Она сделала паузу. Остальные леди украдкой уставились на неё из-за своих чайных чашек.

— Я не знала, что он вернулся в город после событий прошлого года, как не знала и того, что вы были представлены друг другу.

— Да, миледи, — был её ответ, вежливый, однако не предоставляющий абсолютно никакой возможности продолжить беседу. Она уставилась на мысок своей туфельки, стоящей на киддерминстерском ковре[39].

Леди Финсминстер, однако, не была обескуражена.

— Хорошая семья, Иденхоллы. Я знала герцогиню, — она многозначительно прочистила горло, — предыдущую герцогиню, конечно. Действительно, хорошо её знала — она была матерью нынешнего герцога и вашего лорда Ноа.

Августа открыла рот, готовясь сообщить графине, что он ни в коем случае не был «её лордом Ноа», а как раз наоборот. Однако ей не удалось произнести ни слова, прежде чем леди Гюнтер вставила своё замечание.

— Да, я тоже была знакома с герцогиней. Она всегда старалась держать семью подальше от любых неприятностей, хотя её муж, старый герцог, был немного странным. И всё же, даже несмотря на недавние события, Девонбруки, кажется, способны подняться над любым намёком на скандал.

Шарлотта, не теряя времени даром, прихватывала то лакомый кусочек пирожного, то свежее лимонное печенье, которое только что поставила перед ней горничная графини.

— Недавние события? Скандал? — спросила она, быстро отправляя в рот очередной кусочек.

Собравшиеся леди дружно повернулись к ней, на что Шарлотта ответила со скромной улыбкой, покрытой крошками от печенья.

— Как вы знаете, Августа была какое-то время за границей, прежде чем поселиться в Лондоне и поэтому не знает ничего о событиях, о которых вы говорите. Учитывая их, э, знакомство, она должна быть проинформирована.

— Конечно, должна, — сказала леди Трассингтон, вмешиваясь. Она быстро поправила свои юбки. — И поэтому наш долг — дать ей совет.

Дать совет? Августа нахмурила брови. Вовсе нет.

Дамы одновременно заговорили, соглашаясь. Августа попыталась остановить их:

— Вы все очень добры, но в этом, право же, нет необходимости…

— Что ж, конечно, сначала был пожар.

И этого было достаточно. Разговор пустился вскачь, почти все, сгрудившись на турецком диване, полностью позабыли об Августе.

— Пожар?

— О, да, дорогая. Полностью уничтоживший наследственную семейную усадьбу в Ланкашире и при весьма загадочных обстоятельствах. Конечно, дом сейчас перестраивают, и должна заметить, без затрат со стороны нынешнего герцога. Достаточно странно, что сначала нынешнего герцога подозревали в том, что это он устроил поджог, чтобы получить титул, каковой, естественно, перешёл бы к его старшему брату, если бы тот вместе с их отцом не погиб в огне. Это, безусловно, была трагедия.

Шарлотта так далеко наклонилась вперед, расположившись на самом краешке своего сиденья, что Августа боялась, как бы та вообще не свалилась. Её глаза выражали всепоглощающий интерес.

— И в самом деле, как ужасно.

— Да, верно так и было бы, — продолжала леди Трассингтон, — если бы с него не сняли подозрения, когда открылось, что на самом деле пожар устроил неосторожный слуга.

— Так, значит, репутация герцога была восстановлена?

— Да, но потом был его брак, — вмешалась леди Финсминстер, многозначительно кивнув. Рядом с ней её дочь Биби в совершенстве повторила этот жест.

— Слуга был женат? — подкинула вопрос Августа, не в силах удержаться.

Графиня не поняла.

— О, нет, дорогая, я говорю о браке нынешнего герцога. Видите ли, после пожара его светлость удалился от общества, переехав в самую дальнюю часть Шотландии, и никто не знал куда именно. Там он и встретил нынешнюю герцогиню, Катриону.

Почему-то Августа была уверена, что должно быть что-то ещё. Просто обязано быть, и её не заставили долго ждать.

— Герцогиня выросла на маленькой ферме.

Шарлотта была в ужасе:

— Маленькой ферме?

— Да, и другая трагедия состоит в том, что на самом деле она была богатой наследницей!

Каким-то образом Шарлотта умудрилась наклониться ещё немного вперёд.

— Богатая наследница? Вы уверены?

— О, да, и замечательная девушка, — добавила леди Трассингтон, без сомнения, боясь возмездия, если станет известно, что она чернила имя герцогини. — У них теперь есть сын — наследник Девонбрука, и они являют собой счастливую пару. О, как герцог обожает свою жену!

Остальные ответили дружным «ах».

— Конечно, был ещё самый недавний скандал, который едва не уничтожил Девонбруков, — вставила леди Гюнтер.

Остальные кивнули. Шарлотта выглядела так, будто может взорваться в предвкушении.

Августа, с другой стороны, была мало заинтересована в обсуждении бед других. Она снова обратила своё внимание на чайные листочки, когда виконтесса продолжила:

— Это тот скандал, в который был вовлечен лорд Ноа, с дуэлью.

— Дуэль! — Воскликнула Шарлотта. — Расскажите!

