осторожно, чтобы не разбудить, накрыл ее тонким коричневым пледом.

– Наконец-то я могу вернуться к себе, – вытаскивая из-под тента чемодан, радостно сказала Катя. – В гостях, как говорится, хорошо, а дома лучше.

– Если хочешь, ты можешь остаться.

– Спасибо, конечно, но здесь я вряд ли могу чувствовать себя в безопасности.

– Что? – правая бровь Федора удивленно взметнулась вверх.

– Боюсь, вы этого не поймете, – Катя махнула рукой и стала складывать подсохшее за ночь одеяло.

Вообще-то она собиралась сказать «спасибо за гостеприимство», но это самое «спасибо» почему-то никак из души не выдавливалось. Наоборот, по-прежнему хотелось быть едкой, злить Архипова и всячески изображать из себя холодную неприступную особу. Может, это был очередной приступ гордости, а может, она не смогла простить ему проигранных денег.

– А могу ли я проводить тебя? – спросил Федор, выдвигая перламутровую ручку чемодана.

– Нет, вы не имеете права переступать границу.

– Тогда напрашивается вопрос – а почему ее можешь переступать ты?

– Потому что я ее начертила.

Федор вздохнул и склонил голову набок. Иронично посмотрел на наследницу и, намекая, что она несколько не права, вздохнул еще раз.

– Я вас вообще-то сюда не приглашала… – начала Катя, но продолжать эту тему не стала. Где бы она пряталась от дождя, если бы не Архипов? Во всем виноват Карл Антонович – забрал вещи и рад-радехонек! Хотя наверняка они это спланировали вместе… – Ладно, – Катя кивнула, – я тоже больше не буду переступать границу.

– Я буду рад, если ты ее нарушишь хотя бы еще один раз. Я бы хотел пригласить тебя на ужин…

– Что? – теперь уже удивилась Катя.

– Почти праздничный ужин – просто так, без повода… Еда, сухое вино и дружеская беседа. Не возражаешь?

Ого! Шикарный ужин! Наверняка это будут не рис и пшенка. Консервы! Да – точно, будут консервы! Вкусные, мясные, рыбные – разные! Катя покосилась в сторону палатки – где он это все прячет?

Федор посмотрел в сторону моря. Спасибо Карлу, ночью подбросил продуктов – все четко, по плану.

– Э… э… Даже не знаю…

– Соглашайся, это всего лишь ужин.

Катя сунула одеяло в чемодан. С одной стороны, это мероприятие явно лишнее. Дядюшка с Архиповым только и ждут, когда же она начнет плясать под их дудку, когда начнет влюбляться в этого… не важно, не важно. С другой стороны, на горизонте маячит вкусная еда и, надо признать, общение с Архиповым не бывает скучным. Так что же делать?

– Хорошо, вы можете зайти за мной, – благосклонно ответила Катя, разглаживая складку на сарафане. – Думаю, редкое общение пойдет нам на пользу, все же управлять компанией «Пфлюгге и Архипов» мы будем вместе – на равных, а значит, мы должны терпимо относиться друг к другу. Как видите, у меня разумный подход к делу.

– Очень разумный, – сдерживая улыбку, ответил Федор. – Но было бы куда лучше, если бы ты просто согласилась выйти за меня замуж.

– Лучше для кого? Для вас?

Он не ответил.

«Думай, что хочешь», – мелькнуло в голове у Кати.

К дому-этажерке она шла весьма довольная собой – это только с первого взгляда кажется, будто она уступила, а на самом-то деле все не так. Она вкусно покушает, попользуется предложенными благами и даже не подумает таять, охать и ахать. Она и не подумает влюбляться в Архипова и этим одержит свою маленькую победу. О, она готова играть по чужим правилам, но только итог будет всегда не таким, как им кажется.

– Отлично, – выдохнула она, представляя, как отправляет в рот сочный кусочек мяса. – Отлично.

«Да, я иду! И – да, я буду есть! Ха! Ха! Ха!» – запись порвана и закопана под деревом.

Генеральная уборка! Она всегда вызывает одновременно приступ вселенской лени и радость от предстоящего порядка. У Кати к этому частенько еще примешивалось чувство легкости, будто она похудела разом на пять-шесть килограммов.

– Долой, и это тоже долой! – командовала она, собирая вялые мокрые листья. – Всем спасибо, все свободны, – продолжала она, складывая их кучкой под кустарником.

На смену старым листьям она натаскала новые, уложила их высокой ровной горкой и даже слегка взбила. Матрас вышел отличный, правда, он вряд ли мог сравниться с надувным, на котором она провела эту ночь.

– Ничего, – приободрила она себя, – осталось совсем немного, и я вернусь в Москву.

Крыша тоже была обновлена. Домик-этажерка приобрел приятный зеленый цвет.

Катя перебрала продукты, разделила их на несколько кучек и, подумав, что предстоящий ужин значительно сэкономит и запасы, улыбнулась.

