Он глядел в лицо лишь самому себе и никогда не чувствовал отвращения при виде мужчины, смотревшего на него из зеркала. До того утра восемь месяцев назад. Может, причиной стал возраст. Может, гражданская жизнь. Может, разговоры матери о семье. Что бы то ни было, он захотел большего. Большего, чем ничего не значивший секс с ничего не значившей женщиной.

Бью знал, что многие мужчины не поняли бы, почему это привело к целибату. Брат его не понимал. Черт, Бью сам себя не понимал полностью, но не верил в полумеры. Когда он подписывался на что-то, то шел до самого конца. В следующий раз он займется сексом с женщиной, которую захочет любить всю оставшуюся жизнь. С женщиной, которая будет взрослой. Спокойной. Уверенной в себе. Стабильной. Не слишком романтичной, потому что сам Бью не был романтиком. В его возрасте он был готов к тому, что у нее будет парочка детей. Бью нравились дети. И он был готов добавить еще пару.

С женщиной, которой нравится секс, так что Бью больше не придется обходиться без этой части жизни. Он читал, что чем дольше человек живет без интимных отношений, тем легче это переносит. Но не заметил, чтобы это так и было. Возможно, он не думал о сексе столько, сколько раньше, но когда думал, потребность была такой же сильной. Бью просто выучил несколько хитростей, чтобы отвлекаться от этих потребностей. Переключаться. Он избегал оставаться наедине с женщинами, и если это было возможно, обрывал все мысли о сексе, которые появлялись. Будь это общие мысли об отношениях между полами или просто размышления об упругой попке в кожаных шортах.

Бью посмотрел на девушку на соседнем сиденье. Солнечный свет пробивался сквозь тонированные стекла и сверкал на ее черных как смоль волосах, струившихся по руке. Легкое дуновение воздуха из вентиляционных отверстий приподнимало несколько прядей и заставляло их ласкать ей шею. Одна рука Стеллы свободно лежала на айпаде. Вторая – на колене, открытой ладонью вверх. Легкий ветерок, который приподнимал пряди ее волос, заигрывал с подолом синего платья на загорелых бедрах.

Что за женщина садится в машину к незнакомцу и засыпает? Бью посмотрел на шоссе, раскинувшееся перед ним подобно серой ленте. Либо она слишком доверчивая, либо у нее не было выбора, либо она сумасшедшая. А может, все три варианта.

Какими бы ни были ее мотивы, Бью почувствовал чертовское облегчение, увидев, как она почти слетела по бетонным ступенькам с рюкзаком и сумкой. Бью придумал для нее простой план, но гражданские были непредсказуемы, и последнее, чего он хотел, – это тратить время, подниматься по лестнице и стучать в ее дверь. Последнее, чего он хотел, – это сцепиться с братьями Галло, потому что Эстелла Леон не могла следовать простым указаниям.

Бью посмотрел на часы. Было чуть больше трех, и он чувствовал себя усталым: мало спал в последние несколько дней и теперь держался из последних сил. Было время в его жизни, когда он мог на протяжении дней спать вполглаза. Когда выслеживал врагов и прятался в тени, на крышах, или высоко в горах Гиндукуш. Но те дни остались позади. Ему тридцать восемь. Он демобилизовался несколько лет назад. И давно привык к роскоши спать больше трех часов тут и там.

Звук кондиционера перекрыл сонный вздох и тихое «м-м-м», коснувшееся кожи Бью и привлекшее его внимание к соседнему креслу. Затуманенные глаза цвета лагуны Бора-Бора смотрели на него с красивого лица Стеллы.

- Я заснула. – Сонное замешательство превратило ее голос в знойный шепот.

Такого знойного голоса Бью не слышал на протяжении восьми месяцев.

- Примерно час назад.

Стелла вытянула обнаженные ноги, затем посмотрела в окно:

- Где мы?

Восемь долгих месяцев прошло с тех пор, как Бью проводил руками по обнаженным ногами и прижимался губами к нежной шее.

- Юг Тампы.

- Куда мы едем?

Восемь месяцев с тех пор, как его губы скользили ниже и… Иисусе. Уже дважды. Дважды с тех пор, как она села к нему в машину. Нахмурившись, Бью откашлялся.

- В Тампу. Моя мать и доктор Майк живут в Тампе.

Через два года после того, как Бью и Блейк ушли из дома, его мать потрясла всех, когда наконец-то решилась и оставила отца. За год до своего сорокалетия Наоми вернулась в колледж и получила диплом медсестры. Она переехала в Тампу, встретила известного хирурга, доктора Майка Крэндалла, и они были женаты уже десять лет. Счастливо, насколько Бью мог сказать.

- Ты хочешь сбросить меня на свою мать?

Бью посмотрел на Стеллу, затем снова на дорогу. Он не думал об этом, но идея заслуживала внимания. Это точно решило бы проблему, куда деть Стеллу, пока Бью будет решать, что с ней делать. Она в любом случае была не его заботой. И на Блейке лежало больше ответственности, чем на Бью. Если бы Бью решил «сбросить» Стеллу на свою мать на несколько дней, это было бы совсем не тем же самым, что бросить ее в Трэвеллодж.

Глава 5

 

Это было настоящее поместье. С лифтом в гараже и парой одинаковых мерседесов, стоявших рядом с колонной винтажных машин.