— Что ж, это и в самом деле трагическая история. Видите ли, лорд Ноа подписал брачный контракт с леди Джулией Грей, дочерью графа Делбриджа. Блестящая партия, выгодная обоим. И они представляли собой весьма привлекательную пару. Это должно было стать свадьбой сезона, до дуэли, вот так-то. События вокруг всего этого не совсем ясны, но точно известно, что лорд Ноа встретился с сэром Спенсером Этертоном на рассвете с пистолетами, чтобы получить удовлетворение за оскорбление, нанесённое чести леди Джулии. Когда всё было сказано и сделано, Этертон остался с ужасной раной, а лорд Ноа отдалился и от общества, и от своей невесты.

Рот Шарлотты потрясённо распахнулся.

— Невероятно! Ни один джентльмен не может разорвать помолвку!

— Почему же нет?

Все головы повернулись к Августе, шесть пар глаз уставились на неё в совершеннейшем неверии. Она вовсе не собиралась принимать участия в разговоре, и даже сейчас гадала, что же заставило её заговорить.

Шарлотта с сожалением покачала головой:

— Августа, дорогая, просто так не делают. Как только помолвка оглашена, из них двоих только леди может разорвать её. Джентльмен — никогда.

— Уверена, ты ошибаешься.

— О, нет, дорогая, — сказала леди Финсминстер. — Уверяю вас, что это чистая правда. Честь любого джентльмена, который разорвал помолвку, будет подвергаться сомнению. И лорд Ноа не исключение из этого правила, но ведь он — Девонбрук, а Девонбруки умеют воскресать из скандала. Даже, как оказалось, из скандала настолько вопиющего, как этот.

— Что случилось дальше? — спросила Шарлотта.

Леди Финсминстер начала было говорить, но затем взглянула на дочь:

— Биби, дорогая, почему бы тебе не взять Пруденс в оранжерею посмотреть на примулы? Они сейчас цветут и очень красивы.

— Но, мама…

— Биби. — Тон графини на этот раз был заметно строже. — Примулы.

То, что она собиралась сказать, было, определённо, не для кого-то столь чувствительного, как Биби или Пруденс. Беспокойство леди, к сожалению, не распространялось на Августу, которая думала, что даже примулы — более предпочтительны, нежели этот разговор.

Биби встала со своего места, тряхнув завитками морковного цвета, помедлила достаточно, чтобы надуть губки, прежде чем жестом показать Пруденс следовать за ней к двери в сад. Когда они были вне пределов слышимости, леди Финсминстер продолжила свой рассказ, понизив голос до осмотрительного шёпота.

— Ходили слухи, что леди Джулия была беременна.

Шарлотта задохнулась, прижав руку к груди, едва в состоянии сдерживать себя:

— Лорд Ноа отказался от брака и от своего ребёнка! Негодяй!

— Кое-кто мог бы так подумать, — сказала леди Трассингтон, — но это не так. Я слышала, говорили, что ребёнок, родившийся меньше четырех месяцев назад, довольно светловолос и имеет явную отличительную черту Этертонов — зелёно-голубые глаза.

Последнее утверждение заставило задохнуться всех остальных. Шарлотта обессилено рухнула на спинку своего сиденья так, будто только что опрометью взлетела на три лестничных пролета. За то время, что Августа знала её, она никогда не замечала, чтобы у мачехи наблюдалась нехватка в словах. До сих пор.

Наконец, Шарлотта нашлась, что сказать:

— Леди Джулия изменяла лорду Ноа с Этертоном.

— Да. Леди Джулия, конечно, абсолютно погублена. После такого благоприятное мнение о её добропорядочности невосстановимо. Её никогда больше не будут принимать в уважаемом обществе. Я слышала, что отец даже сейчас пытается выдать её замуж за итальянского графа, увеличив приданое до невероятных размеров в надежде наверняка склонить перспективного жениха к согласию. Ребёнка оставили на воспитание инкогнито бедным родственникам в деревне. А Этертон, что ж, у него ситуация, конечно, не лучше: с бесчестьем, несмываемо пометившим его лицо выстрелом из пистолета лорда Ноа. Ни один отец с моральными принципами не позволит своей дочери выйти за него замуж.

За этим последовала минутная тишина, пока все леди переваривали содержательную беседу. Августа, будучи по горло сыта тем, что её помимо воли заставили все это выслушать, приготовилась встать, чтобы дать понять Шарлотте, что та превысила условия их соглашения, и им уже давно пора уехать. Тут, однако, заговорила леди Трассингтон, заставив её замереть:

— Лорд Ноа, с другой стороны, восстановил свою честь, по крайней мере, по большей части. Как джентльмен, переживший обман и предательство вероломной леди, он станет поистине романтичной фигурой. Каждая подходящая молодая леди в городе попытается излечить его разбитое сердце. И со всем богатством Девонбруков каждая заботливая мамаша примется делать то же самое. Заполучить его будет настоящим достижением. Кстати, думаю, что приглашу его на бал, который мы устраиваем. Так что, как видите, вы бы не могли просить о лучшем родстве, чем с носителем титула Девонбруков, леди Августа.