День постепенно пропитывался солнцем, голубая гладь моря искрилась, и настроение, набрав нужную высоту, переливалось яркими цветами радуги.

Катя прогулялась к ручью, наполнила одну кастрюлю водой, вернулась, сварила рис, плотно поела и, несмотря на то что хотелось принять горизонтальное положение, отправилась купаться. Отплыв немного от берега, она легла на спину и, закрыв глаза, расслабилась, доверяя себя морю.

Мысли в голову полезли странные… Странные для той ситуации, в которой она находилась. Ни разу со дня прибытия на остров Катя не задумалась о том, а как она, собственно, выглядит? Стрижка позволяла не вспоминать о расческе, москиты так постарались над руками и ногами, что прикрыть это безобразие при такой жаре не представлялось возможным, да и смены одежды все равно не было. Косметику и кремы отобрал Карл Антонович, маникюрные ножницы, кстати, тоже. Но это все и не беспокоило – не беспокоило до сегодняшнего утра.

Катя недовольно поморщилась – неужели ей хочется выглядеть лучше из-за Архипова? Нет, конечно же, нет! Просто торжественный ужин – это не рядовое событие и… и вообще – пусть Федор Дмитриевич смотрит на нее – красавицу, и страдает оттого, что такая девушка никогда ему не достанется!

Найдя оправдание своим порывам, Катя вновь, более спокойно, задумалась о своем внешнем виде, вернее о том, как его изменить в лучшую сторону.

Федор перешагнул черту – уже воображаемую – дождь не любит границ, он их стирает. Натянул бейсболку, сунул руки в карманы шорт и отправился приглашать наследницу на ужин.

Перемены, произошедшие во внешности Кати, он заметил сразу. Волосы приглажены, щеки порозовели, точно их усиленно щипали несколько минут, бахрома, образовавшаяся на месте оторванной лямки, аккуратно заправлена, а сам сарафан вроде уже не такой мятый. Спина ровная и взгляд… взгляд уверенной в себе женщины.

– Ты прекрасно выглядишь, – мягко сказал Федор и, поборов в себе желание протянуть руку, добавил: – Ужин готов, позвольте, Екатерина Александровна, проводить вас к столу.

– Позволяю, – кивнула Катя.

На траве, в тени деревьев, была разостлана темно-синяя скатерть, по углам лежали голубые, сложенные пополам салфетки. А в середине…

– О! – воскликнула Катя, не веря собственным глазам.

Ананасы, бананы, мандарины, черешня (ого!), запеченный картофель, копченое тонко нарезанное мясо, ровные куски рыбы с дольками лимона, шашлык на деревянных шпажках, овощи гриль, свежие овощи, корзиночки с чем-то очень похожим на жульен, фаршированные баклажаны, кексы (наверняка пахнут ванилью!), пирожки трех видов (с чем? с чем?!!), ассорти из орешков и еще всякая всячина по мелочи – пир, настоящий пир!

– А вы тоже будете есть? – спросила Катя и, не дожидаясь ответа, устремилась к «столу». Она села на заранее приготовленные надувные подушки, торопливо постелила на колени салфетку и объявила: – Я готова.

– Как насчет вина? – спросил Федор.

– Хотите меня напоить?

Он поморщился, взял нож и ловко снял с горлышка бутылки матовую коричневую пленку.

– Нет, – наконец-то ответил он, – я предпочитаю честную победу.

Первый налет на приготовленные блюда был хаотичным и стремительным. Второй налет – более размеренным и продуманным. Теперь Катя не наворачивала все подряд – она растягивала удовольствие и накалывала на вилку только наиболее понравившиеся ей кусочки.

– О! – воскликнула она, похрустывая огурчиком. – Я забыла вам пожелать приятного аппетита.

– Спасибо, и тебе того же, – кивнул Федор, у которого как раз этого самого аппетита сейчас не было вообще. Он и сам не мог понять, почему… может быть, из-за волнения…

– Откуда вы все это взяли? Хотя не отвечайте, и так ясно – Карл Антонович постарался. Он прислал это ночью?

– Да.

– Я умная, правда?

– О, да.

Сделав глоток вина, Катя с вызовом посмотрела на Федора. В животе что-то ухнуло и защекотало иголочками… А все же он приятный… нет, не то слово – неподходящее. Глаза глубокие, подбородок широкий, небрит… Кажется, чем-то расстроен или просто не в духе…

– А зачем вы устроили этот ужин? – Катя поймала себя на мысли, что кокетничает. Вот сейчас, сейчас он скажет, что все это только ради их сближения. «Сближение» – слово-то какое дурацкое, точно они два космических корабля, которым нужно произвести стыковку.

– Ты не боишься ответственности? Она обязательно свалится на тебя, как только ты начнешь участвовать в управлении компанией, – вместо ответа спросил Федор.