- Умираю от голода, - сказал Бью.

Когда они со Стеллой вышли из лифта, он задел ее руку своей. Теплая кожа и твердые мышцы. По какой-то непонятной причине это прикосновение полузнакомого мужчины успокоило волнение в желудке. Уверенное прикосновение в том странном полном неуверенности мире, в котором Стелла проснулась сегодня утром. Пока они шли по короткому коридору к огромной кухне, подошвы их ботинок стучали по идеальной плитке.

– Ты голодна?

Утром Стелла съела бублик, и в желудке начало урчать еще час назад. Она кивнула, потому как лишилась дара речи, – такое редкое явление в ее жизни. Все было белым. Блестящий белый мрамор, как в музее. Стелла видела такие дома только в журналах или по телевизору. До этого она никогда не попадала в охраняемую резиденцию и сейчас чувствовала себя совершенно не в своей тарелке и очень старалась не поцарапать мраморные полы черными каблуками ботинок.

- Моя мать знает наше примерное время прибытия. – Глубокий голос Бью, казалось, отдавался эхом, а может, это нервы Стеллы создавали такой резонанс в ее голове. – Она что-нибудь приготовила.

Стелла прошла рядом с Бью из задней части дома в переднюю. Большая часть ее семьи работала на людей, которые жили в подобных домах. Мать и бабушка сейчас этим не занимались, но совершенно точно и у них имелся подобный опыт. До рождения Стеллы. До того как Марисоль родила внебрачного ребенка богатому мужчине и получила деньги за то, чтобы держаться от него подальше.

- Она знает, что я с тобой?

- Конечно. - Конечно. И все. Никакого подбадривания. - Она нормально к этому отнесется, Стелла. Расслабься.

Много лет назад Стелла поняла, что не сразу вызывает к себе любовь. И больше похожа на шнапс, чем коньяк. И относилась к этому нормально: шнапс намного веселее, чем скучный старый коньяк. Но сейчас был один из тех случаев, когда ей лучше было бы быть коньяком.

Стелла смотрела на белую мебель, пурпурные и красные подушки и серебристые столы. Огромные окна выходили на заднюю террассу и на Мексиканский залив за ней.

- Ты здесь вырос?

Широкая мраморная лестница с черными чугунными перилами вела на второй этаж от входа. По стенам были искусно развешаны картины и профессиональные фотографии, а на массивном столе в центре стояла ваза со свежесрезанными цветами. Стелла подняла глаза на куполообразный потолок над своей головой.

- Нет. Доктор Майк - второй муж матери, - сказал немногословный мужчина. Не выдавая ничего лишнего.

Уголком глаза Стелла заметила какую-то желтую точку и повернулась к женщине, стоявшей на верхней ступеньке лестницы. Даже с такого расстояния Стелла видела, что эта женщина идеальна. Идеальные светлые волосы, идеальная блузка лимонного цвета и белые брюки. Идеальная женщина в идеальном доме, и Стелла вдруг очень остро осознала свою неидеальную внешность. Свое помятое платье и пыльные ботинки. Она нашла резинку на дне рюкзака и забрала волосы в хвост. Чем ближе к ним с Бью подходила эта идеальная женщина, тем сильнее Стелла ощущала свое несовершенство и тем сильнее была потребность спрятаться за каменной стеной тела мужчины, стоявшего рядом. Просто скользнуть назад и спрятать лицо за его теплой спиной. Хотя Стелла не знала, почему решила, что найдет там утешение, или почему вдруг стала такой плаксой. Обычно она была намного сильнее. Еще в юности научилась быть сильной. И вместо того чтобы прятаться, распрямляла плечи и становилась немного выше. Ну, настолько выше, насколько возможно, учитывая ее рост.

- Бью! – Волосы, уложенные в светлый боб, касались плеч женщины, шею обвивала нитка жемчуга. Дама была высокой и стройной, и красивой, и тонкие каблуки ее туфель стучали по полу, пока она шла к своему сыну.

- Мама. - Бью опустил сумку Стеллы на пол и раскрыл объятия, заключая мать в кольцо рук, наклонил голову и что-то прошептал ей на ухо. Та кивнула и отстранилась.

- Я тоже тебя люблю. – Мама Бью подняла глаза и обхватила ладонями его лицо. – Ты выглядишь усталым, мой маленький мальчик.

Маленький мальчик? Стелла прикусила губу. Бью не выглядел ни маленьким, ни мальчиком.

- Старею.

- Нет. – Мать опустила руки на его широкие плечи. – То, что ты стареешь, значит, что я становлюсь очень старой.

- Ты никогда не будешь выглядеть старой, ма. – Он улыбнулся и посмотрел на второй этаж: – Доктор Майк где-то тут?

- Нет, - она покачала головой, отступая на шаг назад. – Он делает доклад на конференции по сердечно-сосудистым заболеваниям в Кливленде.

Бью снова посмотрел на мать и нахмурился:

- Ты всегда ездишь с ним. Ты ведь не осталась в этот раз из-за меня?

- Конечно, я лучше буду здесь с тобой, чем сидеть с толпой докторов, беседующих о мерцательной аритмии. – Она коснулась рукой своих хрустящих льняных брюк. – Мне нравится проводить время с Майком, но через несколько часов дискуссий о последних способах лечения и восстановительной терапии мне приходится извиняться и искать себе другое занятие.